Александр Лонс - Лавка антиквара

— Не могли. Раньше в приемной сидела его секретарша Вика, и все слышали, как он просил её купить таблеток, типа последняя осталась. А она заявила, что работает до четырех, и так уже опаздывает, а ей ещё в детский садик за ребенком.

— Кто это — «все слышали»? — не понял я. — Вот я, например, не слышал.

— Ты сидишь там у себя, а слышали те, кто был тогда в приемной.

— И кто там был?

— Вика ещё не ушла, пришел я, Стэн Якин уже был, Лида из канцелярии и Ирочка из бухгалтерии. Остальные потом подошли.

— Почему тогда Лида в твой список не попала?

— Она раньше убежала, не дождалась. При секретарше ещё. Но разговор подтвердила.

— А почему ты последний прошёл, раз сидел в этой очереди чуть ли не с самого начала? — не понял я.

— Ну, я тоже тогда решил, что пока народу много, ещё успею покурить, в туалет сходить, а когда вернулся, эти уже прошли, зато новые понабежали. Вот и занял очередь последним.

— Видеозапись уцелела? — с надеждой спросил я.

— Нет, конечно. Уничтожил.

— Зачем?! — резко не понял я.

— А для чего она мне? Продать в телепередачу «Честный прокурор»? Сам подумай? Я вообще все записи из нашей бывшей контры ликвидировал. А то мало ли, увидит кто-нибудь, подумает, что я снимал. Подозрения всякие возникнут, вопросы ненужные. При моей теперешней работе совсем ни к чему.

— Но мне ты сказал.

— Тебе сказал, — кивнул Вася-Инвайтер. — Всего лишь слова. Мало ли чего по пьяни взболтнёшь.

Мы ещё перебросились какими-то малозначительными репликами и разошлись в разные стороны — на остаток дня планы наши совершенно не совпадали. «Незнакомая поджарая девица», упомянутая Инвайтером, была мне хорошо знакома, но я не знал, что она приходила к шефу именно в тот последний час. В результате, встречи с ней теперь уж не избежать. А хотелось бы.

Хотелось подумать. Я долго, сам того не желая, без особой цели бродил по городу пока не оказался на Каменном острове на набережной Малой Невки. Безобразный железобетонный забор впереди подходил вплотную к реке и отрезал значительную часть парковой зоны, куда попали Дом Апраксина, Дача Отмар-Нейшеллера… Сейчас это очередная «Государственная резиденция» с её огромной закрытой территорией, чуть ли не на четверть всего Каменного острова с уникальными архитектурными памятниками в придачу. Теперь там с королевским размахом устраивали VIP-вечеринки и справляли свадьбы влиятельные госчиновники, важные бизнесмены и другие крупные шишки.

Справа — пока ещё доступный обзору помпезный усадебный дом с колоннами и куполом — так называемая дача Долгорукова в стиле позднего классицизма. А слева… Слева, у самой воды, я увидел к своему удивлению пару сфинксов, которых ещё в прошлом году здесь не было. Оба изваяния напоминали тех, что стерегут Египетский мост, но чем-то от них отличались. Я подошел к одному из мифических существ и дотронулся рукой до зеленой лапы. Ещё в древние времена бытовали различные верования, связанные с этими существами. Считалось, что фигуры возле входа защищают от проникновения враждебных темных сил. Ещё говорят, будто сфинксы не прощают оскорблений в свой адрес, и наоборот, если правильно попросить — окажут помощь. Очередное суеверие, конечно, коими столь богат Петербург. А помощь мне бы сейчас не помешала. Я же должен найти этого убийцу. Как? Где? Прошлый раз просто повезло, а сейчас? Суечусь, бегаю, беспокою людей, а толку? Никакого.

— Эх, сфинкс, сфинкс… — пробормотал я, — если можешь, хоть подскажи, в каком направлении двигаться?

Сфинкс молчал, его близнец тоже. Изваяния обычно не очень разговорчивы.

Само имя — «Сфинкс» — женское и, соответственно, написанное с большой буквы, не склоняется. Мифология учит нас, что Сфинкс — порождение Тифона и Ехидны, хтонических персонажей древности. Чудовище с телом льва, крыльями птицы, женской головой и красивым лицом. Она же — крылатая дева, убивающая безалаберных мужчин. По легенде, была послана мстительной Герой в наказание Фивам за преступление местного царя Лая. Сфинкс уселась на соседней горе и принялась загадывать прохожим загадку, что узнала от Муз: «кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух ногах, а вечером на трех ногах, и бывает самым слабым, когда имеет больше всего ног?». Загадка была стихотворной, и Сфинкс убивала всех, кто не мог разгадать её. Ответ звучал так: «человек». В младенчестве ползает на четвереньках, в расцвете сил бегает на двух ногах, а в старости опирается на палку.

