Олег Генералов - Копатели. Энергия Завета

Из-за спины бабищи мелькнул знакомый пиджачок. Минг!

– Минг, иди сюда, дай же мне, наконец, эти чертовы ключи!

Китаец послушно обошел машину и сунул в приоткрытую форточку брелок.

– Ну наконец-то! Минг Ли, садись в машину и объясни мне наконец, что происходит.

Минг послушно плюхнулся на сиденье рядом и тяжело вздохнул.

– Это все «шашлычки», Магистр. К сожалению, я так и не понял, что же означает это слово, но явно что-то ужасное. Это, должно быть, синоним катастрофы.

– К черту лингвистику, давай подробности.

– Хорошо. Итак, мы приехали на слет кладоискателей, который у них называется «шашлычки». Нас встретили какие-то люди. Они были веселы и радушны. Они поили нас водкой и мы ничего не могли с этим поделать. Сначала их было немного – три, может быть, четыре человека. Потом начали возвращаться с поля те, кто искал там монеты. Стало понятно, что те несколько бутылок водки, которые мы выпили вначале – это была только разминка. У них было много водки, Магистр. Очень много.

– Водки много не бывает, – задумчиво сказал Фугер. – Так, кажется, говорил один из этих кладоискателей. Почему-то у меня в голове засела эта фраза.

– Бывает, Магистр. У них было много. Наступил вечер, а водка все не кончалась. Они ели мясо и запивали его водкой.

– Хорошо, Минг, это я уже понял. Что же было дальше?

– А дальше вы начали петь военные песни. И знаете, что странно? Они вам подпевали.

– Откуда они знают слова?

– Я не знаю, Магистр. Учтите, что мне пришлось выпить столько же, сколько и вам, поэтому я не очень четко помню детали, но они вам подпевали, это точно.

– Хорошо, что дальше?

– А дальше они опять пили водку. И пели свои русские песни. И знаете, что странно, Магистр? Вы им тоже подпевали.

– Матерь Божья, что ты говоришь? Я не знаю ни одной русской песни!

– Мне трудно судить, я ведь тоже пил эту проклятую водку. Но я клянусь вам всеми Святыми, что вы знали слова практически каждой их песни. И пели громче всех.

– Хм… Ты говоришь какие-то странные вещи, Минг. Я думаю, что ты еще не до конца отошел от выпитого. Ладно, это мы еще обсудим. Что было дальше?

– Дальше опять была водка.

– Прекрати, Минг. Не говори больше этого слова.

– Как скажете, Магистр. Дальше опять был этот крепкий русский напиток, который вы употребляли в невероятных количествах. И когда наступило утро…

– Подожди, а разве сейчас не утро?

– Утро. – Минг послушно закивал головой.

– Почему же ты говоришь о нем в прошедшем времени?

– Потому что это не то утро, Магистр.

– Как, не то? Как это чертово утро может быть не то?

– Очень просто. То утро, которое наступило, было вчера. А сегодняшнее утро – это утро, которое наступило сегодня.

– Ничего не понимаю. Ты меня совсем запутал. Какое сегодня число?

– Понедельник, семнадцатое.

– Почему семнадцатое? Почему понедельник?

– Так я же вам объясняю! Вы пили водку до утра. И утром тоже немного. И когда кто-то из этих кладоискателей привез пива, вы тоже его пили. А потом легли спать.

– Это просто невероятно. А что дальше?

– В общем, ничего особенного. Вы просто спали. Кладоискатели притащили откуда-то трактор и перепахали поле, чтобы им было удобнее копать. Потом пришла Ма-ри-на Фик-то-ров-на, – видно было, что имя это дается Мингу с трудом, но сокращать его он намерен. – Так вот, она сказала, что это ее поле. А кладоискатели сказали, что не будет плохо, а будет хорошо. И Марина Фикторовна сказала «Копайте, придурки, если хотите, только не сорите, не хулюганьте и ямы закапывайте». Все стали копать, а Марина Фикторовна спросила меня, тоже я сумасшедший. Я сказал, что я не сумасшедший, и она пригласила меня с собой. Показывала мне хозяйство, знаете, какое у нее большое хозяйство, Магистр.

