Михаил Ахманов - Али Бабаев и сорок покойников

– Йэхх! – Киллер бросил на стол деньги и зигзагом направился к выходу, бормоча: – Дрржись, п-пацан, дрржись Ф-Федька… главное в д-дверь впис-саться…

Али Саргонович тоже рассчитался, наделив официанток щедрыми чаевыми. Большой нужды в том не было – девушки и так глядели на него влюбленными глазами.

– Заходите почаще, – сказала шустрая.

– Всегда рады вас видеть, – хором добавили две другие.

– Зайду, красавицы, непременно зайду. Вы саблю наточите. Вдруг пригодится.

У двери Бабаев столкнулся с румяным господином и его пассией. Теледива томно ему улыбнулась, а живчик протянул руку и представился:

– Кузьма Петрович, адвокат. А со мной – прошу любить и жаловать! – Леночка Аморалова, которая знает все о сексе… Смотрели? Тринадцатый канал… Мы восхищаемся вами, сударь! Как вы этих merde [63]из обращения изъяли! Одним жестом и короткой речью! У вас несомненный талант оратора!

– В моей работе без этого нельзя, – сказал Али Саргонович, пожимая пухлую ладошку. – Бабаев, депутат Госдумы.

– О! Даже так! – Адвокат с экспрессией взмахнул руками. – Тогда визиточку возьмите, вдруг пригодится. Многие ваши коллеги – мои клиенты.

Парочка проскользнула в дверь. Бабаев вышел следом, сел в машину и бросил:

– Домой, Гут. Что-то я сегодня утомился…

– Ничего, если выпил, Бабай. Я тебя к лифту доставлю, наверх подниму и спать уложу, – отвечал джадид.

– Я на ногах крепко стою, – буркнул Бабаев, но вспомнились ему речи Гыргольтагина, талды-кейнарского губернатора: еда готовить, за дом следить, ружье чистить, твой пелсона охранять, а когда ты будешь пьяный, нести тебя в кловать…

Али Саргонович отвернулся и смахнул с ресниц непрошенную влагу. Не было у него детей, а мог быть сын, такой, как Гутытку! Сын, продолжатель рода, хранитель старости! Но не было сына, не было… Зато был Гут. Чем не сын?…

На заднем сиденье громыхали какие-то длинные ящики.

– Что там? – спросил Бабаев, стараясь, чтоб не дрогнул голос от наплывших чувств.

– Ружья, – пояснил Гутытку. – Хорошие ружья, тульские. Два купил. Одно дома держать, одно с собой возить.

Бабаев повернул голову, разглядел надписи на ящиках и вдруг расхохотался.

– Ну, джадид, ты это… как по-русски будет?… ты даешь! Это ведь «громобои», ружья на слонов! Ты что же, в Африку собрался?

– Зачем в Африку? Мало-мало тут пригодятся, – спокойно сообщил Гутытку. – Я лучшие взял, самые мощные. Чтоб бандита в клочья.

– Кровожадный ты, братец, – проворчал Али Саргонович.

– What is a workman without his tools? [64]– ответил Гут. – Я не кровожадный, я предусмотрительный.

Бабаев спорить не стал, сунул руку в карман, вытащил две визитки и принялся из разглядывать. Адвокатская была изготовлена из отличного полукартона, обрез золотой, надпись изящным шрифтом, тоже позолоченным:

____________________

ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНТОРА «АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ»

КУЗЬМА ПЕТРОВИЧ ПЕНЗЕР-ЯНКОВСКИЙ АДВОКАТ

Гражданское и уголовное право, бракоразводные дела.

Консультации и защита в суде.

____________________

У киллера все выглядело скромнее – бумага тонкая, шрифт простой, и никакого золочения. Зато надпись впечатляла больше, чем у юриста:

____________________

ФЕДОР БРОНЕВОЙ

Мозольный оператор, массажист и банщик

Парим по полной программе

____________________

– Один Аллах знает, когда и где ступишь в кучу дерьма. Пригодится! – сказал Али Саргонович и сунул визитки в бумажник.

