Юрий Кемист - Три выбора

Давид Ильич немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом решительно сказал:

– Насколько я вас обоих понял, состояние дела таково, что вы не знаете, получится ли вообще что-то приличное из этого дерьма и сколько сажи – любой марки! – выйдет из тех десяти цистерн, за которые с вас в Кремле просят деньги, которые я должен ещё где-то занять, или все эти цистерны улетят в трубу! И вы хотите за мой счет прокатиться на такси с прицепом из Берлингуера в Ильмазы с двумя канистрами этой каки – а по другому вы никак не привезете эти образцы! – для того, чтобы сказать, сколько копеек с цистерны мы заработаем?

Владимир Иванович упрямо набычился и хотел что-то возразить, но Давид Ильич столь же энергично продолжил:

– И все это будет тянуться еще месяца два-три – пока вы съездите в командировку, пока образцы испытают, пока обсчитают, пока в Кремле «добро» дадут, пока мы заплатим, пока абсорбент отгрузят, пока сожгут, пока сажу продадут… А, кстати, Лидия Феофилактовна, есть реальные покупатели на сажу? Или и вы мне скажете, что нужно чего-то ждать?

Лидия Феофилактовна обиженно посмотрела на Давида Ильича, потом укоризненно – на меня и сказала:

– Ну что вы такое говорите, Давид Ильич? Вообще покупатели, конечно есть… Но как можно искать реального покупателя, не зная, ни какой маркой мы будем торговать, ни в каком количестве, ни по какой цене? А это все можно будет сказать только после производственных испытаний!

Лица соискательниц давно потеряли всякую подвижность. На их мордочках было написано одно желание – поскорее оказаться в коридоре, а на застывших губках, накрашенных помадой цвета робкого фавна, читались страх, обида и надежда на то, что дверь в эту комнату скоро навсегда захлопнется за их спиной.

Давид Ильич пристально посмотрел на Владимира Ивановича, и отчеканил:

– И после этого вы хотите, чтобы я ещё три месяца платил вам зарплату и катал вместе с уважаемым Юрием Александровичем на такси «по просторам Родины широкой»? А Юрий Александрович ещё и эту «дурочку-пышечку» Аллу Сергеевну мне на шею посадить захочет?ие к вашим химерам мне на шеюТут взорвался Владимир Иванович:

– А вы хотите, чтобы вместо «вонючих образцов» на автоприцепах, вместо долгосрочных договоров, налаженных связей, дорогих и капризных, но нужных людей, мы привозили бы сюда только рубли, лолларды и азиаты теми же автоприцепами и сдавали их Елене Никоновне, причем за неделю до того, как ехать в Ильмазы в командировку, чтобы потом вы «милостиво повелеть соизволили» заплатить нам из них?

Давид Ильич выслушал все это, а потом почти спокойно сказал:

– Ну, что ж! Поговорили… Все свободны – можно по домам. Елена Никоновна пока остается, а вас, Владимир Иванович и Юрий Александрович, прошу ко мне в кабинет…

Глава 11

…Даже если бы на выходе из НИИМотопрома под его тяжелым, нависающим козырьком, предназначенном для защиты от «атмосферных осадков», но, по чести говоря, плохо справляющимся с этой функцией, меня ждал следователь Генеральной Прокуратуры, я бы не смог толком объяснить ему, что же произошло четверть часа назад в одном из кабинетов этого здания на пятом этаже.

«Как все случилось, сам я не пойму…». Ночной кошмар-морок смешался в моем представлении с той реальностью, которая – несомненно! – была таковой полчаса назад в какое-то липкое месиво из фактов, образов и воспоминаний, склеенных яркими злыми эмоциями.

Медики, кстати, считают это «расстройством сознания» и называют такое состояние «онейроид». Но название ничего не объясняет, а только свидетельствует о том, что это явление существует и у «официальной науки» есть даже «папочка» с таким названием. Но в папочке – только куча «официально зарегистрированных» фактов без каких-то внятных их объяснений – что же стоит за этими фактами?..

И выскочил я из-под козырька «на автомате», не отдавая себе отчета, куда и зачем я иду. А шел я под тем же непрекращающимся дождем, под которым утром шел на работу. В голове крутилась строчка К. Симонова: «… шли бесконечные злые дожди…». И точно – сегодняшний дождь не был ни крупным, ни холодным, ни проливным, а именно изматывающее-монотонным, моросящим, равнодушным и злым. Но разного злого сегодня я видел столько, что уже не обращал на это внимания…

Теперь, когда все окончилось, спешить действительно было незачем, и я аккуратно обходил огромные лужи по самому «сухому» из всех неизбежно мокрых маршрутов…

Ещё не дойдя до калитки в заборе НИИТМотопрома, я немного успокоился и решил заехать на радиорынок в Царицыно, чтобы купить новые картриджи и бумагу для принтера – у него в ближайшее время явно прибавится работы.

Злые мысли крутились вокруг последней сцены в кабинете как осы вокруг куска сырого мяса, но от их жужжания прояснения не наступало, а ноги несли вперед по замысловатой кривой между ручейками, бочажками и озерцами тротуара проспекта им. Ю.В. Петрофабриченского вверх, к Онкологическому Центру.

Почему-то всплыла в памяти старая армейская история. Служил у нас один сержант, откуда-то из руссийской глубинки. Парень грамотный, бойкий, рукастый, он к концу службы стал зампотехом роты.

И вот однажды, меньше чем за полгода до его «дембеля», 11 июля 1972 года (я хорошо запомнил эту дату, поскольку она предшествует тогдашнему Дню независимости Монголии) он заступил в наряд по парку. Я как раз был оперативным дежурным и выдал ему «табельное оружие» – пистолет Макарова.

После своего наряда я спал «как убитый», но общедивизионная тревога Наташиными руками смогла-таки разбудить меня в 4 часа утра! Оказалось, что сержант Лукашин угнал из парка персональную машину комбата, был остановлен на посту ВАИ, стрелял в дежурившего там офицера, после чего и «скрылся в неизвестном направлении».

Офицер, у которого, несмотря на выполнение им «боевой задачи», не было никакого оружия, после прозвучавшего в монгольской ночи выстрела (кто и куда стрелял в тот момент дежурный по посту благоразумно выяснять не стал) очень быстро принял правильное решение: упал прямо на живот (благо в гобийской предпустыне, ровной, как днище сковородки, это не грозило серьезными травмами) и быстро-быстро пополз на свой КП.

Оценить технику его ползания было невозможно из-за кромешной тьмы, но вот скорость оказалась даже выше, чем норматив на оценку «отлично». Приползя в будку, он тут же позвонил, сообщил о нападении на пост и, тем самым, поднял по тревоге всю нашу дивизию. Танковую, между прочим…