Владимир Романовский - Полезный Груз

Дубстер не ответил. Он – не информационное бюро, не путеводитель по реалиям мужских тутумников. Когда кто-то, не умеющий дать сдачи и не готовый умереть за свое место под солнцем продолжает вякать, его опускают во имя восстановления порядка и тишины. Говорить имеют право только те, кого опустить нельзя. Остальные говорят только когда их спрашивают. В женских тутумниках такая практика тоже есть, правда, не настолько распространенная.

Ридси все это знала и так. А спросила, чтобы разрядить напряжение. С некоторой опаской Ридси следила за действиями Дубстера. Он помассировал себе икры и бедра, поводил торсом, поднялся, потянулся. Еще раз расправил плечи.

– А тебя как зовут? – спросила она.

Дубстер запрокинул голову и некоторое время водил ею из стороны в сторону. Помассировал себе крепкие бицепсы. Несколько раз глубоко вдохнул. Пригнулся, распрямился.

– Нужно кровь разгонять, – объяснил он. – Очень влажно нынче.

Он подобрал автомат, еще раз вынул и вставил магазин, и снял автомат с предохранителя.

– Дубстер меня зовут, – сказал он и вышел из пещеры.

Ридси схватила свой автомат, проверила затвор, поднялась на ноги, согнула и разогнула затекшие колени, вытерла лоб и нос тыльной стороной руки, и отошла от фонаря к стене, в тень.

Вне пещеры прозвучал одиночный выстрел. Ридси напряглась и наставила дуло на вход в пещеру. Долго никто не появлялся. Очень долго. У Ридси возникло сильное желание выйти и посмотреть, что происходит, и она его подавила, и сказала себе, что будет стоять здесь всю ночь, весь следующий день, неделю, год – если нужно.

Наконец Дубстер вернулся – с автоматом за спиной, с мокрой мятой одеждой Манна в руках. Бросив одежду рядом с фонарем, он сдвинул ремень автомата, захватил приклад правой рукой, демонстративно снял предохранитель, и глянул на Ридси. Дуло автомата Ридси шевельнулось. Дубстер пожал плечами и занял прицельную позу. Ридси тут же среагировала. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Она и не промахнулась. Просто в магазине не оказалось патронов. Ридси щелкнула затвором, широко открыла глаза, и собралась было швырнуть автомат в Дубстера, но он хмыкнул и опустил ствол.

– Не нервничай, – сказал он.

– Подонок! – сказала она. – Сука!

Он пожал плечами, положил свой автомат на землю, и, сев возле фонаря, потянул к себе пиджак Манна, поднял, и начал внимательно осматривать. Ридси прикинула, как бы мимо него проскочить.

– Не дергайся, тебе говорят, – без злобы сказал Дубстер. – Ты мне не мешаешь. Будешь дергаться – пристрелю. А так – сиди себе спокойно. До утра.

– А утром пристрелишь?

– Не решил еще. Скорее всего нет. Если ты не врешь, что ты – Ридси, то зачем же? Продвигаться нам придется в Преторию. В Претории, судя по тому, что я о тебе слышал, у тебя много знакомых. А у меня никого.

– Зачем тебе мои знакомые?

– Паспорт мне нужен. Кстати говоря и тебе тоже. Сделаешь?

– Может и сделаю. А что с яйцеголовым?

Дубстер вытащил из пиджака Манна кошелек и склонился возле фонаря, рассматривая содержимое.

– Дауди перестарался, – сказал он. – Придушил человека невзначай. Вообще-то мужская любовь – извращение, поэтому аварии вполне ожидаемы. Многие штрихи не считают это гомосексуализмом, но это потому, что они тупые.

Некоторое время они молчали. Дубстер откладывал в сторону визитные карточки, кредитки, какие-то чеки.

– А ты, значит, никогда этим не занимался? Никого не опускал? – спросила Ридси.

– Не-а. Мне всегда баб хватало. Письма писали, на свидания приходили. В остальное время самоконтроль – первое дело.

Не очень понятно было, серьезно он говорит, или саркастически. Раскрыв один из компартментов кошелька, он вытряхнул на землю несколько крупных купюр.

– Мало, – посетовал он обыденным тоном. – Я думал, он больше с собой носит. Сколько нынче стоит паспорт?

– Смотря какой, – рассудительно откликнулась Ридски, удовлетворенная тем, что Дубстер поддерживает разговор. Оно так спокойнее. – Если африканской страны, то не очень дорого. А за Содружество и Штаты дерут раз в пять больше.

– Значит, – заключил Дубстер, – придется сходить на дело какое-нибудь.

– Почему у меня магазин пустой? – спросила Ридси, стараясь, чтобы голос звучал сварливо.

Дубстер улыбнулся, не глядя на нее.

– Был почти полный. Теперь пустой, – повторила она.

– Что ж ты меня, за дурака, что ли, держишь?

– Ты вытащил патроны? Когда ты успел?

Дубстер посмотрел на нее и сделал многозначительные глаза. Ридси насупилась. Подумала и улыбнулась, показывая мелкие зубы.

– Старое вспомнил, – объяснил он, рассматривая кредитку. – В свое время я начинал карманником. Ловкие пальцы. – Он поводил пальцами перед лицом. – Если бы мои родители были богатые, я бы стал пианистом или фокусником. Говорят, пианисты неплохо зарабатывают … Так … Ботинки яйцеголового. Мне явно не подойдут. Но пиджак как раз. Узковат, но по длине сойдет. Майку оставляю. Сверху пиджак. Буду делать вид, что я немецкий турист. Ты по-немецки говоришь?

– Нет.

– Жаль. Ладно. Нам с тобой нужно согреться, чтоб к утру насморка не было. Можно было бы, конечно, попытаться идти прямо сейчас, но в такой темени, под дождем, обязательно заплутаем. Выступим, как светать начнет. Иди сюда.

***

В семь часов утра двое заспанных инспекторов ООН прибыли в Центр Подготовки. В приемнике уполномоченный включил планшет. Ему показали удостоверения. Он кивнул. Инспекторы сунули удостоверения во внутренние карманы пиджаков. Уполномоченный спросил:

– Фамилия?

Инспекторы переглянулись удивленно.

– У вас есть наши фамилии.

– Я всего лишь выполняю свою работу. Фамилии ваши сложные, произнести их трудно, запомнить невозможно. Говорите фамилии. По буквам. Вот вы сперва.

Указательным пальцем он показал на живот рыжего инспектора. Рыжий инспектор посмотрел надменно на палец.

– Пиздыкин, – сказал он сердитым голосом.

– По буквам.

– Пи, ай, зет, ди, уай, кей, ай, эн.

– Сложная фамилия. Русская?

– Украинская.

– Вы – украинцы?

– Нет, мы русские. Но фамилия украинская.

– Слишком сложно для меня. А ваша фамилия? – он посмотрел на чернявого.

– Жопский, – сказал чернявый, не менее сердито, чем рыжий.

– По буквам.

– Зет, эйч, оу, пи, эс, кей, уай.

– Это проще. Вот вам пропуска.

Он нажал на кнопку, и принтер за его спиной зашуршал, выдавливая из себя временные пропуска. Следовало снять защитный лист и приклеить прямоугольный пропуск с фамилией себе на видное место – на грудь, на лацкан…

– На лоб, – предложил назвавшийся Пиздыкиным.

Назвавшийся Жопским так и поступил. И тогда Пиздыкин тоже приклеил пропуск себе на лоб. Уполномоченный безучастно следил за их действиями.