– Ничего особенного, Минг. Я знал одну фрау, так вот она на своем, как ты выразился, хозяйстве восемь литровых кружек пива приносила. Что было дальше?

– А дальше кладоискатели сказали, что завтра на работу и что надо ехать. Они стали думать, что делать с вами – вы спали в машине, как убитый. Они пытались вас разбудить, но у них не получилось. Потом они сказали, что будут еще одну ночь здесь дежурить, пока вы не проснетесь. Потому что копатели своих не бросают. А Марина Фикторовна сказала, что от их дежурств у коров молоко пропало, и чтобы они ехали, а мы здесь за вами подежурим.

– Понятно, что потом?

– Потом я запер машину, чтобы вас не ограбили, и пошел спать.

– К Марине Фикторовне?

– Вы так храпели, Магистр. Да и внедорожник этот такой небольшой.

– Все ясно, Минг. Ты бросил меня посередине этого поля. Одного. И пошел к своей доярке, или кто там она у тебя.

– У меня не было другого выхода, Магистр.

– Хорошо, а кто все эти люди?

– Это не люди, это черти узкоглазые. И никакого сладу с ними нет. Так говорит Марина Фикторовна.

– Ну, все понятно. Садись в машину, Минг. Мы уезжаем.

– Но… Я должен попрощаться с Марина Фикторовна.

– У тебя две минуты, Минг. – Фугер завел двигатель.

Минг послушно побрел к бабище. Магистр недовольно смотрел ему в след. Нашел время шашни заводить, подлец. Неужели он и правда проспал сутки? Сложно в это поверить. Хотя, судя по состоянию организма, все может быть. Ему еще никогда в жизни не было так плохо, как в эту минуту. Видимо, придется Мингу опять сесть за руль. А он попросит остановить в ближайшей деревне и возьмет там пива. Судя по тому, что он уже узнал и увидел в этой стране, пиво здесь должно продаваться на каждом углу, на каждой улице, в каждой, даже самой маленькой, деревне. Иначе, – он потрогал ладонью голову, гудящую как колокол на городской ратуше, – иначе здесь просто не выжить.

– А они действительно диггеры? – спросила Настя, когда Паджеро встал в очередную пробку на Третьем кольце.

– Знаешь, не совсем. Начинали копать по войне, потом – по истории. Когда поняли, что уже все выкопано, а то, что осталось – неинтересно, стали искать метеориты. Когда метеоритами все балконы забили, начали ископаемых животных искать. Я слышал, недавно в Казахстан ездили на УАЗике своем – какую-то саблезубую акулу искали. Чинились всю дорогу, но доехали.

– Акулу нашли?

– Эти всегда находят. Настоящие Искатели, с большой буквы. Сейчас, похоже, и акулы с мамонтами им надоели. Уходят вглубь. Минералы всякие. Я так немного за наше земное ядро беспокоюсь – если этим парням в голову взбредет, они и ядро выроют.

– А я думала, что диггер – это такой страшный, в каске. Его в телевизоре постоянно показывают, когда что-нибудь где-нибудь обрушается.

– Ах, этот! – Макс рассмеялся. – Этот персонаж – «икона» московского диггерства. Я когда на Динамо жил, видел его часто. Выйдет по утру во двор в каске и ждет, пока в столице что-нибудь случится, чтобы его, Чип-и-Дэйла, позвали. Постоит так часок-другой, да домой и уходит. Понимаешь, те кто серьезно своим делом занимается, диггерством или кладоискательством, неважно, они в телевизор не лезут. Нет у них ни времени, ни желания. Им и так на воплощение всех своих идей времени не хватает. А в телевизоре – те, кому слава важнее, понимаешь. Паблисити, не побоюсь этого слова. У нас, я кладоискателей имею в виду, тоже есть такое светило. И ничего – никто об этом особенно не переживает. Ну, расскажет этот дядька в очках что-нибудь в телевизоре, ну спросят тебя на копе очередные колхозники, много ли ты золота нашел, на этом и закончится. Ни холодно, ни жарко.