Марк Ходдер - Таинственная история заводного человека

— Прошу простить нас с Алджи, но мы должны отправиться в ванную и привести себя в порядок. Вернемся через пару минут.

— Конечно, конечно! Не желаете ли еще чего-нибудь? — осведомился Мильнс.

— Мне не помешал бы ремень, — ответил Суинберн, который, стоя, вынужден был придерживать штаны руками.

— Кто бы говорил! — ухмыльнулся Бендиш.

Следующим утром, пока Алджернон Суинберн навещал жену Чарльза Дойла, к Ричарду Бёртону наведались Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр, тайные агенты лорда Пальмерстона. Несмотря на жару, одеты они были как обычно: черные сюртуки, черные жилеты и белые рубашки с высокими воротниками «гладстон», накрахмаленные концы которых угрожали проткнуть глаза при каждом повороте головы. Широкие бриджи заканчивались чуть ниже колен, приоткрывая бледно-желтое трико, на ногах башмаки с большими серебряными пряжками, в руках цилиндры. Оба изрядно веселили Бёртона, хотя своим видом напоминали могильщиков восемнадцатого века.

Первое, что они услышали, войдя в его кабинет, было радостное приветствие:

— Слюнявые недоумки! Неуклюжие тупицы!

— Прошу прощения, джентльмены, — улыбнулся Бёртон, — новому члену семьи недостает хороших манер. Это Покс, моя личная болтунья, — сказал он, указав на насест у книжного шкафа.

— Отвали, урод! — просвистела птица.

— Вы храбрый человек, капитан Бёртон, — замогильным голосом сказал Бёрк, — мало кто способен выдерживать этих дьяволят у себя дома.

Бёрк был высок, слегка горбат и совершенно лыс, хотя носил очень длинные бакенбарды «пикадилли». На его лице застыло плаксивое выражение: рот изогнут вниз, толстые щеки обвисли, глаза источали мировую скорбь.

— Вы побывали на войне, сэр? — спросил он. — Простите мою бестактность, но, похоже, вас там слегка потрепали.

— Это не война: это бунт, — поправил его королевский агент. — Но все эти раны и порезы быстро заживают.

Бёрк поставил на стол какой-то предмет, завернутый в полотно, по форме он напоминал обыкновенный револьвер.

— Сегодня я еще не был снаружи. Как там? На улицах стало спокойнее?

— Отчасти, сэр, — ответил Хэйр. — Как вы полагаете, мистер Бёрк?

Хэйр был ниже и намного шире своего товарища, с массивными плечами и длинными, как у обезьяны, руками. Его голову украшала копна абсолютно белых волос, которые спускались короткой челкой на лоб и огибали маленькие толстые уши; квадратную челюсть обрамляла клочковатая борода; бледные серые глаза глубоко сидели в хрящеватых глазницах. Еще Хэйра отличали сплюснутый, многократно сломанный нос и невероятно широкий рот, уставленный большими ровными зубами. С точки зрения Бёртона, оба выглядели устрашающе.

— Совершенно верно, мистер Хэйр, — ответил Бёрк. — Я, однако, должен отметить, что Претендент Тичборн собирается обратиться к народу с трибуны Сент-Джеймсского парка [118] Парк Святого Джеймса — старейший парк в Лондоне. Расположен между Букингемским дворцом и зданием Министерства иностранных дел. ровно в четыре часа.

— Не думаете ли вы, что после этого бунт вспыхнет с новой силой? — спросил Бёртон.

— А вы, капитан?

— Полагаю, это весьма вероятно.

— Мы разделяем ваше опасение. Не так ли, мистер Хэйр?

— Разумеется, мистер Бёрк.

— Насосы со зловонной жижей! — просвистела Покс. Хэйр проигнорировал птицу и указал на пакет:

— Ваш подарок, капитан.

— Подарок?..

Хэйр распаковал сверток. Внутри оказался зеленый предмет, на вид органического происхождения, с коротким толстым стволом, имевшим множество выступов, и с рукояткой, у основания которой росли маленькие белые корни. Один из выступов по виду весьма напоминал револьверный курок.

— Это еще что? — недоуменно спросил Бёртон.

— Кактус, — ответил Бёрк.

— Кактус?

— Из Ирландии.

— Но в нем нет шипов.

— На самом деле есть, только растут они у него внутри. Знакомы ли вы с джентльменом по имени Ричард Спрюс?

— Да, конечно, член Королевского географического общества. Последнее время он всё время в центре общественного внимания, и я довольно часто вижу его.

— Похоже, он стал парией, не так ли?

Бёртон кивнул:

— Общество и пресса считают, что он один в ответе за трагедию в Ирландии.

— О да, капитан, безусловно. И эта трагедия, по мнению некоторых, вынудила нас вмешаться во внутриамериканский конфликт. Не кажется ли вам, что такая ноша чересчур тяжела для одного человека?

— Я склонен согласиться с вами.

— А известно ли вам, что на прошлой неделе Спрюс, вместе со своими коллегами-евгениками, встретился с немецким агентом графом фон Цеппелином [119] Фердинанд Адольф фон Цеппелин (1838–1917) — немецкий военный деятель, специалист по воздушной разведке. Изобретатель и испытатель первого жесткого дирижабля (1900). и попытался бежать в Пруссию?

— Он действительно пытался бежать?.. Загнанный в угол идиот!

— Обезьянья сперма! — добавила Покс.

— Вы можете называть его идиотом, сэр, я называю его предателем: ущерб, который он мог бы причинить империи, если бы продал эти, — Бёрк кивнул на кактус, — и некоторые другие государственные секреты, был бы просто неисчислим!

— Кактус — государственный секрет? — поразился Бёртон.

— Этот — безусловно.

— К счастью, мы сумели перехватить Спрюса и его соратников до того, как Цеппелин увез их в Пруссию, — подхватил Хэйр. — Сам граф, к сожалению, сбежал, зато евгеники теперь в Тауэре.

— Почему именно там?

— Мы оборудовали специальное помещение под старыми темницами. Именно там должны были закончить свои дни Дарвин и Бэббидж, если бы вы, сэр… хм-м… не позаботились о них. Я прав, мистер Бёрк?

— Безусловно, мистер Хэйр, безусловно! — Бёрк осторожно коснулся кактуса. — В любом случае, подобные устройства никак не должны попасть в чужие руки, и менее всего — в руки пруссаков. Династия Бисмарков пытается объединить все германские государства и основать Европейскую империю [120] В альтернативной истории, созданной фантазией писателя, князь Отто фон Бисмарк (1815–1898), по-видимому, совершил военный переворот, будучи министром-президентом Пруссии (1862–1873), и основал собственную династию германских императоров. Можно предположить, что в альтернативной истории Марка Ходдера «Европейская империя» Бисмарков должна возродить Священную Римскую империю германской нации (1512–1806). — это может привести к войне, какой еще не видел мир. И мы не можем допустить, чтобы у пруссаков появилось оружие вроде этого.

— Ибо буйны будут грядущие перемены… — тихо процитировал Бёртон. — Многих мягкотелых из твоего рода вихрь сбросит с поверхности Земли…