Марк Ходдер - Экспедиция в Лунные Горы

Монктон Мильнс опять потер лицо и опять размазал грим Арлекина.

— Итак, остался ненайденным только африканский алмаз, и Пальмерстон послал тебя за ним?

— В точности. Это последний целый камень, и он должен быть могущественнее, чем его расколовшиеся двойники. Он собирается использовать Глаза и развязать тайную войну с Пруссией при помощи ясновидения, пророчества и медиумных убийств. Его цель — не дать Бисмарку объединить Германию. Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы эта экспедиция вообще не состоялась?

Он получил слабый кивок.

— Да, — раздался тихий шепот. — Вероятно ты не хочешь дать в руки Пальмерстону такую силу. Бог мой, тогда он сможет манипулировать всем миром!

— Именно это и собирались сделать Дарвин, Гальтон и их сторонники.

Монктон Мильнс какое-то время разглядывал друга.

— Клянусь святым Иаковом, не хотел бы я оказаться в твоей шкуре, Ричард. Что ты собираешься делать?

Бёртон пожал плечами.

— Я должен достать камень хотя бы для того, чтобы он не попал в руки пруссаков. Я чувствую, что мой бывший партнер, Спик, тоже собирается за ним, на деньги Бисмарка. Но что я буду делать, если завладею им — не знаю. Есть и еще одно затруднение: в 1914 году у Распутина был именно африканский камень — с его помощью он исследовал прошлое. Так что я знаю, что мне суждено найти его, после чего он каким-то образом окажется в России.

Несколько минут они сидели в молчании, потом Бёртон прошептал:

— Я чувствую себя проклятой маленькой пешкой на гигантской шахматной доске.

Монктон Мильнс стряхнул с себя невеселые мысли.

— Я верю в тебя, Ричард. Иди в Африку. Сделай то, что можешь. Ты найдешь ответ, я уверен.

Бёртон вздохнул и слегка дернул головой. Только сейчас он услышал жужжание разговоров и веселый шум, наполнившие Фрайстон. Он посмотрел на себя, перевел взгляд на дуга и внезапно хихикнул:

— Бисмалла! Король Шахриар из « Тысячи и Одной Ночи » обсуждает фантастические идеи с Арлекином. Что за чертова шутка!

Монктон Мильнс улыбнулся.

— Возвращайся к гостям. Расслабься. Наслаждайся. Я присоединюсь к тебе через несколько минут. Я хочу придти в себя.

Бёртон встал и подошел к двери. Задержавшись на пороге, он обернулся и сказал: — Если Пальмерстон узнает о нашем разговоре, меня бросят в Тауэр.

— Скорее в Бедлам, — прошептал Монктон Мильнс.

— Нет. У правительства есть тайные комнаты — и тюремные камеры — под Лондонским Тауэром.

Его друг вытянул руку, как если бы хотел защититься от королевского агента.

— Ни слова больше, прошу тебя! — крикнул он. — Моя емкость для разоблачений уже переполнена.

Бёртон отпер дверь и вышел из комнаты. Пройдя через холл, он вернулся к курительную.

— Эй, капитан, — тут же позвал его Шалтай-болтай. — Где твоя восхитительна домохозяйка?

Бёртон повернулся к пухлой сказочной фигуре.

— Это ты, Траунс?

— Да, и чувствую себя абсолютной задницей, но это была мысль миссис Траунс и не думаю, что стоило поднимать шум из-за этой ерунды, тем более, что я оставляю ее на столько месяцев. Но, скажу тебе, чертовски неудобно. Дьявольски тяжело даже поднести вилку к губам, про стакан с вином и говорить нечего.

— На твоем месте я бы не жаловался. Наоборот, скинешь фунт или два.

— Если ты не против, с меня довольно! Ты прекрасно знаешь, что вся моя округлость — набивка.

— Ну, если ты так говоришь... А кем оделась уважаемая миссис Траунс?

— Матушкой Хаббард. Надо сказать, что ей почти не потребовалось переодеваться. Она рвется поболтать с миссис Энджелл, но из-за всех этих фантастических костюмов никак не может найти эту дорогую даму. Так где же она, и во что одета?

— Она оделась почтенной королевой Боудиккой [3] Жена Прасутага, тигерна зависимого от Рима бриттского племени иценов, проживавшего в районе современного Норфолка на востоке Англии. После смерти мужа римские войска заняли её земли, а император Нерон лишил её титула, что и побудило её возглавить антиримское восстание в 61 году. , и сейчас, по-моему, выполняет работу твоей жены.

— Что ты имеешь в виду?

— Пошла бросить кость собаке.

— Э?

— Она спустилась на кухню за лакомым кусочком для Фиджета, хотя, как я подозреваю, на самом деле хотела сбежать от всех этих лордов и леди. Она чувствует себя не в своей тарелке, но я настоял на ее приходе. Она заслужила право хоть немного понаслаждаться жизнью после всего того, через что я провел ее за последнее время.

— И ты взял с собой чертова бассета?

— Она сделала его частью своего костюма — запрягла его в игрушечную военную колесницу, которую он везет за ней. Кстати он в высшей степени недоволен этим.

В это мгновение над общим гамом поднялся пронзительный вопль.

— Не извинишь ли ты меня? — сказал Бёртон. — Похоже, Алджи разбушевался, надо его придержать.

Он быстрым шагом пошел к эркеру. Едва он подошел к собравшейся там группе, как официант сунул ему в руку бокал с портвейном. Бёртон рассеянно поставил его на столик и повернулся к Суинбёрну, который, как сумасшедший размахивая руками, прыгал на месте вверх и вниз.

— Я трезв как стеклышко! — яростно орал поэт. — Что за несчастье! Я стал невосприимчив к алкоголю!

— Быть может из-за слишком тесного знакомства? — предположил Корнуэлл Льюис.

— Чушь! Да, согласен, мы часто встречаемся, но знакомство у нас шапочное.

В это время к ним присоединился доктор Джеймс Хант, член Клуба каннибалов. Услышав последние слова поэта, он засмеялся и объявил: — Ха, Алджи! Я скорее думаю о намного более интимных отношениях. Ты и алкоголь практически поженились!

— Вздор и чепуха! — возразил Суинбёрн. — Бессмыслица, болтовня, абсурд и трескучие фразы.

— Я бы вас арестовал, — тихо сказал кто-то рядом с Бёртоном.

Исследователь повернулся и обнаружил, что смотрит в лицо Ричарду Майену, узколицему главному комиссару Скотланд-Ярда.

— Потому что из-за меня у вас забрали четырех человек? — спросил он, подняв бровь.

— Да, — ответил Майен, неодобрительна глядя на истерику Суинбёрна. — Траунс и Честон — одни из моих лучших детективов, Кришнамёрти командует моим Летающим взводом, а констебль Бхатти скоро должен получить повышение. Откровенно говоря, я не могу позволить им целый год шляться по Черному континенту. Но что делать? Мне остается только заключить, что вы вступили в союз с лигой лондонских бандитов. Я прав, сэр Ричард? Вы убираете моих людей с дороги перед каким-то подлым заговором? Возможно вы собираетесь скормить их львам и тиграм перед тем, как взорвать Тауэр и украсть драгоценности короны?

Бёртон улыбнулся.

— Смешно, но я только что говорил о Тауэре. Но нет, и в Африке, сэр, нет тигров. Неужели лорд Пальмерстон ничего не объяснил вам?