Владимир Цмыг - Другая реальность

— Нет! — радостно крикнула немка, вдруг обретя надежду, — я просто перекрасилась, я шатенка!

— Не обманывайте, мадам, — грустно усмехнулся маньяк, я точно знаю, вы рыжая.

Пытаясь протянуть время, глядя, как на низком кофейном столике он раскладывает зловеще поблескивающие медицинские инструменты, еще до конца не понимая, зачем они, она сказала:

— Может, вы хотите виски, джина, коньяка, хорошего вина, поесть, всё в холодильнике.

— Мадам, прежде всего дело, еда потом. — Вежливо улыбнулся Потрошитель, хлороформом пропитывая марлевый тампон. Он не надеялся на толщину стен…

Когда дама уснула, скальпель вспорол платье, и нижнее бельё. Лошадиные ноздри опять стали блуждать по всем закоулкам тела, обтянутого холеной белой кожей. Дама была в полном соку, и до начала увядания ещё далеко.

Я вдруг увидел свою жену, во мне внезапно поднялась волна звериной похоти, но вспомнив того подростка этажом выше, я еле удержался от этой гадости…

Носатый свои ноздри глубоко погрузил в зев влагалища, жадно вдыхая аромат женского лона. «Это, видать, он перенял от прежнего хозяина, — подумал я, — а от скольких он еще возьмет самое мерзкое…»

На экране вспыхнуло насмешливое: «Неужели после издания книги, ты со мной расстанешься?» Я промолчал, теперь, даже мысленно, я опасался думать об этом монстре.

Для верности Потрошитель рот жертвы опять замотал клейкой лентой, хотя она крепко спала. На блестящем паркетном полу он расстелил полиэтилен, сверху простыня. Стуча по клавишам, описывая интерьер комнаты, и все действия маньяка, я всё более и более сомневался, что это жаждущий крови психопат…

Те же отметины красным фломастером, надрез скальпеля точен. Теперь меня не тошнило, ко всему привыкаешь. Красная почка в эмалированной ванночке, потом вторая, вот и печень вынута. Перед смертью жертва очнулась. Хотя я слышал лишь сопение, мой мозг буравил крик ужаса, боли, отчаяния и безнадежности — это самый страшный крик. Лицо Потрошителя перекосила гримаса недовольства. Тяжелым кулаком он успокоил «оперируемую».

Мокрой тряпкой он обтер тело убитой. Таким безукоризненным стежкам мог позавидовать профессионал самой лучшей клиники мира. Белое без растительности тело на чистой простыне (он сменил пропитанную кровью), Потрошитель даже тщательно побрил ей ноги, хотя совсем недавно она делала эпиляцию. В этот миг во мне вспыхнула жгучая тоска по бывшей жене, которую совсем недавно считал виновницей во всех моих бедах…

…Я быстро стучал по клавиатуре, обозначая названия улиц, по которым мчал Потрошитель, где останавливался, когда зажигался красный огонь светофора. Такие точные детали на читателя действуют, как удар дубинки по черепу, всему написанному придавая элемент значительности и достоверности. Машину «хирург» поставил там же, где и похитил. Полиция её нашла быстро. Муж сообщил о пропаже жены и об окровавленной простыне.

…Комиссар Нокур, скрывшись от своры щелкающих цифровиками репортеров, не говоря ни слова, помчал к перфекту. Там его ожидал весьма нелюбезный прием. Случившееся в городе уже дошло до президента.

Комиссар начал говорить, что такие маньяки, как этот, появляются раз в сто лет, некоторых так и не смогут поймать, покуда они сами не исчезнут.

Префект заорал, что ему насрать, что маньяки куда–то исчезают, ему надо, чтоб негодяй был пойман в самое ближайшее время, иначе… (он запнулся, ведь комиссар его бывший однокашник), иначе придётся уйти в отставку…

Картинка исчезла, потом и вовсе погас экран монитора.

В дверь позвонили и пригласили в полицию. «Вот оно!» — с опаской, но в то же время с долей удовольствия отметил я. Такая реклама для почти готовой книги! Рукопись я хранил в камере хранения на вокзале. Её не надо раскручивать, мою фамилию, после опубликования двух глав, знал весь Париж. Издатель пыжился от гордости, тираж его газеты взлетел неимоверно высоко. Меня всегда потешали такие вот нетворческие лохи, считавшие себя очень пробивными и ловкими. Он презирал русских, по дешевке продававших свои мозги, теперь же он очень скоро убедится, что и его использовали…

…Комиссар предложил мне сигару, я вежливо отказался. Тогда он сходу перешёл к делу.

— Объясните, почему вы больше нас знаете об этих мерзких убийствах. Особенно вот последнее. А разговоры мои с патологоанатомом и криминалистами, ведь при этом никто из посторонних не присутствовал?

— Господин комиссар, а писательское воображение?..

— Бросьте пороть чепуху, я не верю в ясновидение! Может, вы подельник этого маньяка?

Я ожидал такого поворота:

— Когда происходили эти ужасные события, я сидел за клавиатурой компьютера. Вы прекрасно об этом осведомлены. Никогда, — ехидно улыбнулся я, — не сбрасывайте со счетов воображение писателя. Кстати, все пророки были в какой–то мере ясновидцами — писателями. Взять хотя бы Нострадамуса. Если б в полиции служили такие люди, как я, думаю, меньше было б нераскрытых преступлений.

Комиссар молчал, у него не было ордера на мой арест. У этого писаки алиби в каждом кармане. Он лишь хотел, надавив, чтоб я раскололся, назвав имя «стукача» в его команде.

…На бульварах цвели каштаны, под ними стояли столики с улыбающимися клиентами. Я уже чувствовал себя богачом! Бестселлер, раз и навсегда, разрешит мои финансовые затруднения, даст возможность написать бронебойный роман о последних событиях в России.

Возле своего дома я вдруг захотел женщину. Но мулатки уже не было, дававшей даже в долг. Я набрал номер агентства «девушки по вызову», вспыхнул экран монитора, приглашая меня к клавиатуре.

Администратор прошла длинный путь шлюхи, прежде чем начала распоряжаться телами других. Как змея гибкая, с маленькой блестящей головкой и личиком с загримированными морщинами. Голос хрипловатый, от курения и выпивки. Я не знал ни одной проститутки, которая бы не ширялась, не курила или не пила. Наркоманок я определял по зрачкам, этих я никогда не снимал…

— Мсье желает брюнетку, блондинку, рыжеволосую, шатенку, китаянку, японку, француженку, мулатку, восточноевропейскую, например, есть русские.

Я вспомнил бывшую жену.

— Мне рыжеволосую, белокожую, с грудью четвертого размера и бедрами достаточно широкими. Но чтоб кожа была чистая, без веснушек.

Бестия любезно улыбнулась, показав все тридцать два фальшивых фарфоровых зубов:

— Назовите номер вашего телефона и адрес, время, когда вы сможете ее принять?

Она назвала цену. Мулатка столько брала за десять встреч. Я согласился, ведь я без пяти минут богач.

… Через час я провел девушку в спальню, где стояли кровать и тумбочка. Я не хотел, чтоб монитор компа пялился на неё.