Сергей Жилин - Иоанниты

Наконец из ножен Мада выполз отличный во всех отношениях клинок, изогнутый значительно меньше, нежели другие сабли. Заботливо отложив ножны, Дюкард принялся на ощупь проверять, нет ли тут какого обмана, но пальцы его коснулись самой настоящей стали. Ну, не решусь утверждать, что сталь настоящая: мне неведомо, как и из чего творили артефакт.

- Погляди-ка, Роде! Как тебе такая иголочка?

- Настоящая сабля, отличная ковка, - оценил оружие любитель ножей. - А эти ножны? Трюки иоаннитов, да?

- Именно что, - я, надо полагать, похож на ярмарочного фокусника, самодовольно взирающего на впечатлённого обывателя. - В первый раз увидел - сам не поверил.

- Удобное дело - саблю в кармане таскать. А всё дело в ножнах или в клинке?

- В обоих. Пробовал Ниак, - указал я на саблю, чтоб было понятнее, - вдевать в другие ножны - не работает. Пробовал и в Мада что-нибудь иное втолкать - аналогично. Они друг для друга созданы.

- Это в честь чего такие подарили? - спросил Дюкард, продолжая разглядывать оружие со всех сторон и взвешивать его в руке.

Мне только мечтать о таком подарке.

- Её не дарили, я её случайно нашёл. Создал Тесквока, но я даже не знаю, кто это такой.

- Вот как, а я думал вы... ну, вроде как все друг друга в лицо знаете.

- Я думал, вы в Фанеке тоже. Приду, спрошу, а вы сразу и скажете, где искать Монарха.

Одобрив шутку, Роде с Дюкардом задорно рассмеялись. С их-то голосами это вышло... отталкивающе, скажем уж прямо. Когда они просто разговаривают, я не обращаю внимания, но смех сразу напоминает, что передо мной не оперные певцы.

Бородач сделал несколько ударов по невидимому противнику, после чего поднёс лезвие к носу Роде:

- И как? Молоток, по-твоему?

- Вовсе нет, это целая кувалда. Таким лезвием только сваи вколачивать.

- Понимаешь ты! - обиделся больше моего Дюкард и загнал Ниак в Мада. Заметно было, что ему ещё очень непривычны несоизмеримые оружие и ножны. Он вернул их мне, напоследок оглядев артефакты.

Роде принялся за второй нож: обоюдоострый, с листообразным клинком. Точильным камень задвигался с ювелирной точностью.

Сам бы натачивал оружие днями и ночами, вот только боюсь, что против Монарха это не станет решающим аргументом. И тут что-то в голове щёлкнуло, что сам собой сорвался давно беспокоивший меня вопрос:

- А почему вы пошли против этого Монарха?

- Что значит "почему"? - прохрипел Роде, не прерывая работу. - Виктория приказала, мы и пошли.

- Я в том смысле, что мы сейчас шкурой рискуем. Мне это нужно, вот я и рискнул, а вам-то дела нет до этого Монарха...

Оба они призадумались, но краем сознания я почувствовал, что рассуждения их вертятся вовсе не вокруг возможности отступить. Почему-то мне сейчас более чем очевидно, что они просто подбирают слова.

Так и оказалось:

- Понимаешь, Август, - взял слово Дюкард, вмиг оказавшись мудрым и размеренным, - у нас тут что-то близкое к семье. Раз Виктория решила, что нам надо прижучить Монарха, то мы и сомневаться не будем.

- Но мне всё равно непонятно, чего так покорно идти на смерть.

- А если все пойдут, а кто-то один откажется? С кем он останется? Тут так просто не объяснишь, Август. Опять же, мы навидались смертей столько, что не боимся её... то есть, не боимся, если она будет общей. Лучше всем шагнуть в могилу, чем выжить в одиночку. Вот остаться одному - это поистине жутко. А кому мы нужны, кроме друг друга и жандармов, верно, Роде?

- Меня ещё ищут приметники[24] Матёрого.

- В общем, обнимать нас нигде не станут. Но это во-первых... Во-вторых, ослушаться Бестию смерти подобно. Понимаешь, твоя дочь по-особому трусливая...

- Виктория? - даже отстранился я, не поверив. - Мне показалось наоборот, что ей вообще про страх никто не рассказывал.

- Это только так кажется, но я с ней давно работаю и знаю, что боится она много чего. Но делает это по-особому, как я уже говорил. Ведь можно, скажем, бояться мышей и визжать при их виде, а можно увидеть мышь, не показывать, что испугался, и быстро мышь прихлопнуть. Нет мыши - бояться некого. Так и с нами. Да, она очень боится всех, кто состоит в её банде. Так что она предпочитает любыми способами извести предателя, чем всю жизнь ходить и ждать, как он вгонит нож в спину. Вот тебе и всё.

- То есть, это она вас боится? Но и вы её из-за этого.

- Скажу тебе так: не все в курсе этой её особенности, - погладил бороду Дюкард. - Насколько я понял, она и за Монарха так взялась, потому что очень сильно его боится. До того, как ты поведал о нём, ей некого было бояться: конкурирующие банды мы прижали, с жандармами мы давно играем, как с детьми. Этот Монарх просто свёл её с ума.

Покачнувшись, Дюкард упёрся руками в подлокотники и с трудом поднялся. Отряхнув и без того не грязные колени, он пробасил:

- Ладно, пора пойти проведать профессора. Ты мне поможешь, Роде?

- Не люблю я, как ты людей почём зря калечишь.

- Пойдём, ленивая морда. Можешь отвернуться, если такой нежный, но помощь твоя понадобится. Ты как, Август?

- Нет, я бы не хотел в этом участвовать.

- Ладно, отдыхай тогда, - легко принял мой отказ Дюкард.

Роде попрятал свои ножи, а затем задумался на секунду и вручил мне точильный брусок со словами:

- Займись саблей, очень советую.

Я застал Адама и Дени за очередным экспериментом: они зафиксировали штуковину в тисках и изо всех сил дёргают рычаг, заставляя прибор звенеть и гудеть. После этого они внимательно смотрят, что стало с очередной ерундой, которую они запихнули в устройство.

Поправляя монокль, в самое нутро цилиндра вглядывается Дени, выдавая в итоге:

- Нет, совсем никаких результатов.

- Уверен? Давай побольше насыплем.

- Я не вижу в этом никакого смысла, - загудел усатый изобретатель. Очевидно, он в дуэте пользуется большим авторитетом вследствие возраста и опыта.

Тут они заметили, что я скромно переминаюсь в сторонке, медленно подбираясь к их верстакам. Адам тотчас снял очки и расправил широченную улыбку:

- О, Август, иди сюда. Мы тут как раз пытаемся разобраться с этим устройством. Мы назвали его Буревестником!

- Когда это мы называли его Буревестником? - брюзгливо загомонил Дени.

- Я только что подобрал отличное название и оно...

- Что-нибудь получилось? - решил я не слушать детский лепет Адама.

Дени поправил котелок, стянул рукавицы и от души шлёпнул их на верстак.

- Нет, мы пробовали вставлять в него железные пруты, медные. А сейчас вот засыпали... как ты думаешь что?

Я бы попробовал угадать, но неугомонный Адам даже не дал мне попытаться:

- Мы покрошили красный уголь и засыпали как следует в Буревестника. Да, можно было догадаться, что толку не будет, ведь тогда совершенно не к месту были бы зажимы. Но ведь ты сам сказал, что уголь используется... ммм... ну, с этой штукой или типа того. Реакции никакой.