Гапарон Гарсаров - Подарок убийцы

– Но почему?

– Видимо, беспокоится обо мне, не знаю.

– Слушай, высади меня у остановки, я ужас как не хочу с ним видеться. Понимаешь, я не смогу себя сдержать и обязательно накричу на него.

– Лавра, мы почти приехали…

«Порше» остановился возле старинного зелёного дома. В этом здании раньше находился центр детей-инвалидов, но усилиями университетской администрации их отсюда выжили на окраину города. Теперь же здесь располагался исследовательский институт, где молодые химики и физики проводили время над различными разработками. Почему Михаил Леонидович избрал это место для встречи с отличницей, Лавре было непонятно.

– Я не представляю, о чём с ним можно говорить, – не успокаивалась Гербер, следуя за Василисой по пустому коридору НИИ.

– Я сама не в восторге от этой его затеи, поверь, – согласилась мадам Рашвер, приближаясь к двустворчатой белой двери.

Постучавшись в неё и выждав паузу, жена ректора заглянула внутрь, что-то спросила и без всяких слов затолкнула туда подругу. Кабинет выглядел слишком просто. Ректор стоял возле железного шкафчика, рассматривая там непонятные приборы. Лавра не видела его уже довольно давно, поэтому двигалась как-то несмело и искренне надеялась, что общение с Михаилом Леонидовичем продлится недолго.

– Добрый день, – произнёс Рашвер и обернулся к ней, сняв с лица очки.

Ректор выглядел по-прежнему безупречно. Элегантная белая бородка, зачёсанные на бок волосы, строгие черты лица, фигура – всё выдавало в нём руководителя крупного областного вуза. Заглянув в его светлые глаза, Лавра как-то пообмякла и не стала ругаться. Он оказывал на неё странное магическое влияние.

– Василиса говорила, что ты не в восторге от моей персоны, – вдруг сказал Михаил Леонидович, посматривая на девушку томным взглядом. – Что ж, у тебя есть для этого все основания. Меня многие не любят. Но за долгие годы работы на этом посту я свыкся с мыслью, что врагов на свете больше, чем друзей.

– Это точно, – согласилась Гербер и присела на шаткий стул.

– Я знал, что ты тоже так думаешь. Нам, отличникам, частенько достаётся от своих сверстников да и не только от них. В большинстве случаев люди просто завидуют нашему уму, злятся из-за отсутствия своего и совершают всякие мерзости по отношению к нам.

– Да, Вы верно говорите, Михаил Леонидович. Но ведь Вы не для этого пригласили меня сюда…

Рашвер кивнул, вернув очки на лицо.

– Наш разговор как раз пойдёт о происходящих с тобой странностях.

– Если Вы о Стреглове, то я уже…

– Лавра, умей сначала выслушать, – сделал замечание ректор и оглянулся на окно, за которым мирно спал пустынный заснеженный двор. – Я знаю всё, что с тобой случилось, и, может, даже чуточку больше положенного. Извини, по долгу службы приходится прибегать к различным методам. И наблюдение, которое решили устроить за тобой сотрудники правоохранительных органов, производилось с моего ведома. Конечно, основная их задача – это поимка Андрея Стреглова. Но я ещё попросил уберечь тебя от опасности, от той страшной угрозы, что нависла сейчас над тобой. Ваша летняя экскурсия, устроенная, как тебе уже известно, по моему требованию, прошла не так, как было запланировано…

– Да уж, планирование явно не Ваш конёк! – специально подметила Лавра.

– Но не будем об этом, вернёмся в сегодняшнюю реальность, которая с каждым новым днём начинает нравиться мне всё меньше и меньше. Я не буду говорить, насколько опасен Стреглов. Однако я завёл речь об этом вовсе не спроста. Мне хотелось бы, Лавра, чтобы ты поняла наконец причину такой враждебности Андрея к нам и к тебе, в частности.

– Я и так всё прекрасно знаю. Он мстит мне за то, что сорвались его безумные планы поквитаться с Мариной и Романом.

– Наверное, это тоже имеет своё значение по делу, но, боюсь, лишь второстепенное…

Лавра с подозрением прищурилась, глядя на лукавое лицо ректора.

– Андрей, – принялся объяснять Михаил Леонидович, – был когда-то студентом нашего университета. Как ты можешь представить, это были не лучшие времена в российской истории: перестройка, развал Союза, брожение в массах, смена социальных приоритетов, безденежье… Стреглов учился на историческом факультете и был таким же прилежным студентом, как и ты, Лавра. Его интересовала наука, новые знания, открытия. Думаю, ты поражена этой информацией?

– Ничуть, – выдохнула девушка, – я знаю, что как специалист-археолог он был хорош…

– Замечательно, но я продолжу… Я помог Стреглову устроиться в одну хорошую на то время организацию. Он начал работать там, ещё обучаясь на пятом курсе – настолько успевающим казался мне парень. Однако я ошибался. Он преследовал несколько иные цели.

– Что же? – заинтриговалась Лавра.

– Сокровища, – разочарованно сказал ректор и опять отвернулся к окну. – Когда я просмотрел все его курсовые работы, рефераты, доклады, то, к своему удивлению, обнаружил, что в них он проводил исследования только о драгоценностях. Он изучал известные российские семьи, которые обладали в прошлых веках громким именем и, конечно же, богатствами. Он изучал всевозможные ювелирные коллекции, сокровища монаршей династии, а потом и вовсе углубился к древностям. Сколько лет этому Бальваровскому?

– Он жил в XII-м веке.

– Вот, очень древние… Естественно, меня заинтересовала причина такого увлечения. Я испугался, не решил ли Андрей заделаться искателем сокровищ. Но он объяснил мне тогда, что собирается стать археологом и хочет открыть несколько тайн истории, чтобы показать миру исчезнувшие исторические ценности, не более. Конечно, он обманывал меня, а к каким последствиям привело это его «невинное» увлечение, тебе и так известно… К чему я всё это говорю? Я хочу сказать, что действия Стреглова больше обращены против меня. Они направлены против моих интересов.

– Почему Вы так считаете?

Ректор тяжёло вздохнул, будто вспоминать тогдашнее время было неприятным занятием.

– Потому что я запретил ему заниматься этими исследованиями и добился его перевода на более безобидное место службы.

– То есть Вы лишили его возможности работать археологом?

– Ну, можно и так сказать, хотя на деле я ничего такого не предпринимал, просто обратил внимание его научных руководителей на страсть их подопечного к сокровищам. Дальше они действовали сами: поменяли ему тему дипломной работы, перекрыли доступ к определённой литературе…

– Но зачем, зачем Вы сделали это? – негодовала Гербер, чувствуя, что в этой истории Рашвер поступил нечестно.

– Я знаю, как пагубно влияют сокровища на сознание человека. Даже самый здравый рассудок может помутиться при виде золота. Это законы жизни, их трудно объяснить человеческим языком. Ты и так знаешь, что многие конфликты в мире происходили и происходят из-за драгоценностей. Люди гибнут за металл, так сказать. Хотя мои попытки уберечь Андрея от этого несчастья оказались напрасны.