Владимир Пекальчук - Три дня в Шадизаре

— Нет, не знал. Знал бы — пошёл бы вокруг леса. А ты‑то что здесь делаешь?

— Пытаюсь убить его. Кстати, меня зовут Сит, слуга Ассуры. Мир тебе.

— А я Даркл. И тебе мир, Сит.

— Не похоже, чтоб ты сильно испугался гхуула, — заметил Сит.

— Я испугался. И сейчас меня дрожь пробирает, когда я подумаю, что спал в этом лесу.

Теперь удивился монах.

— Ты спал в лесу, в котором живёт гхуул?! И остался жив?! Ну, Ассура явно защищала тебя.

— Меня защищало вот что, — Даркл помахал мечом, — если б гхуул приблизился, а я в этот момент проснулся…

— Ты бы точно не проснулся, — отрезал монах, — гхуул тем и страшен, что парализует свою жертву, навевая мысленно страх и заставляя кровь холодеть. Спящий для него — вдвойне лёгкая добыча, и лишь сильные духом и бесстрашные люди могут сопротивляться гхуулу.

— Видимо, ты как раз таким себя и считаешь, — ухмыльнулся Даркл.

— Вовсе нет, меня просто защищает Ассура. Гхуул бессилен и может лишь вступить со мной в открытую схватку. Он уже несколько дней успешно избегает боя, к сожалению, а теперь точно не выйдет.

— Несколько дней? Ты несколько дней не спал?!

— Да нет, тут недалеко лес заканчивается, — ответил монах, — за лесом деревня, там я оставил своего коня. Люди сильно страдают от гхуула и уже давно, несколько лет, отрезаны от мира. Сам понимаешь, я не для своего удовольствия охочусь на эту тварь.

Даркл понимающе ухмыльнулся:

— Ну, я пока ещё не слышал, чтоб кто‑то охотился на гхуула ради удовольствия. Зато его череп высоко ценится, особенно теми, кто покупает голову за золотишко и вешает на стену среди прочих так называемых 'своих' трофеев, приобретённых за звонкую монету.

Теперь оживился монах.

— Тогда давай вместе убьём эту тварь и ты заберёшь себе череп. Мне он не нужен.

Даркл прикинул в уме, за сколько можно продать голову. Получилось бы весьма неплохо, особенно если повезёт с покупателем, а ему как раз нужны деньги — они всегда нужны, а путнику без роду, бредущему наугад — втройне. Однако он хорошо помнил, что рассказывал его старый учитель о гхууле, и знал, что не всякий боец, даже хорошо вооружённый, способен выстоять против этого монстра в рукопашном бою. Тем более подозрительным казался ему монах, вышедший на гхуула лишь с посохом и от которого гхуул якобы бегал несколько дней. Правда, Даркл хорошо знал, что может сделать своим посохом искусный боец вроде его учителя. Вслух он спросил:

— У тебя есть план?

— Честно говоря, нет. Я ведь монах, а не охотник. Пару раз я ощущал его присутствие, но он‑то всегда знает, когда я подхожу к нему ближе, чем на тысячу шагов, и не хочет драться в открытую, хоть я и не знаю почему…

— Может, гхуул знает, что тебя защищает Ассура? — не удержался от подколки Даркл.

— Нет, не знает, так как он поглупее тебя будет, — парировал Сит, и оба рассмеялись, а затем двинулись по тропе.

— В любом случае, я слишком измотан, чтобы прямо сейчас охотиться на это отродье Тьмы, — заметил северянин, — только прошлой ночью я пешком удирал от погони и спрятался в усыпальнице со стражем. Это, кстати, его подарок, — он похлопал рукой по мечу.

— Мертвец подарил тебе меч?? — округлил глаза монах, — ну, это… Сильная примета, одним словом…

— Что значит — сильная? — спросил Даркл, — это хорошо или…

— Это ты узнаешь со временем, — ответил Сит, — акт дарения мёртвого живому часто встречается в сказках и легендах. И всегда это или очень хорошо для того, кому дарили, или очень плохо. Ты склонён верить легендам, хоть немного?

