Ирина Асаба - Амнезия [СИ]

Еж моментально свернулся в клубок и замер, ожидая дальнейших действий людей. Но вокруг было все спокойно, люди звенели рюмками и хрустели солеными огурцами. Сеня медленно распустился, словно цветочный бутон от солнечного света и стал обнюхивать угощение.

— Николай Николаевич! — обратился к полковнику Пончик. — Как там мои дела? Что-то от вас ни слуху ни духу. У меня вон уже и немец такой же появился, беспамятный. Ваши приезжали — допрашивали. Результаты нулевые.

— Ты, про какое дело? — отозвался полковник. — Про амнезию свою что ли?

— Ну да. Нарыли чего?

— Да ни фига мы не нарыли. Черти что в районе творится… Напускает кто-то туману и пойди, продерись сквозь него. Ты про серию убийств слышал? — спросил Николай Николаевич у соседа.

— Слышать то слышал, да ничего толком не знаю. Сашке интересно будет. Вы ему все расскажите. Может, вдвоем быстрее до чего додумаетесь…

— Отчего ж не рассказать? Рассказать можно. Только помощи я ни от кого не жду. Сам копать буду. Это дело темное и страшно неприятное… Ну, начну, пожалуй, с предыстории… Яков то об этом наслышан, а вот вам молодой человек, может, действительно будет любопытно. Наверное, с месяц тому назад стали в наших лесах появляться трупы. И ладно бы разными были причины смерти… Всяко ведь бывает. Кто в топь провалился, кто с лошади упал, кого охотник подстрелил случайно. Так нет! Со всеми одно и тоже. Руки связаны за спиной. Веревка на ногах крепится к рукам. Во всех случаях применен один и тот же морской узел типа "Удавка". Ведь его так просто не завяжешь. Сноровка нужна. Опыт, какой никакой. У них, у узлов морских этих, свойство ведь какое есть… С одной стороны они вроде как повышают надежность соединения, а с другой, стоит потянуть за определенный конец, так развязываются. Начинает человек дергаться, еще больше затягивается. Такие брат дела… Так вот, в течение месяца нашли грибники в наших лесах тела трех женщин и пяти мальчиков. На земле, рядом с трупами, ни одной капли крови. Вероятно, убивали не в лесу. Причем никаких следов надругательства или садизма. Просто перерезаны горла, как у жертвенных бычков и все. И вот ведь что не понятно, такая смерть ведь по идее должна наступить сразу, то есть выгоды от этого маньяку, если это маньяк, никакой. И вот, поди ж ты, докопайся… Я уж, и образцы тех веревок отправил на экспертизу. И разослал по области ориентировки. Разыскивается, мол, мужчина, вероятно служивший во флоте. Военкомат сейчас землю носом роет, да все не то. У всех подозреваемых алиби. Может этого подонка из другой области призывали… И ухватиться ведь кроме как за эти узлы не за что. Вот Яков и твои беспамятные из той же серии. Где они были, кто с ними такое сделал — не понятно. Ну ничего… Сколько веревочке не виться… Где-нибудь, да и оборвется. Узнаем. Найдем. Арестуем.

Ночью Чернову снились насаженные на вертела трупы. Вторыми ртами ощерились на горлах резаные отверстия. Из них капала в огонь черная кровь и противно шипела. Ручки вертелов крутили какие-то непонятные существа пританцовывающие вокруг костра. По коже от страха побежали мурашки, и Юрий проснулся. Приподнявшись с дивана, он посмотрел в окно, и ему показалось, что между деревьями что-то движется. Он долго всматривался в темноту, распаляя себя и собираясь выйти на улицу. Наконец успокоившись, он снова лег и проснулся уже в одиннадцатом часу утра. Проснулся с явным убеждением, что беспамятные и покойники в лесах, отношения к друг к другу не имеют. Все это конечно криминал, но ноги у этих проблем растут с разных сторон. Чернов пошлялся по даче, но приятеля нигде не обнаружил. Лишь через час он наткнулся на записку, лежавшую на кухонном столе. Пончик извинялся, объяснял причину скоропалительного отъезда в Тверь срочным вызовом и обещал на следующий день вернуться.

Найдя Пончиковы сапоги, Юрий надел их и пошел в лес, желая пообщаться с природой. Солнце нежно пробивалось сквозь густую еще листву березняка, комаров было мало, а сапоги мягко пружинили на плотном травяном ковре. Попадались грибы, но Чернов решил кроме белых никаких не брать. То ли не наступила еще их пора, то ли уже прошла, а может приезжий плохо знал грибные места, но белые ему не попадались, и лишь дойдя до сосняка, он наткнулся на веселую семейку белых грибов. Он нагнулся за ними и вдруг боковым зрением увидел на соседнем пне разомлевшую от солнца гадюку. Змея, услышав шаги, очнулась от дремы, подняла голову и повернулась к нему. Ее взгляд был пустым и равнодушным. Чернов выпрямился и, не поворачиваясь, сделал несколько шагов назад. О грибах не могло быть и речи. В душе шевельнулся первобытный страх, лоб покрылся испариной, а руки стали скользкими от пота. Гадюка опустила голову и с явным презрением снова свилась кольцом. Чернову стало стыдно перед самим собой за неконтролируемую вспышку животного страха. Гадюку захотелось ударить чем-нибудь тяжелым или забить кирзовыми сапогами, но подручного инструмента не было, а резиновые сапоги не внушали доверия. Эта неприятная встреча испортила настроение и отбила все желания. Вспомнились старухины слова о безногой, безумный сон про хула-хуп и на душе стало противно до омерзения. Уже не хотелось никакой прогулки. Расстроенный Чернов плюнул в сердцах в сторону пня, развернулся и пошел назад, в сторону дачного поселка. Остаток дня прошел тоскливо и скучно, оставив на душе тяжелый осадок. Ночь прошла беспокойно, в кошмарах. Снова снились какие-то непонятности, и Чернов даже пару раз просыпался в холодном поту.

На следующий день Пончик не появился. Чернов чувствовал себя в пустом поселке, словно зек на зоне. Машины чтобы уехать не имелось, а пешком до ближайшего автобуса, по рассказам Луки, пришлось бы шагать километров шесть. Боясь разминуться с другом, он обреченно сидел в кресле-качалке на заднем дворе дачи и смолил одну за другой сигареты. Ко всему прочему отключилось электричество, а зарядка на сотовом телефоне села. Так что и позвонить никакой возможности не было. Мысли в голове Чернова вертелись далеко не радужные, да и настроение оставляло желать лучшего. Мужики, потерявшие память, сумасшедшая бабка с разговорами о конце света, трупы с перерезанными шеями, еще больше расшатали его нервы. На душе стало совсем неспокойно, и черные мысли полезли в голову. — Просто череда событий, какая-то. И что самое страшное, я не могу дать им никаких объяснений. Я абсолютно беспомощен. Блуждаю в этой истории как в потемках. Но ведь все не просто так. Почему именно ко мне сливается вся информация? Неужели никто кроме меня не задумывается всерьез над тем, что происходит? Пончиковы объяснения про стресс, психологическую атаку меня не устраивают. Слишком все запутано… А объяснение у этой истории должно быть очень простым. Надо только подумать. Необходимо уцепиться за ниточку и тогда я смогу размотать весь клубок. Но где эта ниточка? Маньяк? Костик? Вихров в морозильнике? Пропадающие мальчишки? Что? Что ключевое? И самое главное, как-то там Марина? — думалось ему. — Что-то она поделывает?