В первой половине дня Борис Иосифович обычно принимал референтов, готовивших сводки по текущим событиям. Он занимался этим в офисе холдинга «Сосновский и К», его управляющей компании, которая держала контрольные пакеты всех остальных предприятий. Разумеется, никакие реальные «К» во владельцах компании не числились, что давало свободу маневра: в критический момент можно было прикупить пару-другую «фуксов» и списать на них различные грехи.

Референтов было полтора десятка, и очередность их свиданий с боссом регулировал Виктор Копп, первый секретарь. Но сегодня пришлось нарушить процедуру: едва хозяин покинул персональный лифт и направился к двери кабинета, как секретарь сказал:

– Он не согласен, Борис Иосифович.

– Зайди. – Сосновский дернул головой, что означало приглашение последовать за ним. Утвердившись в кресле и закурив сигару, он поинтересовался: – Кто вел переговоры?

– Женщина, журналистка. Владимир Аронович лично с ней не связан, но имеет надежный выход. По его словам, очень ловкая особа и абсолютно беспринципная.

– Ловкая, ловкая… – недовольно проворчал Сосновский. – Была бы ловкая, так уговорила бы! На этих кретинов из штата Желтого ни в чем нельзя положиться… Одно слово, журналюги! Жадны, глупы и не слишком убедительны… – Он выпустил ровное колечко дыма. – В чем там дело, Виктор? Почему этот тип отказался?

– Хочет больше.

– Конкретнее.

– Мне передали: намного больше.

Сосновский с минуту помолчал, размышляя над услышанным. Затем произнес:

– Хочет больше, больше и получит. Свяжись, Витюша, с людьми Полуды. В конце концов, их человека застрелили… Пусть примут меры.

– Жесткие?

– Самые жесткие, – сказал Борис Иосифович. Не нравилось ему, когда планы нарушаются из-за человеческого фактора. Люди порой вели себя просто оскорбительно! Предлагаешь хорошие деньги, а человек воротит нос и требует больше!

Копп осторожно прикрыл дверь кабинета и, запустив к хозяину первого из ожидавших в приемной референтов, позвонил Литвинову, шефу безопасности Полуды.

– Георгий Олегович, это Копп. У нас просьба была – не торопиться с тем депутатом. Снимаем ее. Теперь он ваш.

– Со всеми потрохами? – Литвинов, бывший генерал КГБ, любил определенность.

– Так точно. С потрохами и с головой. Все ваше!

– Понял.

Выключив трубку, Копп занялся референтами, а Литвинов потребовал досье на депутата Думы А.С.Бабаева. Помнилось отставному генералу, что учился он в академии внешней разведки с каким-то Бабаевым, но куда того отправили, на запад, юг, восток или вообще в расход, оставалось тайной за семью печатями.

Досье принес Оболенский, курировавший связи с парламентом. Принимая от него папку, Литвин поморщился и спросил:

– Что такая тонкая?

– Помилуйте, Георгий Олегович!.. Он же в Думе без году неделя… Со временем станет толще.

– Не станет, – сказал Литвин.

Оболенский усмехнулся краешком рта. Намеки шефа он понимал в единый миг и без подсказок.

– Пригласить ребят из ГСК [65]?

– Нет. Своих привлекать не будем.

Литвинов взглянул за фотографию и покачал головой – не помнил он того Бабаева в лицо. Затем вскинул глаза к потолку и придумался. В империи Дениса Ильича Полуды шеф безопасности обладал немалой властью и мог решать самостоятельно множество вопросов. Устранение депутата, ничем себя не проявившего на политическом поприще, но успевшего вызвать недовольство влиятельных лиц, являлось мелким вопросом. Гораздо более мелким, чем, например, несчастные случаи, которые скоро произойдут с менеджерами «Газприма» и торгово-экономического банка… И Литвинов размышлял сейчас не о том, казнить или миловать Бабаева, а о том, кому поручит эту акцию. В кандидатах не было недостатка.