Гапарон Гарсаров - Глаза дьявола

От удивления Лавра открыла рот и во все глаза уставилась на взбешённую подругу.

– Как?.. – недоумевала она, положив руку на плечо расстроенной любовницы. – Ты же говорила, что твой брат живёт в Стрельне.

– Он там похоронен… У нас есть фамильный склеп на старом кладбище. Я не стала тебе говорить об этом, потому что вспоминать о Стасе трудно, это причиняет мне боль.

– Но что произошло? Почему ты сказала, что виновата в его гибели?

– Он покушался на меня, – промолвила подруга, повернувшись к ней с покрасневшими глазами. – А я, чтобы защититься, толкнула его к окну. Я не хотела, чтобы он вывалился из него. Но в тот момент я просто не рассчитала силы, и Стас, разбив стекло, упал с пятого этажа и…

Лавра смотрела на расстроенную Весту и не могла поверить, что у той случилась такая трагедия в жизни.

– Ведь это же самооборона. Ты просто защищалась…

– Когда завели дело, я совершила ошибку и не сказала, что произошло между нами в тот вечер. Думаешь, мне хотелось признать то, что брат пытался меня убить?..

– Убить?.. Но за что??? Неужели вы так плохо ладили?

– Лавра, прошу тебя, не допрашивай! – Веста сорвалась и ударила рукой по рулю. – Если бы я знала, почему, я бы наверняка поняла. Я не знаю, что на него нашло. Словно с цепи сорвался. Это просто не поддаётся никакой логике…

– Неужели всё случилось настолько внезапно?

– Проблема в том, что это произошло довольно давно, пару лет назад. Я как раз только начала работать в институте. А Стас открыл свою фирму. У него всё шло в гору: клиенты, заказы, прибыль. И у нас с ним были замечательные отношения, мы вообще никогда не ругались. Нам нечего было делить.

– Ну, между родственниками повод для ругани быстро может найтись. Кто-то что-то не так сказал, не так сделал, и пошло-поехало, – осторожно вставила Лавра, вспомнив о конфликте со своим братом.

– Нет, причины мне до сих пор не понятны, я много думала об этом. Дело, в общем-то, закрыли за отсутствием состава преступления. Посчитали, что брат сам оступился и рухнул из окна, мол, несчастный случай… А теперь вдруг дело вернули на новое расследование. Проскурин говорит, что много несостыковок…

– Ты не призналась ему?

– Смеёшься?! Ни за что, он же сущий фашист, этот твой Проскурин. Видела, что у него голова побрита? О чём, думаешь, это говорит?

– В смысле… ты хочешь сказать, что он…

– Да, он из рядов скинхедов.

– Не может быть!.. – растерянно пробормотала Лавра, прокручивая в голове образ следователя, с которым связалась. – Получается, я рассказала ему про бритоголовых, с которыми столкнулась, а он…

– Я не знаю, что он будет теперь делать, но явно не даст ход твоим словам.

– Но откуда ты знаешь? По одной лысине трудно обвинить человека в расизме.

– Мой брат с ним общался! – выпалила Веста и снова замялась. – Стас в своё время успел поучаствовать в этих дурных компаниях. Я как-то не обращала внимания, меня это всё не касалось.

– Какой ужас, – пошептала брюнетка. – Я просто в шоке…

– А уж я в каком шоке. Чую, этот скотина Проскурин задаст мне ещё жару. Кто-то проболтался о том, что в тот вечер я была с братом. Не знаю, уж кто, но планирую выяснить. Нельзя, чтобы он докопался до истины… Не то я загремлю под статью…

Ресторан «Аквариум» находился на соседнем острове, поэтому ехать далеко не пришлось. «БМВ» остановился у тротуара на оживлённом Каменноостровском проспекте. Лавра решила не утруждать Весту долгими ожиданиями, тем более та была не в настроении от воспоминаний о брате. Брюнетка обещала заглянуть к ней после обеда в институт, и Рогова умчалась отсюда вместе с бесконечным потоком машин. Без неё стало даже легче на душе, хотя история любовницы всерьёз потревожила Гербер. Поёжившись холода, Лавра посмотрела на туманное небо и поспешила к дверям ресторана.

«Аквариум» начинал работу лишь с полудня, поэтому посторонних здесь сейчас наблюдалось мало. Зал с аккуратно накрытыми столами пустовал в полумраке, но в баре горел свет и шумел телевизор. Лавра думала, к ней кто-нибудь подойдёт, но беспечные служащие ресторана не обращали на неё никакого внимания. Девица и парень в голубеньких рубашках о чём-то увлечённо беседовали за барной стойкой. Ещё одна девица вытирала пыль с деревянного узора на стене, а две взрослые женщины рассматривали бижутерию, которую им принесла девушка-распространитель.

Полюбовавшись всем этим уютом, Гербер прошла дальше по коридору, выискивая других, менее занятых работников. Дойдя до кухни, она спросила о Ливадии Дольч, и женщины в белоснежных передниках направили её в соседний кабинет с табличкой «Администратор».

– Войдите, – откликнулся грубый женский голос, когда Лавра постучалась в тёмную дверь.

Кабинет администратора оказался не очень большим, но здесь, по сравнению с другими помещениями ресторана, было много интересных вещей. Перед узеньким окошком, через которое внутрь залетал студёный уличный воздух, стояла зелёная малахитовая скульптура античной богини Фетиды. На противоположной стене красовалась большая тёмная картина. Лавра не сразу разобрала, что на ней изображено, так как её отвлёк большой сиреневый глобус, который опоясывали латунные полоски. Далее был раскидистый куст с внушительными шипами, а за ним журчащий декоративный фонтанчик.

– Нравится? – переспросила высокая худая дама в синем брючном костюме.

Поначалу она показалась лысой – настолько сильно были прилизаны её седые волосы и стянуты где-то на затылке в тугой хвостик. Лицо незнакомки не привлекало внимания. Оно отдавало холодом. Веки покрывал густой слой серых теней, губы очерчены тёмным карандашом, но помады на них не наблюдалось. С мочек ушей дамы свисали огромные серьги с синими камешками. Что-то знакомое ощущалось в её внешности, но Лавра пока не могла определить, что именно.

– Извините, я искала Ливадию Дольч, – промолвила Гербер, чувствуя себя неловко от придирчивого взгляда дамы.

– Понятно, – заключила та и пригласила пройти к небольшому дивану.

– Я от Марка Франковича, – продолжила брюнетка, озираясь на предметы, украшавшие помещение. – Он сказал, что Вы ответите на все мои вопросы.

– Ну, смотря какие вопросы и сколько ты их заготовила, – пожала плечами Ливадия, но к Лавре не приблизилась. Она не переставала с интересом осматривать её, и лицо женщины постепенно сделалось печальным.

Дольч отвернулась к зеркалу, от которого её отвлекла своим приходом девушка, и стала доделывать свой макияж. Видимо, она занималась наведением марафета, пока не пришла Гербер, и не желала оставлять это на потом.

– Итак, какое у тебя имя? – спросила дама, покрыв губы фиолетовой помадой, а затем достала из своей косметички румяна.