— Даже не знаю.

— Так вот, дарение меча или иного оружия упоминается чаще всего. Например, лорду Эвегу Наранскому был подарен меч, который всегда приносил своему хозяину победу, будь то поединок или большая битва. Но, как оказалось, этот меч ещё и передавал душу убитого своему владельцу. В легенде говорится, что души убитых не попали на Серые Равнины, так как были привязаны к мечу. Когда лорд Эвег умер, его душа тоже оказалась привязанной к мечу, и теперь он якобы вечно бродит по своему покинутому замку, терзаемый сотнями призраков убитых им людей. Ты не принимай это близко к сердцу, вот некий Мальком якобы получил меч в подарок от мертвеца и до самой смерти ему не пришлось драться ни с кем — все боялись его меча.

— Хм… А в какой‑нибудь легенде говорится о подарке стража гробницы?

— Я как‑то слышал в придорожной таверне что‑то похожее, но меня ждал долгий путь и… Ну, я не дослушал…

— Накажи тебя Ассура, Хотат и Хотли, монах! — взвился Даркл, — ты совсем не умеешь лгать! Давай досказывай, лучше знать, что тебя ждёт, даже если это очень плохо…

— Извини, — смиренно ответил монах, — но я правда не знаю, чем это закончилось. А кроме того — иногда все же лучше не знать, поверь.

— Хотат и Хотли, что же мне делать? Выбросить меч? Вернуть обратно? Я не верю в эту чушь, не хочу верить, но ты посадил во мне беспокойство и я не могу от него избавиться!

— Ты очень суеверен. Если верить легендам, — задумчиво сказал Сит, — это игра в орла и решку: либо благословение, либо проклятие. А во–вторых, как‑то мой духовный наставник и учитель, память ему до скончания веков, читал нам проповедь о суевериях и здравом смысле и рассказал один случай, который когда‑то произошёл с ним самим. Очень давно, когда наставник был молодым монахом, он остановился в придорожном храме Митры на ночлег…

— Постой, разве он был не монахом Ассуры?

— Учения Митры и Ассуры проповедуют добро, терпимость, сострадание и другие проявления Первозданного Света и не противоречат друг другу. Останавливаясь в храмах Митры, лично я молюсь и Митре, и Ассуре. Так вот, в тот храм пришёл молодой торговец и рассказал, что купил меч, который раньше принадлежал какому‑то мертвецу из какого‑то проклятого кургана, не зная об этом раньше, естественно. Я, правда, не понял, о каком кургане шла речь, но тот купец очень быстро растерял своих друзей, а взамен — очень сильно разбогател и вообще ему сильно начало везти. Он попросил совета у жреца и тот, кретин, напророчил ему, что купец якобы будет убит этим мечом вместе со всей своей семьёй. Купец тотчас же выбросил меч в реку и уехал. Час спустя его, безоружного, встретил одинокий грабитель и убил. Подробность — тот купец ещё даже не женился, не говоря уж о семье…

— А как же тогда пророчество? — удивился Даркл.

Монах хмыкнул:

— Как же мы похожи, варвар! Я задал учителю тот же вопрос, слово в слово. И он ответил: «Эта проповедь — о суеверии и здравомыслии. Ты сам сделай вывод»…

— Я — не варвар. Кажется, я понял, твой учитель имел в виду, что уход от судьбы ещё не гарантирует, что ты ушёл по лучшей тропе. Страшная судьба — не всегда самая страшная.

— Точно. Кроме того, я же сказал, что жрец был кретином — пророчествуя, людям не принято говорить, если их ожидает что‑то страшное — а вдруг провидец ошибся, а человек с горя, скажем, повесится, или не женится, или ещё как‑то поломает собственную судьбу… А вообще говоря, пророчество — вещь неточная, а если его ещё и сделал кретин… Ну, ты меня понимаешь.