Сергей ГОРОДНИКОВ - ЧУЖОЙ ПРЕЗИДЕНТ

– Десять процентов моих! А это лишь малая часть!.. Есть ценные бумаги, кредитные карты, золото, драгоценности! – Он упёрся ладонью в экран, коснулся его лбом и издал протяжный стон. – Всего несколько часов. И объявлю человечеству: «Я самый богатый и могущественный на Земле!»

Рите казалось, он забыл про неё. Но она не смела шевельнуться, не смела высвободиться из его руки. Внезапно за их спинами раздалось попискивание. Президент начал приходить в себя, обернулся к единственной двери. Возле двери вспыхнул монитор компьютерного терминала всего объекта, побежали строки знаков, символов, которые заставили его отпустить Риту. Что-то вынуждало его срочно уходить. Он остановился у терминала, позволил просканировать большой палец на доступ пользователя и бегло набрал на клавиатуре команду. Свет в хранилище денег погас, и на прозрачный экран сверху опустился щит под цвет стены. Комната стала напоминать кладовую, но с голыми стенами, с единственным креслом, вделанным в каменный, покрытый пластиком пол. Казалось, единственным её назначением долгое время было – позволять президенту отдохнуть, наслаждаться видом хранилища несметного богатства. Президент помедлил, прежде чем громко стукнул по сверхпрочной двери, как будто никогда никого не оставлял в комнате без своего присутствия и только для жены делал исключение. Дверь открылась, и в комнату вперевалку переступил гариллоподобный охранник с ухмылкой уголовника-садиста.

– Что ты собираешься со мной сделать? – забеспокоилась Рита.

Муж её уже не видел, его мысли были заняты другим, неотложным делом.

– Может, прощу. Может, ему отдам, – отрешённо кивнул он на охранника и быстро покинул комнату.

Свет под потолком выполнил свою задачу, завёл их в непонятное место и погас. Их обступила кромешная тьма, тревожная и опасная. Борис нащупал на поясе тонкий круглый фонарик, но включать не стал, – разумнее было пока беречь батарейки. Оба без слов поняли, за ними следят, возможно, инфракрасными приборами или с помощью подслушивающих устройств. Предчувствие опасности нарастало, и стоять без представления, где они, было невыносимо. Борис нашёл руку товарища, сжал её, потянул в направлении, куда продолжался коридор. Они стали продвигаться на ощупь, вдоль стены. Вскоре стена неожиданно закончилась, а звуки шагов изменились, как если бы они оказались в помещении. Настороженнее прежнего они вошли в это помещение, и сзади гулко опустился щит. Тут же сверху разлился мертвенно-голубоватый свет. Они очутились в ловушке, в большом каменном мешке. Капитан вдруг отпрыгнул к середине мешка.

– Дьявол! – ругнулся он сквозь зубы.

Его правая штанина была продырявлена возле колена, она тлела, и запахло горелой тканью. Там же, где он только что стоял, воздух над полом пронзал жгут лучей, испускаемых из точечного отверстия в стене. Лучевой жгут впился в противоположную стену, где зашевелилась, расплавилась и струйкой потекла порода, которая не достигла пола, стала застывать спёкшейся каплей. Параллельно первому жгуту, рядом с ним ярко вспыхнул другой, затем третий, четвёртый, – все на уровне мужских колен.

Борис и капитан поневоле отступали, и меньше, чем пять минут, оказались загнанными в угол. Они прижимались спинами, вытягивались, как могли, не в силах оторвать глаз от расширяющейся, умножающей число огненных ножей световой решётки.

Внезапно вспышка ярчайшего сияния хлестнула по глазам обоих. В попытке укрыть глаза, оба вскинули руки, толкнулись ими, и Борис пошатнулся.

– А-а! – хрипло вскрикнул он. Предупреждая потерю равновесия, нога непроизвольно дернулась в сторону, переступила от стены, и он с ужасом напрягся в предчувствии жгучей, невыносимой боли. Через мгновение ошалело удивился, что боли нет. Кажется, никогда в жизни он не испытывал такого сильного желания видеть, что произошло, и никогда в жизни не был так беспомощно слеп.

Когда глаза смогли различать очертания предметов, перед Борисом и капитаном стоял, жевал жвачку тупо-равнодушный охранник в униформе болотного цвета. Он ждал, когда непрошенные гости придут в себя, затем дулом короткоствольного автомата показал, чтобы они шли к выходу. Они и не слышали, что каменная плита поднялась, освободила путь назад. Снова бегущий под потолком свет повёл по лабиринту поглощённых тьмой коридоров и проходов, но теперь позади них вышагивал охранник.

Коридоры и проходы ничем не отличались, утомляли единообразием. Хорошо, на этот раз идти пришлось недолго. Свет под потолком мигнул, метнулся выше и дальше, и слился с разливом мягкого свечения в совершенно пустом зале. Они остановились. Остановился и охранник. Полоса стены напротив плавно и без звуков поднялась вверх, и открылось помещение со сведёнными к куполу стенами-панелями. Все панели напряжённо перемигивались огоньками, экранами и мониторами. Помещение напоминало шатёр, и посредине него, во вращающемся мягком кресле, невидимый за массивной спинкой сидел некто, работал на клавиатуре напротив главного дисплея. Нетрудно было догадаться, по причине чьей-то предельной загруженности их привели к «мозгу» объекта «А».

Наконец сидящий в кресле освободился, развернулся, и Борис с удивлением отметил, – день у президента корпорации был чрезмерно тяжёлым. Президент стал бледным, нервным, даже похудел. Последнее могло объясняться удобным светло-серым свитером, тогда как в спальню Риты он заходил в солидном костюме, – но нервозность и безжизненная бледность появились всего за несколько часов! Одним словом – нелюдь!

Президент с минуту разглядывал пленников, потом без всякого выражения в голосе медленно и высокомерно разъяснил им их положение.

– Я только показал, какие здесь ловушки, лабиринты. Расслабьтесь. У меня нет намерения, наказывать, тем более убивать вас. Я не убийца. Я финансист. К чему убивать? Несколько часов –и мне будет на вас наплевать. Будете служить мне, как и все остальные… Но эти часы вы проведёте здесь, в надёжной камере.

Капитан первым не выдержал бахвальства чужака.

– Не убийца? А как же программист охраны объекта? – сказал он с холодным осуждением.

– Он сдох, как вор! – в голосе президента прозвучал металл. – Из-за него я потерял доверие к сотрудникам. Полгода живу здесь. Но даже его я терпел…

– Ещё бы, – прервал его капитан. – Чтобы не привлечь внимания к объекту... Не привлечь раньше времени.

– Это уже не имеет значения, – с надменным равнодушием ответил президент.

Бориса озадачило его предыдущее замечание.

– А кто же… кто утром был в особняке? – размышляя вслух, удивился он. И внезапно его осенило.

Но и президент догадался, кто перед ним, вцепился в подлокотник кресла.