Николай Чергинец - Илоты безумия

Выждав, когда слуга уйдет, Рахматулло, явно желая показать гостю свое расположение, достал из японского холодильника виски и фрукты, предложил выпить. Разговор о главном они пока не заводили, обменялись любезностями, и только выпив по паре рюмок, перешли к делу.

Рахматулло облокотился на широкую спинку кресла:

— Как я вам говорил в прошлый раз, мои люди доставили из Афганистана двоих советских солдат.

— Вы продадите их мне?

— А вы сможете их вывезти из страны?

Майер задумался. Будь Рахматулло свой, Майер, конечно, ответил бы утвердительно, доставил бы этих парней в советское посольство и дело с концом.

— Нет, уважаемый Рахматулло, вывезти сам из Пакистана этих людей я не смогу. Я согласен заплатить тому, кто сделает это.

Рахматулло молчал. Майер чувствовал, что его гложет какая-то мысль. Скоро это подтвердилось.

— Господин Майер, — сказал Рахматулло после очередного тоста, — вы бизнесмен и, я думаю, могли бы оказать мне дружескую услугу. Естественно, не бесплатно.

— Я всегда рад быть вам полезным, уважаемый Рахматулло. Слушаю вас.

— Вы, конечно, знаете, что в Панджшере имеются большие запасы лазурита?

— Да, конечно, раньше Афганистан имел за этот ценный камень неплохую прибыль, ну а сейчас, как мне известно, это ущелье контролирует Ахмад-Шах со своими людьми, и правительство лишено возможности владеть и торговать лазуритом.

— Правильно, Ахмад-Шах Масуд, полевой командир, его называют командующим фронтом, полностью контролирует этот район. Нам удалось организовать добычу не только лазурита, но и рубинов, и изумрудов. Здесь, в Пакистане, охотно покупают их. Но, скажу честно, я верю вам и согласен за такое же отношение ко мне и платить доверием, и делиться драгоценностями. Я предлагаю вам сотрудничество в этом выгодном бизнесе.

— Интересное предложение, — задумчиво сказал Майер, наполняя рюмки.

Он видел, что собеседник быстро пьянеет, и этот редкий случай нельзя было упустить. Отказать Рахматулло в помощи было бы большой ошибкой. После этого все мосты доверия были бы сожжены.

— У вас большая партия?

— Господин Майер, речь идет о постоянном сотрудничестве, в течение многих лет.

— О, тогда это серьезно. Я подумаю, посоветуюсь с верными людьми. Думаю, мы сойдемся.

— Конечно. Тогда вам незачем будет возиться с таким товаром, как пленные. Через три недели я жду поступления лазурита из провинции Бадахшан. Там есть месторождение «Саре-Синг». Не слышали? В тех местах недавно шли крупные бои, об этом пакистанские газеты писали.

— Нет, в это время меня не было в Пакистане.

— Мы сейчас готовим операцию в Кундузе. Там храним в надежном месте предметы, имеющие большую историческую ценность, — коллекцию свитков пятого-шестого веков. Представляете, сколько за них можно иметь?

Майер видел, что Рахматулло опьянел и ему очень хочется похвастать. Осторожно подыграл:

— А что еще у вас бывает?

— Многое бывает. Трудно доставлять. В том же Кундузе у нас хранится скульптурная композиция Будды стоимостью около ста миллионов долларов. Представляете? Сто миллионов долларов! Я хочу доставить ее этим же караваном.

По выражениям «ценная коллекция», «композиция» Майер сделал вывод, что этот полуграмотный командир отряда занимается не только боевыми действиями, но и набил руку на вывозе национальных богатств из Афганистана. Майер снова, уже в который раз, налил виски:

— За ваше здоровье, уважаемый Рахматулло, — ему не терпелось завести разговор о пленных, но нельзя было торопить события.

Рахматулло сам не заставил гостя ждать. Он поставил пустую рюмку и положил в рот дольку мандарина:

— Если вы согласитесь нам помогать, то в качестве презента я могут подарить вам этих двух шурави.

— Кто они?

— Солдаты. Я с ними еще не разговаривал, времени не было. Сказали, что они долго не соглашались сотрудничать с нами. Поэтому находились в боевом отряде в горах. Конечно, жизнь в таких условиях на пользу не идет. Они долго болели, исхудали, но не наша в этом вина.

— Дорогой друг, я рад, что мы сблизились и благодарю вас за откровенность.

— Что вы! Я горжусь дружбой с вами, господин Майер.

— Спасибо. За это можно и выпить, — Майер разлил в рюмки остатки виски и выпил. — Кстати, скажите, кому вы так успешно продаете своих полуживых пленных? Я хотел бы перенять опыт вывоза этого товара из Пакистана. Это наверняка пригодится и в нашем совместном деле — бизнесе с драгоценными камнями и другими ценностями.

— Я расскажу вам все, что знаю. Между нами, друзьями, не должно быть никаких тайн. Это очень могущественная международная организация. Я слышал, что во главе ее стоит очень богатый и сильный человек. Организация имеет свои филиалы во многих странах мира.

— В том числе и в Пакистане?

— Да. И в Пакистане, и в Ливане, и во многих других странах Востока, Азии, Африки, Америки.

— А чем занимаются люди этой организации?

— Они очень интересуются русскими и американцами, да и не только ими. Охотно покупают англичан и французов. И даже китайцев.

— А для чего они нужны им?

— Не знаю. Но вам говорю все как на духу. После нашей последней встречи приезжал представитель этой организации. Он пообещал мне большие деньги, в долларах, за информацию о пакистанском ядерном центре. Я сначала подумал, а не из Америки или Советского Союза он, но потом, когда мы разговорились, понял, что ему выгодно выдавать себя за американца или русского. Я уверен: он — араб, знает иностранные языки, в том числе пушту, английский и, по-моему, русский. Этот человек выпытывал у меня, кого я знаю на совершенно секретном объекте в Кахуте — это как раз то место, где пакистанцы создают свою ядерную бомбу. Я ответил, что там нет моих людей, тогда этот человек начал меня уговаривать устроить кого-либо из пакистанцев туда на работу или познакомиться с кем-нибудь из работающих там…

Рахматулло задумался, потом смущенно признался:

— В этот момент мне показалось, что араб сумасшедший. Чем больше он говорил на эту тему, тем страшнее делалось его лицо. Глаза — горящие, говорит — быстро, иногда даже шепотом, заговаривается. Видит Аллах, он одержимый! А что, если у них все такие?!

— У кого — у них? — наивно спросил Майер.

— Ну, у тех, кто входит в эту организацию.

— Зачем же им советские солдаты, они же не могут работать в Пакистане, тем более в ядерном центре?

— Не знаю, уважаемый, но я кое-что научился узнавать, беседуя с людьми. Поверьте, у меня был страшный человек, и с такими могут иметь дело только очень плохие люди.

— Неужели он не сказал, какую организацию представляет или хотя бы в какой стране?

Рахматулло хитро улыбнулся:

— Я вижу, он вас заинтересовал.