Людмила Стрельникова - Тайна племени Бату

— Отпусти его, — он кивнул второму парню, державшему изобретателя за локоть.

— А его? — Андрей указал на друга.

— Ему вспоминать нечего, для страховки пусть держат.

Изобретатель стал называть кнопки. Его план немного не удался в отношении Георгия, поэтому приходилось идти на риск. Прикрываясь многочисленностью знаков, в первую очередь он включал поля на себя и друга. Но так как парни, держась обеими руками за Георгия, образовывали вместе с ним как бы одно тело, то его поле должно было временно распространиться и на них. Георгий попадал со своими убийцами под один колпак, так что в любой момент они могла убить его внутри этого колпака. Спасение наступало тогда, когда, они отделялись от него и отходили на несколько шагов, тогда поле обрывалось.

Набросив защитные поля на себя и друга, Андрей бросил жадный взгляд на пластину, которую Стэлпсон крепко держал в руках на значительном расстоянии от них. Требовалось секунд тридцать, чтобы добежать и выхватить её. Это желание непроизвольно отразилось на лице изобретателя, потому что Стзлпсон вдруг с угрозой в голосе предупредил:

— При первом же шаге я продырявлю эту пластину пулей. У неё-то защитного поля нет. Называй цифры и не дури, иначе твой дружок отправится к праотцам. — Стэлпсон выдвигал одну угрозу за другой, желая отрезать Андрея от всех возможных путей спасения.

Не выдержав, Андрей решил нанести ответный удар хотя бы в словесной форме.

— Силой многого не добьёшься. Сверхзнания никогда не будут служить злу.

— Не разговаривать. Называй цифры, — рявкнул американец.

Андрею пришлось повторить последовательность включения кнопок. Когда он закончил, Стэлпсон недоверчиво спросил:

— Всё, что ли?

— Всё.

— Сэм, ты записал?

— Так точно.

Стэлпсон развел руками, оглядел себя и недоверчиво сказал:

— Что-то ничего не чувствуется. Сэм, проверь.

Огромный, детина шагнул в близстоящее дерево и прошёл сквозь него, как сквозь мираж.

— Здорово, шеф, — хохотнул он и для пущей убедительности пересёк его вторично. — Здорово, — повторил он, и лицо его засияло идиотским довольством.

— Отойди на двадцать шагов, буду стрелять в тебя, — приказал Стэлпсон Сэму.

Улыбка тотчас же слетела с лица детины, и он испуганно затараторил:

— Шеф, мы так не договаривались. Я не хочу рисковать. Я предан вам и буду служить верой и правдой. Зачем же стрелять?

— На тебе защитное поле, — процедил раздражённо сквозь зубы американец. — Если этот идиот обманул нас, я всажу за тебя ему десять пуль в лоб. А сейчас — двадцать шагов назад.

— Но, шеф…

— Двадцать шагов, — заорал Стэлпсон свирепо, и под натиском его взгляда, словно отодвигающего назад, детина попятился и замер у дерева со страхом на лице.

Двое других парией, державших Георгия, в этот ответственный для своего коллеги момент выпустили селекционера из рук, с напряжением следя за происходящим. Поле замкнулось только вокруг Георгия, и Андрей с облегчением вздохнул — теперь и другу ничего не угрожало.

Стэлпсон поднял пистолет, прицелился, детина побледнел, и на лице его выступили крупные капли пота. Раздался выстрел, затем второй, третий. Сэм остался стоять, всё ещё не веря, что стал пуленепробиваем. Стэлпсон поманил его пальцем и, когда тот приблизился, осмотрел со всех сторон, после чего удовлетворённо произнес:

— Одежду не повредил. Хорошо. Что-нибудь чувствовал?

— Нет, шеф, ничего.

Американец повернулся к Андрею.

— Не обманул, хорошо. А теперь пора прощаться. До встречи на том свете, — и с последними словами он выпустил в Андрея из своего пистолета оставшиеся пули. Одновременно раздались и выстрелы сзади; двое других парней выстрелили в Георгия. Но пули, шипя, растворились в воздухе, не причинив молодым людям ни капли вреда.

— Успел и на себя надеть поле, — криво усмехнулся американец.

Андрей развёл руками:

— Собственная безопасность — прежде всего.

— Ладно, дарю вам жизнь, — вынужденно смилостивился он. — Но если вы встретитесь мне ещё раз, вам не поздоровится. Советую держаться подальше от меня. А сейчас пора уходить. — Он махнул рукой, увлекая за собой четырёх своих спутников.

— Да, забыл напомнить, — остановил их Андрей, — когда войдете в твердую среду, нажмите пятый знак в седьмом ряду. Это улучшит воздухообмен внутри поля, иначе задохнётесь.

Вдали на дороге послышался гул машин. Это подстегнуло Стэлпсона, и он углубился в чащу деревьев, парни поспешили за ним.

В тот же миг, повернувшись к другу, Андрей скомандовал:

— Бежим.

И оба бросились в противоположном направлении.

Стэлпсон и его помощники добрались до ближайшей горы и вошли в неё. А спустя несколько секунд раздался взрыв, взметнувший в небо груды камня и облако пыли. Огромные глыбы с грохотом посыпались на землю в радиусе двухсот метров.

Молодые люди вернулись к своему автомобилю. В это время к ним подъехали две милицейские машины, из одной вышли Огнеса, Нона и профессор.

— Живы! — радостно воскликнула Огнеса.

— А что с нами сделается. Две царапины — и больше никаких повреждений, — ответил Андрей.

Нона подошла к Георгию, провела ласково рукой по его голове и с нежностью произнесла:

— Неугомонный!

Лицо Георгия просветлело, и он бросил на девушку признательный взгляд.

— Знания погибли вместе с ними, — глядя на облако пыли, с грустью сообщил Андрей: — У меня не было другого выхода.

— Удары судьбы надо принимать спокойно, чтобы затем наслаждаться успехами, — утешил его профессор. — Теперь понятно, почему сверхзнания рано давать человеку: начинается непрекращающаяся борьба за них вместо того, чтобы объединиться в их изучении и правильном использовании. Наши собственные знания пока более безопасны для мира. Чем разительнее контраст образца жизни двух систем, тем острее борьба между ними за доминирующее преобладание сверхзнаниями. Не будем унывать — со временем мы до всего дойдем сами. Это путь долгий, но он, поверьте моему опыту, принесёт вам больше радостей и удовлетворения. Самые простые планы — самые реальные.

К молодым людям подошел капитан милиции и поинтересовался:

— Как самочувствие?

— Превосходно, — ответил Георгий, и доложил наигранно бодрым голосом: — Товарищ капитан, противник самоуничтожился, ценности вернуть не удалось.

— Прятать надо лучше, тогда гоняться не придётся. Все проблемы у милиции от того, что граждане не способны защитить свои вещи от недобросовестных людей. Но с другой стороны, вы сумели задержать и обезопасить опасного преступника. Профессор познакомил меня с его биографией. Это был охотник за чужими изобретениями. Понимаю, конечно, ваши огорчения, но в данном случае другого выхода не было.