Сергей Жилин - Иоанниты

- К бою! - разевая пасть шире, чем у бегемота, взревел главный.

За роковую ошибку пришлось заплатить его людям: шквал пуль прошёл им по ногам быстрее, чем они только подумали тянуться к кобурам. Сам же горе-капитан нелепо согнул руки и поднял их на уровень глаз, то ли защищая лицо, то ли думая сдаться и высоко поднять их.

В позе богомола он простоял секунд пять, окружённый стонами раненных подручных. Я смело двинул на него и плотным ударом свалил на землю. Рукоятка револьвера угодила точно в висок - у подонка началось кровотечение. Убрав оружие, я не без труда наклонился и отстегнул кобуру неприятеля, отбросив её подальше.

- Собрать у них оружие, - распорядилась Виктория.

Мне же сейчас интересен только предводитель отряда палачей. Взяв его за воротник, я разогнулся, отпихнул протезом стонущего бедолагу, пытающегося остановить руками кровь, хлещущую из голени. А затем поволок главаря в сторону перрона, с которого на нас пялится уже целых восемь пар любопытных глаз.

Лёгкий грохот и далёкий звук паровозного гудка - поезд приближается.

Шаг за шагом я приближаюсь к станции. Шум поезда нарастает, клубы пара уже различимы вдалеке. Как по расписанию.

Кучкуясь в страхе, приговорённые к расстрелу не сводят с меня глаз. Идей, как им поступить, у них ни единой.

- Этот человек прибыл сюда, чтобы избавиться от вас, - громко прокричал я на ходу, не глядя на несчастных. - Монарху вы больше не нужны, валите-ка по домам.

Я тем временем обогнул платформу и побрёл по коричневым сухим зарослям к железной дороге. В этих бурьянах и атлеты будут каждый шаг материться, мне же с одной ногой совсем паршиво. Хорошо ещё, что ублюдок у меня в руках так напуган, что не брыкается.

С трудом штурмовав насыпь, я перетащил гада через пути и уложил пленника головой на соседние. Паровоз минует станцию где-то через полминуты, даже меньше. Товарный состав и не подумает тормозить, тем более что уже слишком поздно.

Машинист кинулся свистеть в гудок.

- Что за? Что ты делаешь? - отвернулся гад от поезда в ужасе и принялся неистово брыкаться.

Я держу крепко.

- Кто тебя послал?

- Рамон Бернадоте! Он занима...

- Я знаю, кто это, не трать своё время! Зачем?

- Боже! Нам приказали убить людей, что будут на станции.

Паровозный гудок так близко, приходится орать, чтобы услышать друг друга.

- Зачем?

- Сказал, что они больше не нужны! Господи, не делай этого!

Я убираю сговорчивого негодяя с рельсы, через несколько секунд мимо проносится поезд. Готов спорить, машинист поливает меня ругательствами, каких в словарях нет, а при первой возможности побежит в жандармерию.

Оттащив гада на некоторое удаление от железнодорожных путей, я швырнул его в бурьян и навис сверху.

- Что значит "они больше не нужны"? - медленно, словно вколачивая слоги, спросил я.

Без рельса под затылком охоты разговаривать у языка поубавилось, так что ответ я ждал неподобающе долго:

- Думаю, они долго работали на человека по прозвищу Монарх, - забрызгивая себя слюнями, сбивчиво загомонил негодяй. - Теперь он решил от них избавиться.

- Но приказ отдал Рамон?..

- Да.

- Где он сейчас?

- Был в доме двадцать шесть по улице Ауруминга, но вскоре отъехал - не знаю куда.

Он заламывает руки назад и судорожно загребает пальцами землю. Мерзко-то как.

- Адрес, что ты сказал, вы оттуда?

- Да, я начальник охраны этого дома...

- Сколько охранников там осталось?

Гад замялся, нагло подумав, что имеет право не отвечать или солгать. Шелест травы - это Истериан неторопливо идёт в мою сторону.

- Всего восемь, - дождался-таки я цифры.

- Убивать я тебя не стану, - бросил я горемыке и пошёл прочь.

- Спасибо...

- Носи на здоровье.

Заметив, что я уже иду к нему, Истериан остановился и засунул руки глубоко в карманы. Когда я подошёл совсем близко, он поднял подбородок:

- Что там у тебя?

- Да хотел паренька на поезд посадить, а он говорит: "Не, лучше я на травке поваляюсь, отдохну немного".

- Хе-хе, прямо так и сказал? Может, чего ещё добавил?

- Они с ипсилона, - я поравнялся с товарищем, и мы вместе заковыляли по бурьяну к остальным, - там сейчас всего восемь человек из тех, кто умеет держать ствол. Едем туда, есть одно соображение.

- Возьмём экипаж этих джентльменов? - пригладил Истер волосы.

- Нет, я, когда потерял ногу, так полюбил пешие прогулки, - на удивление бодро и задорно ответил я.

Мой долговязый друг нарадоваться не мог - смеялся до тех пор, пока его усадили на козлы. На идею прижучить бухгалтерию Монарха возражений не нашлось. Вот и славно, поехали.

Добравшись до нужного дома, мы столкнулись со странной картиной: ворота распахнуты настежь, их караулят двое в знакомой форме. Во дворе целых три экипажа, возле одного из них стоит охранник и о чём-то напряжённо переговаривает с пассажиром, которого не разглядеть.

- На поражение, - крикнула Виктория Адаму, управляющему экипажем, Салли перевела Истеру.

Приближаемся к воротам. Ровно в тот момент, когда охрана разглядела, что на украденной карете едут посторонние, два слаженных выстрела сразили их. Завязалась перестрелка с третьим, окончившаяся спустя три выстрела.

Я высунулся в окно и увидел распластанный посреди обширного двора труп. Успел отбежать от экипажа, возле которого распинался, не меньше чем на пять ярдов. Пуля пробила ему сердце.

Мы ещё не успели выбраться, а по ушам ударило, словно шипастой булавой! Если есть в мире человек, спокойно переносящий истошный женский визг, я его не понимаю. Вопит тот самый пассажир - им оказалась женщина.

Первой к карете подскочила Виктория и резко распахнула дверцу - в салоне оказалась мадам Балестре, визжащая так истошно, что у неё голова мелко трясётся. Увидев наставленное дуло револьвера, она издала звук, похожий на чириканье воробья, и поползла к двери в том конце экипажа.

Виктория грубо сцапала даму за юбку и дёрнула назад - та упорно пытается сбежать, силясь побороть иоаннита. Глупое упрямство вскоре надоело Бестии, и она забралась в экипаж, схватила Мирей за волосы и усадила возле себя, уткнув пистолет прямо в лицо.

- Угомонишься ты или нет? - зло произнесла Виктория, выплеснув свою ярость в жёстком подзатыльнике.

Главный бухгалтер Монарха сжалась в комок, парализованная болью. Виктория не стала ждать, пока та оправится, снова яростно впившись пальцами в волосы Мирей и выпрямив её.

- Что вы делаете? - мадам Балестре потеряла очки и на её подслеповатых глазах появились слёзы. - Что, во имя Господа, вы делаете? Зачем вы убили тех людей? О, за что вы так со мной?

- Забудь свою ерунду и скажи лучше, где Монарх!

- Чего вам от меня надо? - не слыша вопросов, сочится истеричными рыданиями женщина.