Евгений Филенко - Энигмастер Мария Тимофеева

– Но ты говорил, что над аномалкой гравитры не летают, – напомнила Маша.

– Говорил, – согласился Вий. – Потому что никому не нужно туда летать.

– Няша, а ты, оказывается, интриган, – сказала Маша осуждающе.

Ей с самого начала этот поход был не по душе. Тоже, выдумали: аномальная зона! Как будто нет других дел, более важных и доказательно обоснованных. И еще понятно бы в какой-нибудь там, черт ее знает, амазонской сельве, в сердце Сахары или среди древних снегов Антарктиды, а то – на Урале!.. В региональном отделении Тезауруса, похоже, разделяли ее скепсис, но сочли за благо соблюсти политес. Коль скоро пришла информация, отчего же не проверить? Тем более что Маша все равно собиралась заглянуть в родные места. Понятие «родные места», разумеется, не включало находящуюся за сотни километров от маминого дома глухую тайгу, но кого могли волновать такие мелочи… Ропща и сетуя на судьбу, Маша согласилась. Следопыт-энтузиаст Вий Няшин, от которого и поступила информация об аномалке, вызвался сопровождать при одном условии: никаких массированных десантов, никаких шагающих вездеходов. Только на гравитре, не производя лишнего шума. А еще лучше – своими ногами. Во-первых, потому что природа, только-только отошедшая от человечьего безрассудства. А во-вторых, потому что аномальная зона. Машу это даже устраивало: если уж лезть в тайгу, так сочетая необходимое с приятным. Зырянов, экзобиолог в отпуске, и вовсе угодил в туристы-исследователи по случаю. Он откликнулся на сетевое объявление «Нужен неприхотливый, общительный и выносливый спутник для марш-броска в дебри таежного Урала». Все требуемые качества в нем присутствовали, и даже с избытком. К тому же, Зырянов имел опыт сотрудничества с Тезаурусом и сдержанно-позитивные рекомендации. А еще он был, по собственным словам, «прирожденный бродяга ногами». О чем не упустил прямо сейчас и напомнить сквозь дремоту:

– Дети, не ссорьтесь. Во-первых, это я склонил вас к пешему переходу. Чего тут… паршивых двадцать верст. А во-вторых, в гравитр мы бы не поместились с вашим оборудованием.

– И с твоими габаритами, – язвительно добавила Маша.

– Я не виноват, – сказал Зырянов, оправдываясь. – Все дело в генезисе. У меня все родители довольно крупные.

– Сколько у тебя их было? – поразилась Маша.

– Полагаю, не меньше двух… И не забывайте, что между габаритами и грузоподъемностью существует прямая зависимость. Хотя и нелинейная, согласен.

– Хтоническая сила, – грустно сказал Вий. – Можно было взять грузовой гравитр.

– И роботранспортер, – кивнула Маша. – А что это ты такое сказал, про силу?

– Я всегда так говорю, – смутился Вий. – Ты, должно быть, не знаешь, но вообще-то я фольклорист. У нас на факультете все так выражались. Апеллировали к первозданным силам природы. А пошло это от профессора Захолутина, большого знатока мировых мифологических систем. Окинет он, бывало, нас критическим оком: эх, студентики, хтоническая сила…

Зырянов приподнялся на локте и поглядел на спутников с громадным любопытством, словно впервые увидел.

– Интересные вы люди, – заметил он душевно. – Возьмем хотя бы тебя, Вий. Вот почему у тебя такое имя?

– Все дело в генезисе, – ответил тот серьезно. Брови у Зырянова поползли вверх, и Вий поспешил объяснить: – У меня папа и мама филологи.

– Эх, бедолага, – посочувствовал Зырянов.

– Папа специализируется по Гоголю Николаю Васильевичу, – не моргнув глазом, продолжал следопыт. – Поэтому у меня есть брат Хома и сестра Солоха. Солоха Никифоровна Няшина.

– Смело, – сказал Зырянов. – Своеобычно. Там, у Гоголя, помнится, где-то были еще Оксана с Вакулой… но кого нынче удивишь Оксаной?

– И Вакулой, – прибавила Маша.

– И что? – насупился Вий. – А если я начну вас спрашивать по поводу ваших имен?

– Мне и сказать-то нечего, – засмеялся Зырянов. – Назвали и назвали. Князь вроде бы такой был. А ты, Маша?

– Со мной все просто, – откликнулась она, жмурясь от солнышка. – Дело в том, что по отцовской линии я первая дочка в роду за последние триста лет.

– Ого! – поразился Зырянов. – Как это случилось?

– Все дело в генезисе, – кротко заметила Маша, и все засмеялись. – До моего появления проблем с выбором имени никогда не возникало. Виктор, Николай и, как запасной вариант, Иван. Хотя и в случае со мной выбор был невелик: с маминой стороны традиционно принято давать имена девочкам в честь бабушек. Бабушку звали Мария Асунсьон Гарсиа Монтеро.

– Ты еще легко отделалась, – сказал Зырянов сочувственно.

