Ирина Асаба - Амнезия [СИ]

— Черт! Что он фосфором пропитан что ли? — задумался Юрий и решил утром отвезти железяку в районную лабораторию, к Валентину Егоршину, классному специалисту по химии, физике и прочим заумным наукам.

— Кудрявцев! — громко крикнул он, вертя в руках странный кинжал. — Кудрявцев! — Еще громче рявкнул он, чтобы было слышно на другом конце коридора.

— А! — отозвался Гарик, — злой и недовольный тем, что ему не дают дремать.

— Игорёк, приведи-ка мне этого деда, дай поближе познакомиться с этим Маугли.

— А почему Маугли? — поинтересовался Кудрявцев. Авгиевых конюшен ему показалось мало.

— Ты чё, мультфильм не смотрел, — не знал, как отвязаться от безграмотного сослуживца, Чернов.

— Почему не смотрел, смотрел… А… Вспомнил. Маугли пытался кинжалом кобру убить. Ты про это что ли?

— Про это, про это. Старика, говорю, давай.

— Да ну, дохлый номер. Не разговаривает он ни с кем, да и спит давно.

— Ничего, ничего. Как червяков резать, он не спит. Давай, подымай этого киллера. А я пока в документах его покопаюсь.

Просмотр документов ничего не дал. Паспорт рассказал, что Георгий Иванович Забродин проживает на Краснопролетарской улице, в доме номер шестнадцать, в квартире номер пять. Штамп о браке отсутствовал. Детей, судя по отметкам, не было. Пенсионное удостоверение тоже никакой новой информации не дало. В коридоре послышался звон ключей и шаркающие шаги пожилого человека. Кудрявцев ввел в кабинет старика и, подвинув ему стул, предложил сесть.

— Свободен, — буркнул Кудрявцеву Чернов, рассматривая вошедшего старика. Гарик немного потоптался в дверях, видимо желая что-то сказать, потом махнул рукой и вышел, прикрыв за собой дверь. Старик, вероятно, действительно себя плохо чувствовал и, обмякнув на казенном стуле, закрыл глаза и тяжело дышал. Его седые волосы, растрепались, а желтоватого цвета лысина, была покрыта крупными каплями пота. Сцепленные руки, в старческих пигментных пятнах нервно подрагивали на коленях. Впечатление старик производил не самое лучшее и Чернов поймал себя на мысли, что ему старика жалко. Но работа оставалась работой, дело уже было почти заведено и с ним надо было разбираться.

— Простите, — тихо произнес Чернов и кашлянул в кулак. — Вы себя хорошо чувствуете? Может быть, вызвать скорую помощь?

Старик приоткрыл глаза и подслеповато взглянул на капитана. — Не надо скорую. Домой хочу. Отпустите вы меня, ради Бога.

— Не могу домой. У меня к вам есть несколько вопросов. Ответите, тогда посмотрим. Я имею право задержать вас на сорок восемь часов.

— Спрашивайте. Если в моих силах, постараюсь ответить, — ответил старик и печально покачал головой.

— Что вы делали в служебных помещениях цирка сегодня ночью? — спросил Чернов, испытующе поглядывая на собеседника. — На этот вопрос можете ответить?

Старик промолчал, а руки на его коленях сжались в кулаки.

— Ну, хоть что-нибудь мне ответьте. Наврите хотя бы, — снова пожалел его Чернов, глядя, как тот стал промакивать потную лысину большим клетчатым платком.

— Все что бы я Вам не сказал, молодой человек, вы все равно примете за сказки. Эта история вероятно не для вас. Хотя…

— Да хоть намекните, начните, хотя бы, — удрученно пожевал губу Чернов.

— Намекните…, - хмыкнул старик. — Да как же тут намекнешь? Хотя… — снова задумался Забродин. — Может быть, вас мне послала судьба, Всевышний, потусторонние силы? Называйте это как хотите, но без их вмешательства здесь наверняка не обошлось. Вы молодой, сильный, энергичный. Не то, что я — развалина. Мое время уже прошло. Я слишком долго ждал этой встречи. Судьба оказалась ко мне неблагосклонна и подарила эту встречу слишком поздно. У меня теперь ни на что нет сил. Так может быть, правда, теперь на Вас выпал жребий. Ну не просто же так вы вцепились в меня. Другой бы, закрыл дело и забыл всю эту историю, как некий комичный случай. Вот если бы вы мне встретились раньше. Ну, хотя бы лет на пять раньше… Как же время быстро идет. Ой, как идет. А я совсем старик и ничего не успел сделать.

— Да что Вы мне голову морочите, — не выдержал Чернов. — Или начинайте рассказывать или идите обратно в камеру. Что за манера философствовать на пустом месте. Ответьте мне только на один вопрос, хотя у меня, их несколько. Откуда у Вас этот клинок и почему он светится в темноте? Что это за вещь? Откуда она у вас? Для чего он предназначен?

— Вот видите? — после минутной паузы прошептал Забродин. — Ответом на один вопрос здесь не обойдешься. Даже сейчас я насчитал их у вас три. Это долгая история, молодой человек. История моей жизни. Готовы ли вы ее выслушать? Готовы ли вы ее, самое главное, понять? Хотя что-то действительно в вас есть. Это же не клинок. Это ключ. И он вас сам выбрал. Ведь не даром же он оживает в ваших руках. Со мной такого не происходило.

— Ключ? — напрягся Чернов. — Ключ от чего? К чему?

— Видите ли, — продолжил Забродин. — Я старый больной человек. Может быть, меня действительно необходимо отправить в сумасшедший дом. Может быть, я не все помню. В голове, какая то обрывочная информация. Какие-то секундные картинки. Зарисовки. Единственное, что знаю абсолютно точно это то, что мне необходимо ее убить.

— Кого убить? За что?

— Я не могу вам ничего рассказать, — после минутной паузы начал было Забродин. — Я пытаюсь, пытаюсь все вспомнить и… не могу.

Чернов нахмурил от досады лоб, налил старику стакан воды и поставил его на противоположную сторону стола. Потом встал и нетерпеливо стал ходить по кабинету, злясь на себя за то, что выслушивает этот бред и на старика, который этот бред несет.

— Погодите, погодите, — вдруг встрепенулся задержанный. — Дайте скажу что помню. Скоро и это забуду. Тиамат. Женщина в цирке-шапито. Она людей гипнотизирует. А потом отбирает. Кто поддается гипнозу — того забирает, кто нет — уходит, — и старик поднял руку в останавливающем жесте. Стойте, стойте. Всему виной она. Это она вводит людей в транс. Она вечная. Живет уже тысячу лет. Недаром ее Тиамат прозвали. Думаете, я брежу? Возможно. Можете, конечно, мне не верить, но я очень вам рекомендую сходить ко мне на квартиру. Там все поймете. А теперь простите старика. Пойду, если разрешите, прилягу на нары. До чего дожил… Ночевать в каталажке… Как самый последний бомж… — и старик, прикрыв глаза, снова откинулся на спинку стула.

Тишину дежурки разорвал телефонный звонок. Звонок был частым, надрывистым и не сулящим ничего хорошего. Чернов поднял трубку и сквозь треньканье, бульканье, сипение и скрежетание с трудом разобрал, что это звонит из Твери Яков.

— Я это! Я! Яш, плохо слышно! Ты чего ночью? Случилось что? — проорал Чернов в трубку, пугаясь разных страшных мыслей, шквалом накативших на него.