Михаил Ахманов - Али Бабаев и сорок покойников

– Это аванс, – сказал Бабаев. – Вот что, Сергей Альбертович: вызови наших с Лесной, пусть обживают территорию. Управделами позвони, чтобы грузчиков прислал. Надо сейф перенести и шкуру.

– Будет сделано, Али Саргонович.

Пожарский заторопился к лифту. Глядя ему в спину, Бабаев пробормотал:

– Вице-спикером… Почему бы и нет? Огород полоть – нелегкая работа…

Он спустился к «Жорику», чтобы перекусить и выпить «Особого думского», но у кафе его перехватили два незнакомых депутата. Один был высокий и крепкий, примерно в летах Бабаева, с крестьянской физиономией и кучерявой бородой. Лицо и осанка другого изобличали интеллигента: лысина, очки, телесная хрупкость, сгорбленная спина, мятый пиджак и взгляд человека, причастного к тайнам природы. Этот был старше – должно быть, слегка за шестьдесят.

– Сердюк Виктор Ильич, аграрий, – представился высокий.

– Ахматский Михаил Сергеевич, физик и доктор наук из ПГС, – сообщил интеллигент.

Бабаев обменялся с ними рукопожатиями. То были депутаты, призванные в Думу вместе с ним, на свободные вакансии. Правда, эти места освободились при менее трагических обстоятельствах – их прежних насельников не взорвали, а отставили от дел по причине преклонного возраста: одного разбил паркинсон, другой лежал в кремлевской клинике с инсультом.

– Отметить нужно бы знакомство, – произнес аграрий Сердюк и облизнулся.

– Нужно, – подтвердил интеллигент Ахматский. – Но по маленькой. Сегодня нам еще работать.

К «Жорику», где заседал Клуб Дегустаторов, они не пошли, а поднялись на пятнадцатый этаж в уютное заведение «Под крышей». Спецкоктейлей здесь не подавали, но водка была холодной, бифштексы сочными, а картофель фри – выше всяких похвал. Как-то так произошло, что о работе, то есть о вечернем заседании, никому не вспомнилось, и когда бутылка опустела, пришлось заказывать вторую. Аграрий Сердюк быстро перешел с коллегами на «ты» и ознакомил их с секретом повышения надоев, Ахматский изложил проблему дуализма в квантовой механике, а Али Саргонович, чтоб не остаться в долгу, поделился самым приятным воспоминанием о гареме эмира Фарука. Вторая бутылка кончилась, взяли третью, и аграрий, похлопав доктора по плечу широкой ладонью, сказал:

– А ты, Михал Сергеич, молодец! Хоть и физик, а пьешь крепко!

– Само собой, – согласился доктор. – У нас, Витя, спирт дают, приборы промывать… Как думаешь, куда он девается?

– Прибор без спирта обойдется, а человек нет, – молвил аграрий. – Человек как трактор, ему заправка нужна. Верно, Али?

– Верно, – подтвердил Бабаев и прочитал из Омара Хайяма – насчет того, что истина в вине.

Чокнулись, выпили, и Сердюк произнес:

– Ты, Али, в гору лихо пошел. Нам с Мишей тоже надо как-то выделиться.

– Заявить свою индивидуальность, – добавил доктор Михал Сергеич.

– Ногу Рубайле подставь, – посоветовал Бабаев Сердюку. – Он на ногу наступит, ты его вызовешь и ухлопаешь.

Аграрий с сожалением покачал головой.

– Стреляю я плохо. А ты, Миша, как?

– Никак, – отозвался Ахматский, протирая очки. – Я больше по сегнетоэлектрикам. Еще пришельцами занимаюсь, но только в свободное время.

– А я по коровкам специалист. Как кормить, как доить, куда навоз выносить… – Сердюк прищурился, задумчиво глядя на бутылку. – Однако призвали нас нынче к управлению державой, и должны мы соответствовать! Найти бы что-то этакое… – Он пошевелил пальцами.

– Экономическое, – заметил Ахматский.

– Криминальное, – уточнил Али Саргонович.

– Вот-вот… Чем криминальней, тем лучше. Кстати, Михал Сергеич, в твоем институте с чем-нибудь мухлюют? Со спиртом, например?

– Спирта давно уже нет, одни воспоминания, – вздохнул физик. – Ни спирта, ни денег, ни сотрудников… Кто в Австралию подался, кто в Канаду…

– На науке имени не сделаешь, наука у нас ишак некормленный, – сказал Бабаев. – Глубже надо копать, глубже! Вы в расходных статьях бюджета поищите. Народу денег не даем, так куда они деваются?

– Бюджет большой, – усомнился Сердюк. – В нем год шарить можно, и все без толку.

– Северные ассигнования надо проверить. Я вот, – Бабаев ткнул в грудь, – в депутатах от талды-кейнаров. Им дотации положены как малому сибирскому народу… А где они? Пройдитесь, уртаки, по этой статье. Народы малые, а ведь их много! Эвенки, хакасы, якуты, орочи…

– Чукчи, – подсказал Ахматский.

– Чукчи непременно, – кивнул Али Саргонович. – Но прошу, с моих начните, с талды-кейнаров. А я вам поддержку окажу. Если будет какое препятствие, устраним! – Тут он согнул руку в локте, вытянул указательный палец и молвил: – Пахх!

– Серьезная помощь! – вздрогнув, произнес Сердюк.

– Надеюсь, не дойдет до этого. Не такие уж мы амбициозные политики, – добавил доктор Михал Сергеич и приподнял стакан. – А сейчас выпьем, друзья! Выпьем за наш триумвират!

– Выпьем, – согласился Сердюк.

Чокнулись, выпили, закусили. Потом Бабаев спросил у пожилого физика:

– Ты вот, калантар, пришельцами занят в свободное время. А какими? Теми, что в Европу из Азии пришли?

– Нет, Али. То было переселение народов, а я про космос говорил. Про НЛО и космических пришельцев.

– Что, и такие были? – изумился аграрий.

– В точности никто не знает. Вся информация засекречена, и у нас в России, и в Штатах. Но если вам интересно…

– Интересно! – в один голос сказали Бабаев и Сердюк.

Под водку истории доктора шли хорошо и были так невероятны, так чудесны, что Бабаев позабыл не только о заседании Думы, но и о новом своем офисе. Когда он очнулся, уже наступил вечер, и в окно глядела ущербная луна. Сердюк похрапывал, уткнувшись носом в стол, да и доктор Михал Сергеич казался утомленным. Они разбудили агрария, довели до лифта и спустились вниз, к автостоянке, где терпеливо поджидал Гутытку. Он развез новых бабаевских знакомцев по домам.

В «Эль Койоте», где Бабаев встретился с Шарлоттой, было в этот раз немноголюдно, а список экзотических блюд ограничен – то ли крокодилятину не завезли, то ли мексиканского тушкана. Пришлось довольствоваться карибским салатом и жарким из анаконды. Анаконда оказалась жесткой, как шина «тойоты» и примерно того же вкуса, но салат из ананасов с креветками Али Саргонович одобрил. Но Шарлотта, против своего обыкновения, энтузиазма к еде и питью не проявила, ковыряла нехотя салат, к анаконде не притронулась, а хлопнув пульке, сморщилась, будто угостили ее ядом. Выглядит плохо, отметил Бабаев; нос заострился, щеки бледные и с ресницами что-то не так – похоже, вообще их не наклеила.

– Здорова ли, бикеч? – поинтересовался он, доедая вторую порцию салата.

– Здорова, – буркнула Шарлотта. – У меня, Бабаев, крепкий организм. Но неприятности заедают. Мелкие.