Дмитрий Самохин - У черного дуба с красной листвой

– Подбрось и выбрось, остановитесь! – Потребовал я.

Цер Хаос оторвался от чемодана и уставился на нас с нескрываемым интересом. Он был царем и богом в своей библиотеке, и никак не ожидал того, что здесь его накроют с поличным. Его красные глаза слезились, а руки были скорчены у груди, словно лапки богомола.

– Убирайтесь прочь. Прочь, я сказал! – Проревел Цер Хаос.

– То что вы делаете, разрушает наш мир. Немедленно остановитесь, – продолжал я увещевать сбрендившего библиотекаря.

Я попытался посмотреть на него истинным зрением, и не смог пробиться. Цер Хаос был закрыт для меня, словно окутан плотным театральным занавесом. Этого быть не могло. Еще никогда мой талант не подводил меня. Я на мгновение даже испугался, и он почувствовал мою слабину.

Цер Хаос схватился за ручки чемодана и потянуол в разные стороны. Ник Красавчег и Джек Браун бросились на перехват. Но Цер Хаос встретил их выплеском силы. Он черпал энергию прямо из источника, и чувствовал свое всемогущество. Красавчега и Джека Брауна разбросало в разные стороны, как кегли в кегельбане.

Цер Хаос уставился на меня и произнес:

– Не мешайте мне. Вы все равно не сможете мне помешать. Я очень долго шел к этой цели. Не становитесь на пути, преподобный. Я растопчу вас и не замечу.

– Давайте поговорим. Зачем вам все это? – я цеплялся за последнюю надежду, уболтать сумасшедшего библиотекаря, тем самым отложить казнь нашего мира хотя бы на пару минут. – В этом нет никакого смысла. Мир погибнет. Уже сейчас он трещит по швам. Разве вы этого не видите.

– Мне все равно, что будет с миром. Тот кто владеет переправой, владеет всем. Я был всего лишь жалким библиотекарем, со скромным талантом абсолютной памяти. Да кому вообще нужен этот талант. Помнить каждую строчку книг, которые ты читал, каждый кадр фильмов, которые ты смотрел. Более бесполезного таланта и придумать нельзя. Но теперь я смогу переписать свой путь. Изменить себя. Переправа позволяет открыть в себе новые таланты, наполнить их мощью. Я стану самым могущественным человеком на земле. Зачем мне Большой Исток, этот жалкий городишка с кучей неудачников, когда я могу владеть всем миром.

На наших глазах чемодан раскрывался, как древняя книга. Свет становился все ярче и ярче, и мне даже начало казаться, что я вижу сквозь этот свет силуэт огромного черного дерева.

– Тот кто владеет источником силы, владеет всем. Я давно следил за вашей странной компанией. Я знал что рано или поздно вы выведете меня к Переправе. Я читал о ней в одной из книг нашей библиотеки. И теперь я буду наблюдать как меняется мир, во главе которого встану я.

Мы ничего не могли поделать. Я как не бился, не мог пробить завесу библиотекаря, чтобы воздействовать на него. Ник Красавчег пытался подняться на ноги, но в ближайшее время из него никакой игрок. Джек Браун лежал на полу возле книжного шкафа и не подавал признаков жизни. Карма застыла как статуя. От ее таланта врача сейчас мало толку. Но я совсем позабыл о Рите Мотыльке. А она не забыла о том, зачем пришла.

Поглощенный моей скромной персоной, Цер Хаос внимания не обращал на остальных героев этой сцены. Это он зря. Рита Мотылек пристально смотрела на него. Если раньше ее силой владел испуг, страх перед возможным насилием, то теперь она полностью подчинила свой талант себе. Цер Хаос и не подозревал, что эта красивая девушка выворачивает его наизнанку.

– Кто вы такие альтеры? Жалкая горстка неудачников. Вы заперлись в своей резервации и знать не знаете, что творится на Большой Земле. А все самое интересное и важное происходит именно там. Вы, люди-будущего, ушли в тень, оставили землю прошлому. Глупцы. Идиоты, – разорялся библиотекарь.

Внезапно он замер, словно столкнулся с чем-то страшным и испуганно уставился на Риту. Он почувствовал в себе изменения, пытался взять их под контроль, пытался установить контакт с своим телом, но все безуспешно. Его не оформившийся новый талант, залитый первородной энергией под завязку, обратился против него.

Цер Хаос стоял, выпучив глаза. Пот ручьями бежал по его лицу. Он и слова вымолвить не мог. Мотылек улыбалась. Она исполнила свою миссию. Последний натиск, и Цер Хаос взорвался изнутри, оставив после себя лишь колченогую табуретку.

– Похоже новый талант, о котором говорил этот псих, был метаморфизм, – простонал Ник Красавчег.

Он уже стоял на ногах, но выглядел неважно.

Карма бросилась к чемодану и захлопнула его, перерезая пуповину с истинным миром.

– Я бы сейчас выпил пару стаканов виски, – пожаловался Красавчег.

Джек Браун зашевелился, медленно и не уверенно сел, привалившись спиной к стене.

– Подбрось да выбрось, кажется, все закончилось, – сказал я.

И на этом правда все закончилось. По крайней мере для Дирижера.

– Я распорядился отправить табурет в Дом Покоя. Там ему самое место, – доложил Ник Красавчег.

Он сидел с видом страдальца в моем кресле на моем крыльце и потягивал превосходное виски через соломинку.

Прошло всего несколько дней, как мы разрулили ситуацию с Дирижером, но Большой Исток уже пришел в себя, вернулся к своему прежнему облику. Жители города и вспоминать не хотели о том, что они творили всего несколько дней назад. Наваждение схлынуло и осталось только горькое послевкусие, о котором все пытались срочно забыть.

– И что? Теперь мы лишились библиотекаря? – спросил я.

– Свято место пусто не бывает. Лучше уж совсем без библиотеки, чем с таким как Цер Хаос. Мы покопались в его записях. Он оставил после себя много заметок. Так вот к некоторым ЧП в нашем городе, этот старикашка приложил свою руку.

– Каким образом?

– Тут одного подтолкнул, другому подсказал. Третьего надоумил. Сейчас ведется следствие. Как только картина прояснится, я тебе расскажу обо всем в подробностях. Одно сейчас точно могу сказать, ненавидел он альтеров больше всего на свете. Особенно тех, кто был постоянно на виду. И старался сжить их со света всеми способами. А поскольку талант у него был мирный, скромный, то и способы эти были изощренными, но никак не сверхъестественными. Сам он никому не мог причинить вреда, поэтому старался грести жар чужими руками.

– Зависть плохое чувство, – сказал я и потянулся за сигарой.

– Скажи, Крейн, и что теперь мы заживем тихо и счастливо? Больше у нас не будет ничего такого? Скукотища наступит повсеместная? – спросил Красавчег.

– Сомневаюсь я. Большой Исток не может жить спокойно. Тут все время что-то случается. Так что покой нам только снился.

Красавчег с надеждой улыбнулся и сделал глоток виски.

Моим словам суждено было сбыться совсем-совсем скоро. Буквально через несколько дней, но пока мы наслаждались короткими минутами покоя.