Анатолий Горбов - Джин с Толиком

Как бы в подтверждение того, что боги не очень-то одобряют затеянное им, Александр наступил на лапу котенка, и Джин огласил комнату душераздирающим мявом, близким по тональности к хрипу, тут же сбежав на трех оставшихся работоспособными конечностях подальше от этого неприятного мужчины – в угол, где стоял компьютерный стол хозяина. Чтобы, кряхтя от боли, зализать раненую лапку, сверкая глазами в сторону дивана, где устраивались эти двое.

Аркаша никуда с площади не уходил. Он шатался неподалеку от заказанной квартиры, когда случайно увидел подъезжающий к продуктовому магазину автомобиль – Peugeot 207, беленький и ухоженный. Выскочившая пухленькая блондинка грациозно отослала распахнутую дверь машины на закрытие, громко смеясь в телефонную трубку, и поцокала за покупками, держа перед собой сумочку.

Только вот дверь не захлопнулась – помешал высунувшийся из салона ремень безопасности. Аркаша, проходивший в десятке метров от неожиданного подарка, плавно изменил траекторию движения, и вскоре устроился на водительском сидении.

Так, сумочка уплыла вместе с хозяйкой, но тут было чем поживиться – он быстро отстегнул панель музыкального центра и снял сверху навигатор. Из бардачка в его карманы перекочевала какая-то мелочевка – недорогой фотоаппаратик, полупустой флакон духов, лак для ногтей, упаковка презервативов. Больше ничего ценного там не было, лак с презервативами тоже можно было не брать. На заднем сидении царила чистота и пустота, а музыкальные диски были какими-то потертыми – за такие не заплатят. Все это заняло не больше минуты, и вскоре Аркаша, сутулясь, семенил в сторону рынка.

Болезненное состояние организма вело его напрямик к «точке», где, если повезет, весь этот хлам превратится в пару-тройку «чеков» – доз опия.

Хорошо, что точка была цыганской – Аркаша был почти уверен, что на любой свиновской точке ему бы зелье не продали. В лучшем случае засчитали бы принесенный хабар в счет уплаты долга. Так что до выполнения задания он туда – ни ногой…

Почему-то никакого удовольствия Ирина не испытывала. И даже возбуждения не было, это больше походило на визит к мужчине-гинекологу, практикующему на дому и не включающему свет из-за экономии электричества. Все было механично и совершенно лишено эротизма. То ли сказывалось опьянение, то ли нервное напряжение давало знать, то ли в этом интерьере мужчина, отличный от Кулешова, не воспринимался, как мужчина.

В любом случае, она испытала облегчение, когда, в заключительной фазе Колосов исчез из ее поля зрения, оставшись сзади. Она стояла на коленях, уныло прислушиваясь к шлепкам живота шефа о свои холодные ягодицы, когда сотовый на компьютерном столике запел голосом Жени Отрадной «Я люблю тебя очень-очень». Песня была настроена на звонки Толика, и целый табун морозных иголок рванул по спине, заставив вздрогнуть. Колосов засчитал это движение в свою пользу, и задвигался активнее.

Она укусила подушку и зажмурила глаза, боясь заплакать. «Хватит, мы с тобой уже сегодня общались», – злясь на саму себя, подумала Ирина, виртуально обращаясь к звонящему. Как бы возражая ей, вскоре принялась пиликать пришедшая смс-ка…

Когда все было кончено, и Колосов пошел в ванную, ей стало плохо. Хмель прошел. Она ощущала себя обманутой и чужой. В душе или где-то в районе желудка зияла рваная рана, но омерзение, которое овладело всем ее существом, не давало возможности оказать первую помощь самой себе. Она встала, и, зябко ежась от внутреннего холода, нацепила коротенький китайский халатик с золотыми иероглифами « ming yunn», или «Судьба». Его они выбирали вместе с Толиком. Такой уютный и теплый обычно, махровый халат коснулся кожи с неожиданной прохладцей, а пояс долго не хотел распутываться.

Даже комната как-то изменилась – тени стали другими, более мрачными и длинными. Силуэт напольных часов беззащитно вытянулся – казалось, что он испуган и возмущен событиями, невольным свидетелем которых стал только что. Куда-то делся котенок Джин – на обычном месте, в старом глубоком кресле, его видно не было.

И что же они в этом находят, подумала Ира, вспоминая свою подругу Нику, которая всегда и везде принималась рассказывать бесчисленные истории о своих любовниках, и считавшую, что жизнь проходит зря, если в записной книжке смартфона хотя бы раз в неделю не появляется новая зарубка.

Колосов вышел из ванной, завязывая галстук на еще полурасстегнутой и не заправленной в брюки сорочке, которая закрывала белыми мятыми лохмотьями ремень и причинное место. Именно эта, недоступная постороннему взгляду помятость вызвала в ней новый прилив отвращения, на этот раз – к Колосову.

Ира через силу улыбнулась, и попросила подождать ее в машине, не в состоянии больше его видеть. Она даже чмокнула Колосова в щеку, на всякий случай прикрыв глаза, чтобы не расплакаться. Колосов привел в порядок свой костюм, заправив наконец-то пожамканную часть рубашки в брюки, и открыл дверь, которую сильный порыв ветра чуть не вырвал у него из рук и не вытащил его самого на улицу.

– Мачо-мен, – подумала Ирина, и горько усмехнулась – ветром сдувает. Она прошла в ванную. И, присвистнув, выдохнула старую армейскую хохму из арсенала Толика: «Это что за корова здесь прошла, свинья что ли?». Немытая лоханка джакузи с прилипшими волосами, скомканный коврик с грязным отпечатком туфли шефа (где он грязь-то нашел? все в машине да в машине, по улице не ходит!), мокрое полотенце и лужицы воды на полу с мыльной пеной по краям являли собой такой же неопрятный беспорядок, что был в ее сердце.

– Что снаружи, то и внутри, – вспомнила она восточную максиму, и в очередной раз с ней согласилась. – Причем всю эту мерзость устроил один и тот же человек – и внутри, и снаружи.

Незакрученный до конца кран, из которого сочилась, презрительно надувая пузыри, вода, предвещал скорое отключение водоснабжения. Ей надо было торопиться.

Колосов, внешне довольный и удовлетворенный, забрался на заднее сидение. Хотя его внешний вид совершенно не соответствовал внутренней растерянности. Девицы, побывав под ним, всегда высказывали неподдельную – как ему казалось – радость, и искреннюю признательность по поводу его умелых ласк. Эта же явно была не в восторге, хоть и старательно пыталась это скрыть. Фригидная, что ли? Да не похоже… Мужскому самолюбию Колосова крепко защемили главную и основную составляющую.