Леонид Шифман - Дежа вю (сборник)

– Возможно, статью в электронном варианте заменили по просьбе актера? – предположила я. – В бумажном издании сделать это было просто невозможно. Зачем только?

– Этот вопрос возник и у меня, – продолжил профессор свой рассказ, – я еще раз позвонил своему пациенту. И тут меня опять поджидала очередная неожиданность.

– Он еще что-то забыл? – попытался угадать Дэвид.

– Да! – эмоционально воскликнул Питер Краузе. – Он не помнил, что мы с ним разговаривали накануне! Зато он прекрасно помнил происшествие двухлетней давности. Он горячо благодарил меня, и заверил, что я могу использовать в своей книге любые материалы, что он оформит свое согласие юридически и готов ответить на любые мои вопросы.

– Он выполнил свое обещание? – спросила я.

– Да, я вчера получил письмо от его адвоката.

– Ну, что ж, – попыталась рассуждать я, – у вашего пациента были и раньше проблемы с памятью, поэтому вы его и лечили.

– Конечно, – согласился профессор, – вы абсолютно правы, но дело в том, что у меня сомнения теперь может вызывать не его память, а моя.

Сказав это, Питер Краузе повернулся к своему компьютеру, судя по всему, открыл там какую-то страницу в сети и повернул монитор так, чтобы эту страницу увидели мы.

Да, это была статья в «Стопкадре» та самая. Краузе выделил кусочек текста:

«К сожалению, этот фестиваль прошел без Алекса Кобеца, попавшего накануне в больницу с тяжелыми травмами, его автомобиль столкнулся с микроавтобусом на втором шоссе».

– А файл с историей болезни? – спросил Дэвид.

– Ох… Вот видите… Я совсем забыл про него! Секундочку… – Профессор с полминуты щелкал по клавиатуре. – Вот он! Все вернулось на круги своя!

Какое-то время мы сидели молча.

– Не могли бы вы сказать более конкретно, что вас беспокоит, и какой помощи вы ждете от меня? – спросила я после несколько затянувшейся паузы.

– Конечно, – профессор улыбнулся, – я понимаю, что вы привыкли иметь дело с загадками иного рода. На первый взгляд, ничего криминального в этой истории нет. Возможно, все это объясняется каким-то, немыслимым для меня стечением обстоятельств. Но мне крайне важно понять, почему так странно повел себя Алекс, и что происходило в сети с материалами архива ежегодника «Стопкадр». Мне самому сложно найти ответы на эти вопросы.

– Что ж, я поняла. Попробую разобраться. Но результаты моего расследования могут вас разочаровать, – не знаю, почему я сказала именно так.

– И что ты обо всем этом думаешь, – спросил меня Дэвид, когда мы уже выехали на третье шоссе.

– Что я могу думать? Пока все очень непонятно. Да и рукопись…

– А при чем тут рукопись?

– Тебе не кажется странным, что доктор Краузе обратился ко мне именно после того, как на мой стол весьма загадочным образом попала рукопись, в которой он упоминается?

– Согласен, что если между этими событиями нет никакой связи, то это совпадение весьма необычное.

– Вот именно. Что ж, будем разбираться. Сегодня мне предстоит встреча с еще одной интересной клиенткой.

– Ты мне скажешь, с кем?

– Не сейчас. Она слишком озабочена секретностью своего визита ко мне. Послушаю ее историю, а потом решу.

– Ну ладно, придется подождать.

– Я не решилась бы обратиться со своей просьбой ни к одному детективу, но мне сказали, что однажды вы уже занимались чем-то подобным. Ну, возможно, не совсем.

Анжела вдруг замолчала. Наверное, она рассчитывала на какую-то мою реакцию. Но я еще не знала как вести с ней диалог и твердо решила сначала ее выслушать.

В моем кабинете, в кресле для посетителей, сидела Анжела Паркер, дизайнер одежды и владелица модного салона, самого популярного в нашей стране, да и других странах тоже. Эта женщина представлялась мне феей, способной любую золушку превратить в королеву. Однажды я видела и потому могла оценить результат ее творчества. Именно творчества. Госпожа Паркер – настоящий художник.

Я воспринимала возможную клиентку через призму того, что о ней знала, да и наверняка через призму тех легенд и слухов, которые дополняли не хуже любых модных аксессуаров ее вовсе не яркий образ.

Я знала, что ей лет пятьдесят или чуть больше. Примерно на эти годы она и выглядела.

В ее облике не было ничего броского. Легкое льняное платье светло-серого цвета. Красивые темные волосы подстрижены, но не слишком коротко, макияж едва заметен. Она выглядела ухоженной, но не шикарной.

Не дождавшись моей реплики, Анжела продолжила свой рассказ:

– Неделю назад мы начали готовить небольшое шоу совместно с театром Грегори Стайна. Нам понадобилось несколько нестандартных моделей.

– Насколько нестандартных?

– Если вы хоть немного представляете, как выглядят модели, демонстрирующие одежду, то вы должны признать, что выглядеть нестандартными в их ряду очень легко.

– Пожалуй, вы правы, – усмехнулась я.

– Среди довольно юных претенденток на участие в нашем проекте, оказалась, что меня удивило и заинтриговало, профессиональная актриса. Я просто не могла не обратить на нее внимания.

– Это была известная актриса?

– Не то чтобы очень, но весьма перспективная, можно сказать, восходящая звезда. Вам говорит что-нибудь имя Роберта Уилс?

– Нет, но меня нельзя назвать заядлой театралкой, да и кино я не часто смотрю, вот мой секретарь, скорее всего, это имя слышал, – я улыбнулась, – хотите, проверим.

– Не стоит, – Анжела тоже улыбнулась, – я вам верю.

– Именно эта актриса пришла к вам на просмотр, или как вы его называете?

– Да, вы понимаете, почему меня это удивило?

– Разумеется, понимаю. Актриса на взлете успеха…

– Да, да, да! Именно! Но интересно и то, что никто не подошел для задуманной фотосессии так, как она! Понимаете, тут было дело не только во внешности, красивых женщин очень много, привлекательность, стройность, красивые глаза и ноги – все это для меня уже давно стало обыденностью, не только для меня, ну, вы же понимаете?

– Примерно.

– У этой женщины был потрясающий взгляд, такой чистый и спокойный. Это был взгляд ребенка. Да вот посмотрите. – Анжела достала из сумочки три фотографии и разложила их передо мной на столе.

Лицо мне показалось знакомым, но в этом не было ничего удивительного. А улыбка действительно была настолько хороша, что все рассказанное обрело смысл. Впрочем, я все еще не понимала, какую роль в этом сюжете предложили мне.

– И что же с ней произошло? Что-то ведь случилось? – предположила я.

– Мы подписали с Робертой договор на очень хороших условиях, собственно, с ее стороны не было предъявлено никаких особых требований. Но если бы она захотела, мы были вполне готовы удвоить ее гонорар. Тем не менее, казалось, деньги не имели для нее решающего значения. Она выглядела просто счастливой. Первые съемки были назначены на следующий день, на десять часов утра. В это время она не пришла, но я подумала, что это мы виноваты, не надо было договариваться на столь раннее время, в смысле, для актрисы, выступающей на театральной сцене. Но ее не было и в одиннадцать, и в двенадцать. Она не пришла совсем. Я позвонила ей. И вот дальше начались странности, объяснить которые я просто не в состоянии. Когда я назвала себя, Роберта сказала, что очень рада меня слышать. Но когда я спросила, почему она не пришла, она удивилась и заявила, что впервые слышит и о нашем шоу и о договоре, который она якобы подписала.