Наконец я проголодался так, что готов был съесть собственный башмак, словно главный герой «Золотой лихорадки» Чарли Чаплина. Да и замерз порядком. Быстрым ходом дошел до моста, перешел на ту сторону и в первом попавшемся кафе Каменноостровского проспекта, не особо глядя на цены, заказал себе салат и чего-то вкусного под гордым названием «лобио», а когда принесли очень аппетитные на вид блюда, съел всё и повторил заказ.

— У вас не занято? — спросила тоненькая миниатюрная девушка с маленьким кожаным рюкзачком за спиной. На вид — лет двадцать, может чуть больше. Немного смугловата, огромные карие глаза, маленький носик, постоянно улыбающийся рот. Одета в горнолыжный комбинезон и теплые альпинистские ботинки. На голове смешная мохнатая шапочка с завязанными сзади ушами. Идеальная одежда для ноябрьского Питера.

Я был настолько ошарашен, что ответил утвердительно:

— Угу, свободно, — набитым ртом пробубнил я, показывая на свободный стул. — Прошу вас…

* * *

…А потом несколько часов мы ходили по островам. Набережные, мосты, снова набережные… Незаметно наступил ранний вечер, постепенно стемнело, и фактически началась длинная петербургская ночь. Как это часто случается в холодном ноябре, снова захотелось куда-нибудь в тепло и в уют. Незаметно мы перешли «на ты». С ней вообще было удивительно легко, весело и свободно. Как-то постепенно разговор сполз на мою собственную личность. Прав, прав был старина Карнеги: хороший слушатель поощряет рассказы собеседника о себе, проявляя к ним искренний интерес.

Девушка умела слушать и поощрять.

— Всё-таки жизнь — штука несправедливая, — жаловался я на серую судьбу, прекрасно понимая, что попался на простой психологический прием. — Вот сейчас у меня отпуск, а вообще — тоска. Встаю с адским трудом. Не выспался за ночь. Пью кофе почти через силу. Завтракаю тоже без всякого желания: желудок ещё спит, как и весь остальной организм. Не позавтракаю — только хуже потом будет. Еду на работу на каком-то автопилоте, и просто чудо, что никогда не попадаю в аварии. Было один раз, но так, ерунда. Сидя на рабочем месте, трачу время на разные глупости. Ещё — вразумляю убогих и помогаю неразумным. Из-за того, что не выспался, а также от шума плохого кулера внутри компьютера, от унылого вида из окна и грустного освещения «как в поликлинике» — желание что-либо делать стремится к абсолютному нулю. Не то что работать, вообще ничего не хочется. Ближе к середине дня начинает тихо ныть желудок, а не позавтракать — будет совсем дрянь. Если же поесть плотно — живот может взбунтоваться. О том, чтобы отобедать на работе, при отсутствии холодильника и прочих условий, лучше не думать. Проходили мы всё это: шоколадки, сухие пайки, бананы, домашние бутербродики. Хорошо хоть до всяких там супов скорого приготовления дело не дошло. Ходить в кафе каждый день — нет времени, да и накладно бывает. Так вот, дотерпев до заветного часа, а чаще — минут пятнадцать не дотерпев, можно и сваливать. По дороге, стою в очередной пробке и прикидываю: «Вот доберусь сейчас до дома и вкусно что-нибудь приготовлю, и займусь чем-нибудь приятно-полезным». Но нет. Прихожу домой и осознаю, что день пропал зря и посидеть за компьютером над творчеством уже невозможно. «Обедать» приходится на скорую руку, после чего идёт падение на диван с последующей отключкой на сколько-то там часов сна. Потом, часам к десяти или одиннадцати, организм всё же приходит в себя. Появляется некая энергия и часов до трех ночи имеется жажда деятельных впечатлений. Утоляется в основном встречами и общением с такими же полуночными раздолбаями, чтением, фильмами, новостями, и прочими невинными развлечениями. Иногда попытками сотворить нечто стоящее. И как-то даже не хочется сливать эти счастливые часы свободного времени на простой сон…