Илья Крымов - Дети Силаны. Паук из Башни

– Себастина, что это?

– Это выглядит, как мусор, и пахнет, как мусор, но оно шевелится. Я не знаю, хозяин.

Мусорная куча повернулась и глухо выругалась, после чего пару раз… чирикнула?

– Святая Луна, ты только посмотри на это!

– Я вижу, хозяин.

– Это же… это же… это старый больной индюк, а не великий Кулбуро Ферис!

Существо, валяющееся под стеной на полу, заворочалось, когда моя горничная слегка пнула его острым носком ботинка. То, что мы увидели, было старым больным существом, обрюзгшим, с потускневшим растрепанным оперением и растрескавшейся восковицей. Некогда он был сверкающим арани с ярким красным оперением, огромным кривым клювом и широким размахом крыльев, а теперь…

– На тебя больно смотреть, старик.

– Тогда заткнись и отвернись, – прохрипел он, наконец проснувшись и с трудом сев. Ферис вытащил из кармана своего вонючего плаща-балахона деревянную флягу с длинным горлышком, приложился к ней клювом, мерзко закашлялся и спрятал обратно. – Кто такие? Я вас не знаю… Идите…

– Кулбуро Ферис, это твое имя?

– Было мое.

– А как тебя зовут теперь?

– А? Теперь? Ха! Теперь меня все чаще кличут Эй Ты и Старый Пьяница, и это только те имена, которые мне не стыдно восп… восспрвр… назвать в присутствии дамы!

– Хм, день полон разочарований. Сначала труп Вольфельда вышел погулять, теперь вот эта жухлая легенда тут ломает гипотезы… У меня такое чувство, что Тузз решил посмеяться надо мной! Это ему так не сойдет!

– Не сойдет, – согласно кивнула Себастина.

– Не сойдет! – спопугайничал авиак.

– Вставай, Ферис, съездишь с нами в Скоальт-Ярд, там тебя накормят и дадут пару одеял.

– Пошел ты в Темноту, благородный тан! – отозвался авиак, смотря куда-то мимо своими налитыми кровью, тусклыми глазами. – Никуда я с вами не пойду!

– Тогда погоним пинками.

– А вот пинками – пажалста! Летать я не могу, разучился, пока срок в клетке просиживал, а ноги у меня уже тоже не ходят! Ха-ха-ха! А ты думал, чего от меня так воняет? А того, что до ветру не могу сходить, все в себе держу! Ха-ха! Или под собой! Ха-ха-ха!

Авиак залился пьяным хриплым смехом, перемежающимся с приступами сильного кашля, а нам ничего не осталось, как ждать, пока он успокоится. Себастина резко подняла голову и уставилась сквозь огромную дыру в крыше. Заметив это, я тоже посмотрел туда. Платой за такое легкомыслие стал удар – авиак сбил меня с ног и всей своей вонючей массой придавил к земле.

– Лети, малыш! – заорал он во всю глотку. – Не дай этим тварям тебя сцапать! Лети! Лучше смерть, чем клетка! Лучше смерть! Лучше сме…

На крыше отчетливо послышались хлопки.

– Себастина, наверх! У него есть сообщник!

Моя горничная прыгнула на ближайшую стену и через одно сальто оказалась на крыше склада, послышались выстрелы, крики людей. Сдавленно ругаясь, я скинул Фериса и вскочил на ноги. Старый авиак скрючился на полу и надсадно закашлял.

Выметнувшись на улицу, я столкнулся с Торшем.

– Я попал в него, митан! Он прятался на крыше, мы его не видели из-за дымохода, но он все время был там! А когда взлетел, я смог его зацепить! Быстрый, зараза, снайперы не достали, но я…

– Где Себастина?

– Ринулась за ним по крышам! Он смог лететь! Но уверяю вас, далеко не улетит! Вон туда! Видите?!

Силуэт моей горничной промелькнул в прыжке над улицей в семи домах от нас.

– Внутри преступник, взять под стражу и оставить караул! Остальные за мной!

Я понесся по скользким переулкам с револьвером и тростью наперевес, стараясь одновременно не врезаться ни во что и не потерять летящего авиака из виду. Это очень сложно, потому что в небе над Птичьим Базаром одновременно летают сотни авиаков, постоянно садящиеся и взлетающие! Я вырвался на широкую улицу, поймал взглядом несущуюся по крышам Себастину, а затем встал на пути катящейся повозки со свежими досками. Лошадь при виде меня поднялась на дыбы и чуть было не проломила мне череп копытом.

– Ночная Стража реквизирует эту повозку! Езжай вон за тем синим арани!

Кучер, старый коракси, испуганно каркнул, расправил крылья и полетел низко над землей подальше от меня. Пришлось мне взобраться на козлы и хлестануть лошадь поводьями по спине. Сидеть было дико неудобно, словно на какой-то жердочке для канарейки. Я погнал по улицам Птичьего Базара, распугивая гуляющих авиаков, снес два лотка, чуть не задавил нескольких горожан, услышал ругательство, громко брошенное мне в спину.

– А вам крылья даны для чего-то! Не думали их использовать?! – рявкнул я в ответ и уже тише добавил: – Тупые куры! Высотные дерьмометатели!

В этой погоне я и сам не заметил, как пересек половину Птичьего Базара и въехал в Гарь, промышленный район, куда более грязный и опасный, чем Велинктон, и оказался в лабиринте из темно-серых каменных громадин, убогих, давящих, угрюмых. Строения Гари отличаются пугающим заводским размахом… и снегом, перемешанным с угольной пылью и пеплом. Я догнал Себастину, несущуюся по улице. Фабричные рабочие в ужасе бросались в стороны, едва заметив в ее руках зачем-то вынутые из ножен разделочный нож и мясной тесак.

– Запрыгивай!

Через миг она оказалась рядом со мной и, убрав оружие, взяла поводья в свои руки.

– Хозяин, эта лошадь скоро падет.

– Плевать, я потерял его из виду!

– Храм Святого Порция, хозяин, он садился там. Его ранили, так что авиак постепенно теряет силы.

– Но отлетел достаточно далеко!

Храм Святого Порция, одного из человеческих святых, – место угрюмое и давящее, как и вся Гарь. Гигантский каменный куб с пятью заостренными куполами, со всех сторон обложенный зданиями пониже, без намека на наличие храмовой площади или фонтана. С фасада грозно надзирают каменные чудовища, горгульи, демоны, лики чумы. Мы ринулись проверять бесчисленные узкие проулки, окружающие храм, пока в одном из них я не увидел привалившуюся к стене высокую тонкую фигуру. Авиак заметил наше приближение и хотя миг назад стоял, словно без сил, припустил прочь с завидной прытью, оставляя на грязной земле тонкую цепочку красных пятен! Впереди в тонком переулке замаячила чья-то фигура, я лишь на миг успел заметить металлическую кружку для сбора милостыни.

– Останови его и получишь империал!

Попрошайка бросился навстречу беглецу, и вместе они покатились по булыжнику. Когда мы оказались рядом, он, наш нежданный помощник, уже поднимался, ощупывая стены. Судя по черным очкам, слепец. Авиак лежит на земле, часто дышит и кашляет.

– Вот твой империал.

– Спасибо! – воскликнул он. – Спасибо, благородный тан!

Нищий быстро заковылял прочь, крепко сжимая в руке монету (огромную, можно сказать, сумму), а я присел над синим арани, собрался было заговорить, и меня словно громом ударило.