Геннадий Прашкевич - Пять костров ромбом

“Что ж, — решил я, — охота будет нелегкой. А кое для кого, надеюсь, не для меня, последней…”

Я снова напряг слух.

“Итак?” — это спросил Лесли.

“Этот подонок сжег всю энергию. Придется возвращаться за батареями.”

“Меня занимает, кто он, этот юаровец, — хмыкнул Лесли. Я его не видел, но хорошо представил брезгливость, скользнувшую по его лицу. — Может, это Халл из конторы “Орландия”? Или Райт, а?.. Впрочем, вряд ли, их сильно пошерстили в последний год… Берримена, скорее всего, дублируют парни из Консультации. Скажем, Миллер…”

Ты не ошибся, сказал я себе. Это я — Миллер. И почему-то вспомнил усмешку Лесли: преступление не окупается…

Не окупается?

Может, Лесли действительно прав?

Как бы то ни было, подвел я итог, у них, у Лесли и у его напарника, достаточно шансов вернуться в наш мир. Я же могу навсегда остаться на Земле, заселенной такими тварями, какие не снятся в горячечных снах даже курильщику марихуаны”.

Восклицание Лесли насторожило меня.

— Смотри!

Я невольно вжал голову в плечи.

— Где?..

Медленно подняв голову, я увидел Лесли. Он шел прямо на меня… И лишь когда прицел “Магнума” совместился с вертикальной морщинкой на его лбу, Лесли остановился над брошенной мною курткой.

— Надеюсь, — заметил он, — этот юаровец разделся не сам…

Туман поплыл над поляной, смазывая очертания предметов. Он клубился, окутывал ветви, гасил звуки. А когда он наконец рассеялся, на поляне, все в том же наклонном положении, торчала только одна машина — “зеро”, разучившаяся пронизывать время.

“Они вернулись в свой мир, — с горечью подумал я. — Они вернулись в мир, где им не надо бояться каждого кустика. Они, конечно, привыкли подозревать, но не в пример мне, им не надо бояться всего. Их защищает закон. Меня защищает только шеф… пока я ему нужен. Лесли и его напарник могут надеяться на поощрения. Их защищает закон. А меня только “Магнум”. Я всегда жил и умру — в безвестности. А они, лет этак через десять, получат право рассказать о своих приключениях всему миру, и, наверное, это будет недурное зрелище — два пожилых агента, сидя спиной к камере, посмеиваясь, рассказывают, как они одурачили двух промышленных шпионов не где-нибудь, а в прошлом, за миллионы лет до своего рождения…”

Я скрипнул зубами, представив, как весело будут они посмеиваться, вспоминая чужой мир и бесконечную, бесконечную, бесконечную ссыпку Берримена и Миллера.

“Хватит! — сказал я себе. — Если ты был одинок в том, человеческом, мире, почему вдруг ты испугался одиночества в этом?”

Прихрамывая, я отправился к машине, но черная тень, в реальность которой было трудно поверить, остановила меня. Почти тотчас в роще раздался омерзительный Вопль. “О! — подумал я — Тут-то, наверное, и находится великая мастерская по перечеканке живых существ. Тут-то, наверное, и вершатся великие акты творения…”

Я не успел укрыться в машине — из рощи выскочило вопящее существо. Как кенгуру, огромными прыжками оно пересекло поляну, работая задними ногами и мощным хвостом, служившим для него подобием балансира. В своем великом ужасе существо это не видело ничего — с маху врезалось в тыквоподобное растение, разнесло его в куски, рванулось дальше. И сразу на сцену выступил мрачный гигант, тень которого мелькнула в тумане минут пять назад. Высокомерно задирая плоскую морду с кривым, торчащим между ноздрей рогом, он мощно я тупо прошествовал мимо машины в ему одному известном направлении.

Эта земля была щедра на сюрпризы. Я так и не успел влезть в машину — глубоко под ногами, под травами ж песками, под базальтовыми подстилками материка неожиданно возник и расширился низкий тревожный гул. Деревья содрогнулись, зачавкали болотные пузыри, из трещин, как живая, выплеснулась струя воды. Подземный гул перекрыл звонкий лязг машины, покатившейся от толчка в овраг. Вскрикнув, я бросился за ней, будто впрямь терял единственную связь с человечеством.

Открыв люк, рванул на себя хромированную рукоять! Никакого эффекта…

В бешенстве ударил кулаком по иллюминатору. Ладно! Лесли любит охоту. Я доставлю ему удовольствие. Уйти на юрских болот удастся только одному из нас! Или… никому!

Солнечный свет на поляну так и не упал. Стеной стояли облака душных испарений. Они размывали очертания и без того таинственных, как бы увеличенных предметов. Прижавшись спиной к теплой броне “зеро”, я сидел, уставившись в крону лохматого гинкго, и вдруг ветви его раздвинулись, раздался шорох, и прямо в мои глаза глянули огромные мерцающие зрачки неизвестного мне животного. Оно смотрело робко, доверчиво, будто хотело узнать — кто я? И именно робость и доверчивость подействовали, наверное, на меня так сильно: вскинув “Магнум”, я разрядил обойму в метнувшегося, сразу превратившегося в торпеду, зверька…

А потом сгустились сумерки и пришла гроза.

Я даже не представлял, что могут существовать такие чудовищные молнии! Криво и остро падали они с неба, впивались как крючья в землю, трепетали тысячами ответвлений, ваставляя весь мир нервно замирать. А через секунду в горячей тропической мгле раздавался всепоглощающий жуткий грохот. Атмосферное электричество дыбом поднимало волосы на голове, покалывало каждый сустав. Я ждал, оудорожно ждал дождя, который бы смирил зловещий разгул электричества.

И дождь пришел.

Он склонил деревья к земле, размыл следы, превратил овраг в русло ревущего как водопад потока. Полузахлебнувшийся, избитый, я укрылся в машине, боясь и грозы и возвращения Лесли. И всю ночь молнии, гром и порывы ветра держали меня в напряжении, а взбесившиеся потоки перенесли машину довольно далеко от места высадки. Я с трудом приоткрыл люк, замытый листьями и тяжелым илом.

Сбросил изодранную рубашку, умылся в мутном ручье, проверил “Магнум”. Хотелось есть, непонятное поскрипыванье раздражающе лезло в уши. Ах, да! Это продолжал работать потерянный в грязи микрофон. Стук дождя, скрип сползающих песчинок — я слышал все, что творилось на поляне…

Сбитую ливнем листву, сломанные ветки разнесло по всему лесу. Преодолевая сердцебиение, задыхаясь в тягостных испарениях, я брел по колено в вязкой массе, и вода жадно чавкала под ногами. Увяжись за мной хищник, убежать было бы невозможно. Именно это чувство беспомощности и сделало меня агрессивным: я выстрелил в подозрительный куст и едва не поплатился за это. Нечто вроде страуса, — голое, лишенное оперения, — набросилось на меня. В передних, рахитичных по сравнению с нижними, на которых оно прыгало, конечностях странное существо жадно сжимало продолговатое кожистое яйцо, явно украденное из гнезда зазевавшегося динозавра. Зубов у уродца не было, но морда, заканчивающаяся попугаеобразным клювом, выглядела столь вызывающе, что я предпочел отступить.