Юрий Кемист - Три выбора

2. Ввести в действие настоящий приказ с 01.03.2005 г.

3. Директорам центров занятости административных округов довести требование настоящего приказа до специалистов отделов ЦЗН АО.

Сначала я принял этот документ за чью-то глупую шутку – уж очень он подходил на роль щепотки соли, которую этот некто высыпал на мои сегодняшние раны. Мне как бы «разъясняли», какую социальную ступеньку я теперь займу даже при самом благополучном варианте развития событий, и что мне предстоит «претерпеть» в новом моем положении.

Но кто мог это сделать? Наших «мужиков» (и шутника Ильи Стефановича в первую очередь) не было в Мошкве, а у барышень не могло быть уверенности в исходе нашего объяснения за закрытыми дверями кабинета. Да и зачем бы им это делать?! И, к тому же, они к финальной сцене все уже разошлись по домам! Точно всё, кроме меня (а я, замечу в скобках, сам ничего точно не знал и не помнил – в голове по-прежнему была информационная каша), могли знать только трое: Давид Ильич, Елена Никоновна и Владимир Иванович!

Ни на Давида Ильича, ни на Елену Никоновну я ответственности за такой поступок возложить не мог! И, хотя я не знал, что сейчас испытывает Давид Ильич, каково ему этим вечером и физически, и психологически, как справляется с последствиями произошедшего его не слишком здоровый организм, какие беседы он ведет со своими «ангелами-хранителями» и «лукавыми соблазнителями» (а то, что сегодняшние события станут предметом таких бесед, было для меня несомненным), но поверить в то, что Давид Ильич из того пуда соли, который мы с ним вместе съели за эти годы, выделил такую ее щепотку и с таким садизмом «насолил» мне ею, я не мог бы даже в героиновом бреду!

Да и элементарных навыков работы с компьютером, необходимых для физического изготовления лично, без чьей-то технической помощи, такой бумаги у него просто не было! А что б в такое дело вовлекать постороннего, даже, скажем, Самвела (никто кроме него не мог и изготовить документ и положить его в мой почтовый ящик) – это было за пределами моего понимания!

А уж о Елене Никоновне и говорить нечего – она этого сделать не могла, потому что… НУ НЕ МОГЛА!

И, как ни чудовищно было это предположение, я на какое-то мгновение поверил в то, что именно Владимир Иванович из каких-то непонятных мне «гусарских» побуждений устроил эту глупую шутку. И глубоко прав С.Хоружий, когда утверждает: «Нет, на поверку, личности, которая бы не была темной личностью, клубящимся облаком обличий»! Под шкурой всякой овцы прячется волк, под шкурой которого – овца, прикрывающая волка… По латыни – уроборос, а по-русски – матрешка!

Почту приносят раз в день, по утрам, значит, эта бумага попала в ящик до того, как прокатился вал сегодняшних событий. И только Владимир Иванович, как он сам мне говорил, предчувствовал эти потрясения. И не только предчувствовал, но, судя по содержимому моего почтового ящика, готовился к ним! И всё, что он сегодня совершил, он заранее тщательно продумал, спланировал и подготовил, как и положено кадровому военному, включая и такие «мелочи», как фланелевый пиджак цвета маренго «а ля Мефодий Филиппович» и особые курительные принадлежности.

Вспомнилось и то, что именно сегодня в курилке Владимир Иванович вдруг спросил меня: «А знаете ли вы, Юрий Александрович, что в 1899 году, по инициативе руссийского императора Николая II состоялась конференция в Гааге, а затем был учрежден международный трибунал, то есть третейский суд, и началась международная регламентация правил ведения войны?». Разумеется, я этого не знал, чем доставил ему большое удовольствие: «Не вы один книжки умные читаете! Мы тоже кое-какие брошюрки иногда полистываем!».

Я тогда ещё мельком подумал, что вот он-де, как человек военный, так глубоко «копает под шефа», что даже об ответственности своей задумался!

Но я быстро понял, что хотя бы на этом участке сегодняшних «военных действий» Владимир Иванович совершенно ни при чём. Осознание этого произошло после повторного и более внимательного чтения самого документа.

Оправдан был Владимир Иванович по целому ряду причин.

Во-первых, к нему не в меньшей степени, чем к Давиду Ильичу, относились сомнения в технической способности изготовить на компьютере такой документ. Правда, о возможных его помощниках я ничего не знал.

Во-вторых, изощренные странности и ошибки документа, никак не связанные с главной предполагаемой целью его изготовления, а именно – напугать, предупредить или просто расстроить меня – одновременно совершенно не соответствовали и моим представлениям о структуре менталитета Владимира Ивановича.

В-третьих (и это главное!), он ведь действительно не знал, буду ли я вообще на работе в этот день! Более того, если бы кем-то все это действительно планировалось, следовало исходить из того, что меня на работе не будет! Ведь решил-то я прийти только в самый последний момент, буквально за 15 минут до начала рабочего дня!

Теперь об этих «изощренных странностях» самого документа… Начну с очевидных. Бросаются в глаза странные особенности оформления и лексики. На бумаге вверху изображен герб – двуглавый орел с тремя коронами, поднятыми крыльями и скипетром и державой в лапах. А взгляните на любую нашу монету номиналом от рубля и выше – наш орел без корон, с опущенными крыльями и с «голыми руками»!

В тексте использована архаическая форма – «Российская (вместо правильного „Руссийская“) Федерация». И какое-то детское написание названия города – «Москва» вместо исконного «Мошква». Интересно было бы узнать у Максима Мошкова – потомственного мошквича и патриота родного города – есть ли в его знаменитой библиотеке серьезные исследования, в которых хоть как-то обосновывается такая искаженная транскрипция корня «Мош»? Почему вообще может возникнуть замена звучной значимости корня «Мош» с удлиненной, мистически-торжественной, почти удвоенной длительностью звучания звука «ш», как это было принято в средне– и североруссийском произношении слова «Мощь», на инфантильно-испуганное «Мос»? Ведь при малейшей нечеткости выговора (даже легком насморке!) оно превращается во вполне отчетливый «Нос». А при такой замене слово сразу же теряет свое эмоциональное наполнение мощью и величием народа, давшего такое звучное имя своей столице, и становится какой-то детской «дразнилкой»: Нос-ква! (в смысле «нос потек и по-лягушачьи заквакал!»)

Далее. Сейчас на календаре – осень 2004 года. А на документе – конец зимы 2005! Ну кому и ЗАЧЕМ может быть нужна такая «мистификация» хронологии?

И, наконец, самое главное. В документе идет речь о некоем государстве, у которого настолько плохо состояние бюджета, что не хватает средств даже на смехотворно-копеечные выплаты грошового вспомоществования действительно нуждающимся людям, у которых буквально нечего есть, а на попечении ещё «семеро по лавкам» несовершеннолетних нахлебников или инвалидов-стариков. И вот даже на них денег нет! Я представляю себе рыдающего заместителя руководителя Департамента Мельникова С.А. Он понимает, что строгое исполнение им своего служебного долга и Приказа № 22 обрекает детишек на нищенствование и воровство, несовершеннолетних девочек – на занятие проституцией, стариков и инвалидов – на унизительное попрошайничество, но что он может поделать?! Казна-то пуста!