– Угумс, – кивнула Маша. – Поэтому я всего-навсего Мария Фелисидад Тимофеева.

– Хтоническая сила… – проронил Вий.

– Точно, – произнес Зырянов с удовлетворением. – Я полежал, восполнил дефицит энергии от природы, а вы побеседовали. Можно сказать, заново познакомились. Теперь самое время и дальше путь держать.

Он легко, бесшумно воздвигся над всеми, как крепостная башня, и без особых усилий вздел гигантский рюкзак на плечи. Маша и Вий взирали на него с благоговейным ужасом.

– Олег, – сказала наконец Маша. – Ты, конечно, лежебока и в походе балласт. Но вообще-то ты ненормально сильный, не находишь?

– Машечка, – сказал Зырянов нежным голосом. – И, заодно уж, Фелисидадочка… Я почти год провел в условиях полуторной силы тяжести. Мы вернулись оттуда все немножко перетренированные. А еще мне все время кажется, что я сейчас вдруг оторвусь от твердой почвы и улечу в небеса, как мыльный пузырь. И что вы не успеете поймать меня за ноги.

– Можешь не беспокоиться, – заверила Маша. – Я цеплючая, как кошка.

– А у меня наследственная охотничья реакция, – сказал Вий.

– Подстрелишь меня на лету? – деловито уточнил Зырянов. – Как поросенок Пятачок воздушные шарики с Винни-Пухом? А ружье у тебя с собой?

Вий страдальчески сморщился, а губы его беззвучно прошептали что-то насчет первозданных сил природы.

Путь лежал постоянно в гору, хотя и не слишком крутую. Тропинки как таковой не было, но Вий зорким своим оком и верным посохом безошибочно находил следы застарелого человеческого присутствия даже там, где и в голову не пришло бы их искать. То отрухлявевший мертвый пень со следами механической пилы, то гнутую ржавую железяку. Под ногами шуршала слежавшаяся за бесконечные годы и годы хвоя, хрустели шишки, над головой перекликались редкие птахи, а в редких просветах между перепутанных лохматых ветвей синело прозрачное уральское небо. Этот лес был забыт и запущен так давно, что перестал бояться непрошенных гостей. Кто бы мог подумать, что когда-то здесь собирались строить дорогу, тянуть трубопроводы и разными другими способами истреблять первозданную природу? Все осталось в прошлом, вместе с иными безумными планами сырьевой экспансии. Теперь воздух был чист, в нем парили зеленые древесные запахи, а чтобы пройти утраченной дорогой первопроходцев, нужен был следопыт. Иногда Маша останавливалась, чтобы поправить рюкзачок или вернуть на место сбившуюся панаму, и ее так и подмывало сказать что-нибудь восторженное и прочувствованное. Но она как могла боролась с этой естественной слабостью. В отличие от непосредственного Зырянова, который время от времени обращал бородатую физиономию к небесам, сооружал на ней блаженное выражение и восклицал: «Хорошо!» Вий же Няшин, что размеренно топал в нескольких шагах впереди, в такие моменты озабоченно оборачивался и ворчал что-нибудь упредительное: «Нет, нет, больше никаких привалов, а то до темноты не управимся…» Перспектива встретить ночь в тайге никого не пугала, но мысль разводить здесь неизбежный костер отчего-то выглядела немного кощунственной. Они продолжали движение, не сбавляя темпа, не теряя дыхания, все шло как надо, и даже тяжесть в ногах была уместной и приятной. Зырянов, более других страдавший от дефицита общения, пытался затеять какой-нибудь разговор, но его усилия скоро сходили на нет. «Вий, – вопрошал он игриво, – а ты кто по этническому признаку? Эвенк или эвен?» – «Русский, – ворчал тот. – Мама русская, а папа манси. Это имеет какое-то значение?» – «Никакого! Вот я, например, тоже русский. Хотя три четверти моих предков были коми. А говоря про Машку, несложно допустить промашку…» – «Каламбурщик! – пренебрежительно фыркала Маша. – Я тоже русская. Папа русский, мама испанка. Нормально». – «Интересные мы люди! – радовался Зырянов. – Только представьте себе: нас здесь, в этих уральских дебрях, всего трое, а за нами тянется громадный шлейф наших предков из великих мировых этносов! Охотники в звериных шкурах… бородатые витязи в шеломах и посконных рубахах… мрачные конкистадоры в латах…» – «Отчего это тебя пробило на глобальные обобщения?» – поражалась Маша. «От голода, – бесхитростно признавался Зырянов. – Вы ведь злые, ни за что не устроите привал с целью перекусить. А возвышенные мысли кого угодно отвлекут от низменных чувствований». – «Хочешь шоколадный батончик?» – «Хочу. Но разве он заменит неспешную застольную беседу?..» – «Нет, никаких привалов…» – «Когда все закончится, я обещаю тебе беседу по итогам нашей миссии. Обстоятельную и безусловно застольную». – «С вином и шашлыками?! Гляди, ты обещала…»