Евгений Филенко - Энигмастер Мария Тимофеева

Когда даже у Зырянова иссяк фонтан красноречия, они выбрели на крохотную, как пятачок, полянку явно неестественного происхождения. Земля была словно вспахана, на стволах содрана кора и мох свисал бурыми клочьями.

– Вот здесь я и грохнулся, – несколько оживившись, сообщил Вий.

– Что значит грохнулся? – удивился Зырянов.

– На гравитре, – пояснил Вий. – Гравитр потерял управление и плюхнулся отвесно книзу. Видите, верхушки у деревьев повреждены.

Зырянов немедленно посмотрел кверху, Маша – на следопыта, а тот – на носки своих сапог.

– Что значит потерял управление? – спросил Зырянов.

– Подождите все, – потребовала Маша. – Ты, Олег, верно, ни разу не падал на гравитре.

– Конечно, не падал! Мне и в голову не приходило, что он вдруг может потерять управление и упасть!

– Так вот, гравитр – не кирпич. Он не падает, а планирует. Видишь, Няша цел и невредим, и даже склонен к незатейливому черному юмору.

– Я не шучу, – сказал тот, нахмурясь. – И я действительно плюхнулся со стометровой высоты. Если гравитр и планировал, то чересчур энергично.

– Ты об этом никому не говорил, – сказала Маша осуждающе.

– Грузовой гравитр, – сказал Зырянов ядовито. – С оборудованием. И, между прочим, с людьми.

– И роботранспортер, – напомнила Маша. – Почему отказало управление?

Няша густо покраснел.

– Я не знаю, – сказал он горестно. – На моей памяти такое случилось впервые. Это же аномальная зона…

– Черт, – сказал Зырянов с веселым удивлением. – А у меня браслет не работает! Минут десять назад я смотрел, нет ли пропущенных вызовов, а теперь он мертвый, как… как…

– Как обычный браслет, – подсказала Маша. – Что происходит, Няша?

У нее уже были на сей счет кое-какие предположения, но высказать их вслух она не спешила. В отличие от простодушного Зырянова, который наморщил лоб и объявил:

– Воля ваша, братцы и сестренки, но меня буквально колбасит от некомфортных ощущений. Я же экзобиолог, меня специально готовили к восприятию биотических полей. Не хотел вам говорить, но это явно не птички и не белочки!

– Но ведь мы уже здесь, правда? – спросил Вий робко. – Вы ведь не повернете назад?

– Несносный интриган, – сказала Маша сердито. – Есть две вещи, ненавистные для всякого энигмастера. Отсутствие информации. Недостоверная информация. Ты, Няшечкин, ничего не упустил.

– Назад я не пойду, – быстро сказал Зырянов. – Я устал. Не глядите, что я такой здоровый. Давайте уж хотя бы глянем, что там творится, в этой вашей аномалке. Во-первых, до нее ближе, чем обратно топать. А во-вторых…

– Мне тоже интересно, – сказала Маша ледяным голосом. – Но рисковать жизнями людей я не намерена.

– Я был там! – воскликнул Вий, прижимая руки к груди. – И ничего плохого со мной не случилось…

– Ты уверен? – грозно вопросил Зырянов. – А вдруг ты уже не ты, а какой-нибудь чертов зомби?!

Маша внезапно почувствовала себя в этой удалой компании самой старшей и самой ответственной. В конце концов, она была энигмастер, и это была ее миссия.

– Ну вот что, – сказала Маша строгим голосом. – Туда и обратно. Одним глазком. Соблюдая крайнюю осторожность. Без пафосного героизма и без ложной скромности. Если кому-то что-то не понравится…

– Он хватает девушку и следопыта за шкварники и бегом уносит в зону досягаемости спасательного гравитра, – радостно сказал Зырянов. – Мы будем неимоверно осторожны, Машечка… Фелисидадочка.

– Туда и обратно, – сурово напомнила Маша.

– Туда и обратно, – хором откликнулся этот сумасшедший детский сад.

К исходу четвертого часа, сохраняя полное молчание, они достигли цели своего путешествия.

– Ого, – сказал Зырянов, чем, противу обыкновенного, и ограничился.

Просторная, никак не меньше гектара, площадка не оставляла никаких сомнений в рукотворности своего происхождения. Если здесь и стояли когда-то деревья, то были они выкорчеваны с корнем, земля старательно обработана огнем и какой-то химической дрянью и с тех пор ничего существеннее корявого кустарника и бестолкового разнотравья больше не поднялось. В одном углу площадки громоздилось ветхое дощатое строение с провалившейся крышей, высаженными окнами и перекошенными ступеньками перед обшитой цинковым листом дверью. В другом лежали внавал черные металлические трубы, как видно, так и не нашедшие применения. А в самом центре, угрожающе искосившись на манер Пизанской башни, нелепо и несообразно торчала высокая решетчатая конструкция.

– Это и есть то, о чем ты говорил? – спросила Маша у следопыта.

– Да, – торжественным голосом сказал Вий. – Аномальная зона Ыргон-Бугыль, говоря по-русски – Медный Глаз.

– А почему она так называется? – спросил Зырянов, отчего-то шепотом.

– А почему тебя это заинтересовало только сейчас? – хмыкнул Вий.

– Нет, ты ответь.

– Не знаю, – честно сказал Вий. – Какая-нибудь старая и навеки утраченная легенда.

– Это имеет какое-то касательство к Хозяйке Медной Горы? – спросила Маша.

– Здесь все имеет к чему-нибудь отношение, – уклончиво ответил следопыт.

– Это зачем? – спросил Зырянов, снова шепотом, и показал пальцем на перекошенную центральную фигуру жутковатой композиции.

– Буровая установка, – пояснил Вий. – Для добычи природных углеводородов.

– Ага, – сказал Зырянов без большой уверенности. – Я читал о чем-то подобном. Прииски, старатели…

– Это ты о другом читал, – поправила Маша. – А что, Няша, она, то есть установка, так и должна быть перекручена?

– Нет, – сказал Вий. – В том-то и фокус.

Преодолевая громадное нежелание покидать спасительную лесную крышу, Маша вышла на открытое пространство. Что-то нехорошее рассеяно было в густом стоячем воздухе. Даже насекомые, которых в траве полагалось быть в изобилии, вели себя подозрительно тихо. Хруст земли под Машиными кедами был единственным звуком. И прав был Зырянов: ужасно хотелось повернуться и бежать отсюда сломя голову. Если и присутствовали здесь какие-то биотические токи, то ни к покою, ни к гармонии с окружающей природой они не располагали.

Упомянутый следопытом фокус при ближайшем рассмотрении выглядел еще более впечатляющим. Высоченная, с десятиэтажный дом, башня из добротного металла была скручена, словно проволочная фигурка. Вдобавок ко всему, нижнюю часть конструкции грубо и с ужасной силой сплющили какие-то чрезвычайно большие тиски. Отчего она и утратила всякую устойчивость, безвольно скособочившись. На взрыв такое нисколько не походило. Не было ни воронки, ни раскиданных окрест кусков породы и железа. Изувеченная башня торчала прямо из земли, слегка просев под собственной тяжестью. Между изжеванными опорами росло молодое хвойное деревце. Приглядевшись, Маша обнаружила в траве прямо под башней выводок свежих мухоморов.