Максим Марух - Игра Лазаря

– Ну чё, нашёл брата? – обратился к Энуо самый крупный из мальчишек, вальяжно перекачиваясь с ноги на ногу.

– Нет пока, – ответил Энуо и плотнее прижался к Лилит. – Но скор`о найду.

– Скор`о-о-о? – протянул здоровяк, имитируя дефект речи Энуо. Компания подпевал отозвалась дружным хохотом. – Ну, кр`аса-авчик.

Этот и ещё трое рядом выпячивались больше остальных. Похоже, эта четвёрка составляла местную девиантную группировку, промышлявшую отжимом карманных денег у школьников. Остальные просто примазывались. Странно, что все они при этом были гуттаперчевыми.

Тучи сгустились. Небо заволоклось грязным саваном, где-то за ним громыхнуло. Окрепший ветер приносил запах сырости. В детстве Лазарь называл это «домашней погодой» – когда можно засидеться дома у Сенса до позднего вечера, не боясь, что тебя погонят домой.

– Чё у неё с губой? – здоровяк кивнул на Лилит. – Вы из одного класса для дефективных?

Лилит даже не вздрогнула. Энуо напрягся, но смолчал. Марсен крепко сжимал кулаки, готовый в любую секунду бросится в драку. Лазарь решил до поры до времени сохранять нейтралитет.

– Чё молчишь, сопля косоглазая? С тобой говорят.

Стали подтягиваться любопытствующие помладше. Маленький мальчик слез с велосипеда, и держал его за руль рядом с собой, маленькая девочка с бантами раздувала новый жевательный шар.

Одна странность по-прежнему не давала Лазарю покоя. Не считая его с Яникой, здоровяк с дружками казались самыми старшими из всех, кого ему доводилось видеть в инсоне до сих пор. За всё время по улице не прошло ни одного человека, хотя бы немного перешагнувшего за порог юности.

Неожиданно здоровяк выскочил из круга и ловко ударил Энуо носком кроссовки в голень. По кольцу оцепления снова прокатился смех, но теперь вылетающий из глоток звук чем-то напоминал гогот гиен.

– Язык проглотил, Квазимодо картавый? – прикрикнул здоровяк. – Слышьте, – обратился он к остальным, – брат потерялся, так этот говноед сразу в штаны напрудил!

Марсен яростно дёрнулся вперёд, но Лазарь удержал его за воротник. Яника беспомощно смотрела то на Энуо, то на Лазаря. Глаза последнего настойчиво велели ей оставаться на месте. Лилит наклонилась над Энуо и что-то шепнула ему на ухо. Морщась от боли, мальчишка поднял голову и с вызовом посмотрел на обидчика.

– Посмотрим, кто в штаны напр`удит, когда я бр`ата найду. Понял меня, ур`од?

Ткань неба омертвела, превратившись в некрозную плоть. Со всех сторон подул пронизывающий ледяной ветер, пропитанный запахом дождя. Улица моргнула, как будто бог с небес щёлкнул гигантским фотоаппаратом, и грянул гром.

Вибрация звуковой волны прокатилась по земле, как цунами. Из-за оглушительного грохота Лазарь не сразу сообразил, что происходит. А когда увидел, то понял: держать Марса больше не надо. Мальчишка сам жался к нему с такой силой, что едва не валил с ног.

«О, господи!» – откуда-то из глубины слухового канала ужаснулась Дара.

Дети менялись. Здоровая кожа на глазах съёживалась, как после долгого пребывания под водой. Очень скоро она превратилась в морщинистую резину всех оттенков серого: от пепельного до жемчужно-мёртвого. Волосы стремительно удлинялись и ссыхались в конусообразные шипы, которые тут же вздыбливались над головами острыми гребнями. Глаза с неприятным чмоканьем вваливались в череп, оставляя после себя бездонные чёрные ямы. В разверстых ртах – нет, уже пастях – отросли зубы хищников.

Метаморфоза длилась недолго. Где-то через полминуты старшаки из оцепления и мелкота позади перестали быть гуттаперчевыми. Отныне это были...

– Морлоки... – обалдело выдохнул Марс.

7

– Как ты сказал? – до Лазаря не сразу дошло. – Повтори.

– Они боятся света! – закричал в ответ Марс. – Надо выбираться на свет!

Неистово хохоча и извиваясь в страшных корчах, Морлоки сжимали кольцо. Лилит сосредоточенно копошилась в сумке, Энуо плакал навзрыд, Марсен закрывал собой Янику, воинственно выставив вперёд кулаки и дрожа от страха.

Небо разломила серебряная трещина молнии, грянул второй залп грома. Потом на улицу обрушился почти тропический ливень. Мгновенным движением матёрого ковбоя Лилит выхватила из сумочки шестизарядный револьвер и шестью меткими выстрелами проделала в оцеплении брешь шириной в шесть детских тел, навзничь упавших на землю. Если бы в ту же секунду им не пришлось рвануть со всех ног в эту брешь, Лазарь наверняка зааплодировал бы ей.

Морлоки взвыли и бросились вдогонку.

Лилит повесила сумку на локтевой сгиб, на бегу переломила револьвер и перезарядила барабан, используя специальные обоймы, позволяющие разом заполнить все шесть камор. Проделывала она это с проворством Кинговского Стрелка, с молоком матери всосавшего любовь к огнестрельному оружию – пять секунд, и револьвер снова готов к бою.

Морлоки зажимали беглецов в клещи. Яника и Марс старались держаться ближе к Лазарю, но только мешались под ногами, и Лазарь приказал им рассредоточиться. Две твари выскочили на дорогу и попытались схватить Энуо.

П-ПАФ! П-ПАФ!

Два выстрела – два тела с аккуратными дырочками меж бровей. Чтобы прицелится, Лилит пришлось остановиться и освободиться от хватки Энуо, который всё время держал её за край блузки. Отстрелявшись, она снова «прицепила» к себе мальчишку и быстро нагнала остальных.

К погоне присоединялись твари из бесцельно бродящих по улице. Превращение в Морлоков происходило у них почти мгновенно. Девочка с красивыми пшеничными волосами обросла медными шипами, бросилась на четвереньки и ринулась прямо на Марса. Лазарь на бегу ударил по ней, как по мячу. Носок угодил точно под челюсть, послышался треск перелома. Девочку отшвырнуло на обочину дороги.

К счастью, большинство Морлоков побаивалось вступать в открытый конфликт, и предпочитало сопровождать беглецов, совершая редкие прицельные атаки из неожиданных позиций. Если бы им хватило мозгов объединить усилия, револьвер Лилит уже вряд ли помог бы.

Яника завизжала резко, пронзительно. Лазарь с Марсом остановилась и оглянулись. Сердце Лазаря ушло в пятки. Яника лежала на дороге и барахталась в потоках бегущей с холма воды. Две твари взобрались сверху и уже рвали на ней одежду. Морлок из свиты сопровождения завидел беспомощное положение жертвы и присоединился третьим. Он подскочил к Янике с головы, упал на колени, просунул маленькие ручонки девушке в рот и принялся растягивать челюсти в разные стороны. Когда ему это удалось, он наклонился к ней, будто хотел поцеловать. От ужаса и боли девушка завизжала ещё громче, ноги конвульсивно задёргались на мокрых голышах. Лазаря пронзила кошмарная догадка – ей пытаются отгрызть язык!