Марк Ходдер - Экспедиция в Лунные Горы

Разряды энергии яростно запрыгали, сталкиваясь и посылая синие молнии в стены, пол и потолок.

— Что происходит, Дик? — с ужасом крикнул Спик.

— Он раскалывает камень! — проорал королевский агент.

Мгновением позже огромный черный алмаз с грохотом треснул и выпал из руки латунного человека; на пол упали семь совершенно одинаковых кусков.

Наступила полная тишина.

Разряды энергии исчезли.

В воздухе повис запах озона.

К'к'тиима нагнулся и подобрал камни.

— Эквивалентность! Хотя один, два или, может быть, даже все три камня остались целыми в других версиях истории, в этой они все разделились, и теперь во всех реальностях ушли за пределы или умерли. — Он направил свое бесформенное лицо на Бёртона. — Наша благодарность, сэр Ричард. Наги благодарны вам за роль, которую вы сыграли в нашем освобождении.

— Почему бы тебе не исчезнуть отсюда, немедленно? — проворчал королевский агент. Внезапно он покачнулся, попытался схватиться за Спика, не сумел, осел на пол и остался сидеть; его глаза остались открытыми, но остекленевшими. Спик присел рядом с ним на корточки и пощупал ему лоб.

— Жар, — пробормотал он. — И сильное истощение.

— Не знаю, что делать, — пробормотал Бёртон. — Как я должен запечатать свою судьбу, Берти?

— Кто такой этот Берти, о котором он все время говорит? — спросил Спик у К'к'тиимы.

— Не знаю, мистер Спик. Давайте поднимем его. — Латунный человек нагнулся, и взял металлической рукой одну из рук Бёртона. Спик понял намек и поддержал исследователя с другой стороны. Вместе они поставили его на ноги и усадили на алтарь.

— Джентльмены, вам лучше уйти отсюда, — сказал К'к'тиима. — Наша работа закончена, по меньшей мере, на следующие пятьдесят пять лет.

Он открыл карман Бёртона и сунул туда семь осколков африканского Глаза.

— Открутите мой голосовой аппарат, чтобы обнажить бэббидж. Выньте семь камбоджийских камней и увезите с собой в Лондон. Да, и оставьте на алтаре мой заводной ключ, пожалуйста. Этому бэббиджу осталось выполнить только одно действие, в 1918; я думаю, вы его видели.

— Убирайся ко всем чертям, в ад! — прошептал Бёртон.

— Напротив, я выбрал выход за границы. До свидани я, сэр Ричард Фрэнсис Бёртон.

И К'к'тиима замолчал.

Несколько мгновений королевский агент сидел молча, а Спик беспокойно наблюдал за ним; наконец исследователь встал и отсоединил голосовое устройство; вынув семь черных камней из обнажившегося бэббиджа, он положил их себе в карман.

Латунный человек подошел к другой стороне алтаря, отдал честь и замер.

Бёртон подобрал винтовку и сказал Спику:

— Помоги мне вынести Уильяма наружу. Я хочу похоронить его на открытом месте.

Уже ночью, при свете звезд, усталые до мозга костей, они выбрались на окруженную утесами арену, с трудом проволочив тело Траунса по узким подземным проходам. Бёртону тарелкообразный амфитеатр показался странно пустым. Он огляделся, вспоминая, где видел растущие на маленьком могильном холме цветы, и, с помощью Спика, положил Транса туда, завалив камнями.

Из мрака вышли воины-чвези. Не произнеся ни слова, они проводили двух людей на ту сторону горы, зачастую ведя и за руки в полной темноте.

Добравшись до места, где был убит Сиди Бомбей, Бёртон обнаружил, что труп его друга еще никто не потревожил. Они задержались и насыпали второй могильный холмик.

Королевский агент, спавший на ходу, потерял всякое представление о месте, времени и своих действиях, пока, внезапно, они не вырвались из Лунных Гор и не обнаружили ваниамбо, сидевших вокруг потрескивающего костра. Воины в суеверном ужасе уставились на чвези и отступили назад. Тогда горцы заговорили. Были сказаны слова уверения. Прозвучала клятва. Было потребовано подчинение и, наконец, достигнуто соглашение. Обе группы смешались, и объединенный отряд из тридцати человек направился на восток, к озеру Укереве.

Уже утром они добрались до первой деревни. Жители, боясь чвези, немедленно предложили еду и кров. Бёртон, не понимая, что делает, залез в ближайшую хижину и заснул.

Проснувшись, он обнаружил себя в носилках, рядом шел Спик. Лейтенант посмотрел на него и сказал:

— Ты горел в лихорадке три дня. Как ты себя чувствуешь?

— Слабость. Жажда. Голод. Где моя винтовка?

— Ее несет один из африканцев.

— Принеси сюда. И больше не забирай от меня.

Еще один день. Еще одна деревня. Они остановились, наелись и напились.

Поздно вечером королевский агент сидел в бандани и смотрел, как солнце втекает в горизонт.

— Где мы, Джон?

— Я не уверен, но, надеюсь, где-то в одном переходе от берега озера. Не знаю, что делать. Без этой чертовой штуки, которая помогала мне... — он коснулся бэббиджа, вставленного в левую часть его черепа, — принимать решения почти невозможно, поэтому сейчас я иду туда, куда мы собирались попасть, завладев алмазом, то есть до самой северной точки озера, а потом строго на север. Я думаю, что чвези понимают мои намерения, хотя я общаюсь с ними только на языке жестов.

Бёртон проверил карманы. Все четырнадцать камней были с ним.

— Похоже, этот план не хуже любого другого, — сказал он. — Пока чвези остаются с нами, жители будут предоставлять нам все необходимое и не требовать хонго .

Спик кивнул и поглядел на королевского агента. В голосе Бёртона была тревожащая безжизненность, как будто его большая часть выключилась.

К следующему полудню, после того, как они перевалили через множество холмов, они увидели огромное озеро, уходившее к горизонту.

— Я извиняюсь, Джон, — сказал Бертон по-прежнему лишенным эмоций голосом. — Если бы, во время нашей первой экспедиции, я увидел его своими глазами, я бы никогда не сомневался в твоих утверждениях.

— Ты не увидел его только из-за меня, — ответил Спик. — Тогда я был одержим мыслью, что именно я должен стать человеком, решившим загадку истоков Нила.

— Тогда мы были в сфере досягаемости алмаза. Не сомневаюсь, что он повлиял на твое решение.

— Возможно. Как ты думаешь, мы доберемся до дома?

Бёртон осмотрел себя. Его зараженная клещами армейская форма образца 1918 года была изодрана, сапоги потрескались.

— У меня есть причина верить, что доберемся.

— И что потом?

Бёртон покачал головой и пожал плечами.

На следующий день они вышли еще до рассвета. Какое-то время Бёртон шел пешком, но потом ноги подкосились и его опять уложили на носилки. Он то терял сознание, то опять приходил в себя. Лихорадка горела в нем как лесной пожар.

Иногда он открывал глаза и видел синее небо; в других случая это был Млечный Путь. Однажды он посмотрел направо и увидел зеркальную поверхность озера, покрытую тысячами пеликанов.