Гапарон Гарсаров - Глаза дьявола

– Я и раньше слышала от него расистские высказывания, – добавила Гербер, сидя в мягком кресле по правую руку от женщины. – Он оскорбительно высказывался в адрес моей подруги-чеченки, она тоже соискатель в нашей аспирантуре. Кажется, Луиза даже находится под вашим научным руководством.

– Боже мой, какой позор для всего нашего факультета, – нервно расхаживала перед столом Алла Николаевна. – Нет, теперь мне и самой становится понятно, почему бандиты нападают только на учащихся университета. Ко мне как раз накануне заглядывал следователь Проскурин, мы с ним беседовали по поводу всех этих событий в кинотеатре и общежитии. И он уверенно заявил, что те, кто совершают эти зверства, не настоящие скинхеды.

– Да, он сказал мне то же самое, а вчера я лично убедилась в истинности его слов, – кивнула брюнетка, и тут в кабинет кто-то невежливо ворвался.

На пороге стоял запыхавшийся Иван Пантелеевич. Он поправил серый пиджак и строго посмотрел на свою аспирантку. Лавре не понравился его взгляд.

– Кажется, я просила позвать Павлова, – недовольно воскликнула декан.

– Алла Николаевна, не берите грех на душу, – завопил Коливин, подбежав к столу. – Ламбрант не мог сделать такого, это клевета! Он мирный парень, он бы ни за что…

– Где Павлов? – повторила женщина и уставилась холодным взглядом на профессора.

– Алла Николаевна, я позвонила ему, но никто не отвечает звонки, – поспешила доложить секретарша, выглянув из-за спины Ивана Пантелеевича.

– Очевидно, Ламбрант уехал за город, – спохватился мужчина. – Он сейчас готовится к защите диссертации и ему нужен кое-какой материал для…

– Материал, которого не нашлось в Петербурге? – язвительно переспросила Алла Николаевна. – Не смешите меня, Вы пытаетесь в очередной раз выгородить своего любимчика!

– Мне незачем его выгораживать, Ламбрант ни в чём не виноват! – не унимался Коливин и вновь с озлобленным взглядом уставился на Лавру. – Вы наслушались бредней этой сумасшедшей девчонки и уже строите выводы? Думаю, она не сообщила Вам, что не поладила с Ламбрантом с самого первого дня и…

– Прекратите немедленно, Коливин! – прикрикнула декан. – Пока я ещё ничего не решила, но побеседовать с этим аспирантом очень даже хочу. И не надо держать меня за дуру, Коливин. Есть и другие доказательства причастности Вашего аспиранта к организации бритоголовых.

– Что??? – опешил Иван Понтелеевич.

– На месте вчерашнего сборища этих фашистов нашли автомобиль Павлова, – с самодовольным видом сообщила Алла Николаевна. – Под удар теперь поставлена репутация всего нашего научного сообщества. Я должна услышать его объяснения. Но, как бы мне того ни хотелось, я вынуждена направить Гербер в прокуратуру, чтобы она дала официальные показания по этому делу.

Лавра посмотрела на взбешённого научного руководителя. Таким она его видела впервые. Ради своего ужасного аспиранта он был готов поругаться даже с начальством. Интересно, почему? Что заставляло его стоять на стороне этого мерзавца? Может, Павлов каким-то образом заколдовал его? Если он не человек и способен становиться крылатым монстром, где гарантии, что он не может влиять на психику обычных людей?..

– Если Ваш подопечный не появится до обеда, пусть пеняет сам на себя! – пригрозила Алла Николаевна. – А пока я временно отстраняю его от должности преподавателя нашего факультета до выяснения всех обстоятельств. Сейчас же я вынуждена поставить в известность ректора.

– Не делайте этого, прошу Вас! – продолжал стенать Иван Пантелеевич и кинулся к Гербер. – Лавра Эдуардовна, да скажите же Вы, наконец, что всё выдумали!

– Я ничего не выдумывала, – в спокойном тоне ответила брюнетка. – Я действительно видела ночью Павлова на собрании бритоголовых, и у меня есть свидетель.

Насчёт последнего Лавра, конечно, преувеличила. Но она не сомневалась в том, что Гринько подтвердит все её слова. По крайней мере, голос Ламбранта он должен был запомнить.

Коливин побагровел. Он бы и рад был накричать на упрямую подопечную, да не смел этого делать в присутствии главы факультета. Он лишь поджал губы, с тяжестью вздохнул и нервно вышел из кабинета. Лавра понимала, что после сегодняшнего инцидента ей придётся искать себе другого научного руководителя, ведь Иван Пантелеевич точно сотрёт её в порошок, и никакие связи Финтберга тут уже не помогут. Правда, может, он изменит позицию, когда узнает, что его ненаглядный Павлов пытался выкрасть «Глаз Дьявола»?

О том, что случилось ночью, Керк был извещён в четыре часа утра, когда Гербер, грязная и уставшая, заявилась к нему домой. Впрочем, поднять с постели пришлось и его отца, устроив очередную телефонную трансляцию с Поволжьем. Марк Франкович пришёл в не меньшее удивление, когда услышал её историю. Появление ангрилотов и злодеяния Ламбранта его порядком озадачили. Но на вопрос брюнетки о том, кто это такие и что им нужно, он отвечать не стал, снова отправив к таинственной Ливадии Дольч, к которой Лавра должна была наведаться ещё вчера. Поэтому с наступлением светлого времени суток у неё появилось много планов. Впрочем, один из них она уже выполнила и раскрыла глаза университетского руководства на поведение коварного Павлова.

После разговора с деканом Гербер хотела заглянуть к Коливину, однако посчитала это сейчас преждевременным шагом. Иван Пантелеевич был очень зол на неё, и объяснить ему что-либо вряд ли получится. Вместо этого Лавра отправилась в прокуратуру, на беседу со следователем Проскуриным. Нужно было рассказать ему в подробностях о том, что произошло ночью близ Исаакиевской площади, а заодно отметиться по делу о смерти Викентьевны.

Возле здания, в котором располагался следственный отдел Василеостровской прокуратуры, стояло много машин. По привычке Лавра мимоходом изучала марки автомобилей, в который раз убеждаясь, что отечественных марок в Петербурге становится всё меньше и меньше. Приметив чёрный «БМВ», она даже не удивилась. Мало ли кто мог приехать на этом красавце. Жаль, что номер Вестиной машины Гербер пока не потрудилась запомнить.

При входе в прокуратуру брюнетку остановили, досмотрели, допросили и, убедившись, что она заявилась сюда не ради экскурсии, проводили в кабинет следователя. Оказалось, что тот пока был занят, поэтому пришлось посидеть в мрачном коридорчике и немного подумать.

Говорить Проскурину всю правду Лавра не собиралась. Про Исаакиевский собор, про красные глаза Ламбранта и про его способность быть крылатым монстром надо бы опустить, равно как и об ангрилотах, разогнавших вчера шайку лжескинхедов. Единственное, что она могла сообщить следователю, – это про свою задумку посетить собрание бритоголовых с помощью Гринько. Ну, разве что ещё можно было добавить про погром в общежитии и убийство Лапишева. Вспоминать студентов, которых Лавра покалечила несколько дней назад, вообще не стоило. Как-никак, никто её в этом пока не подозревал. Никто, кроме Весты. И только она вспомнила о любовнице, как из кабинета вышла Рогова.