Терри Пратчетт - Шмяк

Кирпич сам толком, ета, не понимал, что стряслось. Он взял и, типа, свалил из города, потом, типа, была драчка, а потом сержант Детрит показал ему всяких мертвых гномов и троллей, стукнул по башке и сказал: «Помни!» — и Кирпич, ета, изо всех сил постарался запомнить, но его в жизни столько били по башке, притом намного сильнее, что на сей раз он, в общем, почти не почувствовал. Но сержант Детрит, ета, сказал, что больше не надо ненавидеть гномов, и Кирпич не возражал, потому что, честно говоря, у него никогда не хватало сил кого-нибудь ненавидеть. А еще сержант Детрит сказал, что тут, в пещере, они, типа, делают мир лучше.

И, по мнению Кирпича, в очередной раз почуявшего еду, сержант Детрит был, ета, совершенно прав.

Тролли и гномы выстроили в долине огромный круглый дом, сложив стены из гигантских валунов, а для крыши растащив половину завалов. Внутри трещал костер тридцати ярдов в длину. На длинных скамьях сидели короли более чем сотни гномьих шахт и вожди восьмидесяти тролльих кланов, все — со своими приближенными, слугами и телохранителями. Шум стоял невероятный, дым висел пеленой, жаром так и сшибало.

Это был удачный день, отмеченный несомненными успехами. Пускай гномы и тролли сидели порознь, но, во всяком случае, они не пытались друг друга убить. Многообещающее начало. Обе стороны соблюдали перемирие.

Сидя за главным столом, король Рис откинулся на спинку самодельного трона и сказал:

— Королю не выдвигают требований. Короля просят. А король, в свою очередь, изъявляет милостивое согласие. Неужели он не понимает?

— Боюсь, сэр, ему на это тра'ака, прошу прощения, — ответил граг Грохссон, почтительно стоявший подле. — И гномьи старейшины из Анк-Морпорка его вполне поддерживают. Не мое дело, сэр, но я все-таки советую уступить.

— И больше он ничего не хочет? Ему не нужны золото, серебро, земли?

— Нет, сэр, лично ему больше ничего не надо. Но я не сомневаюсь, что вскоре вы получите весточку от патриция Ветинари.

— Да уж, — отозвался король и вздохнул. — Мы живем в новом мире, граг, но некоторые вещи не меняются. Кстати… э… та штука его покинула?

— Полагаю, что да, сэр.

— Ты не знаешь наверняка?

Граг чуть заметно улыбнулся.

— Я думаю, лучше всего ответить согласием на его разумную просьбу, ваше величество.

— Я понял намек, граг. Спасибо.

Король Рис повернулся, склонился через два незанятых места и спросил у Алмазного короля:

— Как вы думаете, с ними ничего не случилось? Уже начало седьмого!

Мистер Блеск улыбнулся, озарив зал светом.

— Думаю, их задержало дело чрезвычайной важности.

— Важнее, чем мы? — сердито уточнил король гномов.

…И поскольку некоторые вещи действительно очень важны, перед домом городского судьи наготове стояла карета. Лошади нетерпеливо топали, кучер ждал. Леди Сибилла, сидя в комнате, штопала носок. На ее лице плавала легкая улыбка.

Потому что некоторые вещи действительно очень важны.

А из открытого окна детской несся голос Сэма Ваймса: «Урр-ргх! Это бегемотик! Это не коровка!»

И этого было вполне достаточно.

Ваймс признавал, что в случае со Шнобби все далеко не так ясно. Шнобби, как и большинство других стражников, был человеком, хотя и вынужденным носить с собой документ, подтверждающий это.

Что зачастую выражалось в репликах типа: «Старина Фред решил, что теперь его назначат охранять кладовую, вот он и согласился». Поскольку это образчик служебного юмора, ему необязательно быть смешным.

Анойя — анк-морпорская богиня вещей, которые застревают в ящиках.

Ваймсу никогда не давались игры сложнее дартса. Особенно его раздражали шахматы. Ваймса неизменно злило, что одни пешки тупо идут убивать других, в то время как короли прохлаждаются в сторонке и ничего не делают. Если бы только пешки объединились и, например, договорились с ладьями, то на доске за десяток ходов установилась бы республика.

Ваймс завел три подноса для документов — «Входящие», «Исходящие» и «Потом разберемся». На последний он сваливал все то, с чем не желал возиться, поскольку был слишком занят, зол, устал или озадачен.

Во всяком случае, как бог высшего разряда. Не из тех, у кого щупальца.

Ваймс придерживался тактики «чистого стола». Тактики «чистого пола» придерживаться было труднее.

Тролли считают, что живые существа на самом деле движутся во времени не вперед, а назад. Это довольно замысловатая система.

Предлунарный синдром.

Этот жилой комплекс находился сразу при съезде с Парковой улицы, в районе с традиционно высокой арендной платой. Она была бы еще выше, если бы не Эмпирический Полумесяц, который, невзирая на отчаянные усилия анк-морпорского общества по сохранению исторического наследия, так и не снесли. В основном потому, что его построил Чертов Тупица Джонсон — человек, который сочетал в своем хрупком теле столько энтузиазма, заблуждений и гениальной бесталанности, что сделался одним из величайших героев архитектуры. Только Чертов Тупица Джонсон мог изобрести метр длиной в шестьдесят сантиметров и треугольник с тремя прямыми углами. Только Чертов Тупица Джонсон мог придать материи несуществующие измерения. И только Чертов Тупица Джонсон мог сделать это случайно. Его оригинальный многомерный подход к геометрии и послужил причиной возникновения Эмпирического Полумесяца. Снаружи это были нормальные дома, выстроенные из камня медового цвета; там и сям даже попадались колонны и херувимы. Но внутри… входная дверь дома номер 1 отворялась в спальню дома номер 15, из окна на первом этаже номера 3 открывался вид, приличествующий второму этажу номера 9, дым из камина в столовой дома номер 2 выходил из трубы дома номер 19.

Жители Полумесяца, не стесняясь, выбрасывали мусор из окон, поскольку, скорее всего, приземлиться ему предстояло в чужом саду.

А если не носит, то скоро занимает маленькую изящную урночку.

Популярная в Анк-Морпорке уличная игра, уступающая только «крысьим вышибалам». «Дерьмосалочки», судя по всему, окончательно ушли в прошлое, несмотря на попытки возродить их под названием «пятнакакашки».

Иными словами, Фред Колон уникальный случай в анналах истории тюрем.

Этот Игорь не принадлежал к роду Игорей — его просто так звали. Изрядно рисковал тот, кто отпускал шуточки на эту тему, а особенно просил пришить ему голову обратно.

Терпение — главная гномья добродетель.