Роман Покровский - Алая Завеса

А ведь Юлиан сын человека, который, возможно, был другом вервольфа. Как они отнесутся к этому? Стоило спросить у Теодора, но все карты в присутствии Глесона он раскрывать не хотел. Не время.

Чем дальше они шли, тем темнее становилось. Теодор и впрямь их вёл какими-то тайными обходными тропами, которые зигзагами водили туда-сюда, но никогда не обрывались на тупике. Юлиан всё больше и больше верил в пригодность Теодора как помощника.

Однако в это время где-то справа раздался шорох и Юлиан, Пенелопа и Глесон мгновенно достали оружие.

— Стойте! — оборвал их Теодор. — Не надо этого делать. Я бы учуял собрата, у меня ведь знает какой нюх. Поблизости нет никого, надо идти дальше.

Глесон недоверчиво опустил ствол дробовика. Юлиан и сам боялся, что Теодор что-то не так почуял и сейчас из-за какого-нибудь дерева выскочит огромный вервольф и растерзает их всех.

Но, убедившись, что опасности нет, они продолжили путь. Напряжение всё увеличивалось, и как раз в этот момент Юлиан перестал бояться. А ведь до этого у него аж дрожали коленки, и он ничего не мог поделать с этим. Наверное, в один момент его боязнь достигла пика, а потом вдруг перегорела и страх отошёл. Абсолютно.

Либо же у Юлиана голова пошла набекрень и мозг отключился, передавая владение телом полностью и безвозвратно в руки инстинктов. Но, это было лучше, чем то, что он ощущал совсем недавно, потому что теперь уже никакого отсутствия веры в успех он не чуял. Теперь он только переживал за Пенелопу, но этого страха не ощущал физически.

— Есть одно дерево, — через несколько минут сказал Теодор. — Огромный такой вековой дуб. Под ним всегда спит наш вожак.

— Сейчас около пяти, — перебил его Глесон. — Кто будет в такое время спать?

— Мы как раз всегда спим после обеда и до ночи. Ночью у нас свои дела, такой у нас режим.

— Понятно. Зачем нам дуб?

— Вы не понимаете? Идти на целую стаю опасно, вас всех могут растерзать и ни о чём не спросить. А с одним лишь только вожаком у вас есть шанс тихо поговорить.

— Направим на него оружие и заставим выдать Иллиция? — спросил Глесон.

— Я думал, что вы так и хотели, — сказал Теодор. — Всё сделать бесшумно. Если вожак завоет, это будет означать призыв и я не смогу ему сопротивляться. И мне придётся выполнять всё, что он скажет. Понимаете?

Ещё одна причина, почему Теодору не хочется больше находиться в этой вольчей шайке. Беспркословно исполнять чью-то волю немного унизительно. Самое, что ни на есть рабство.

Юлиан посмотрел на Пенелопу. В темноте было плохо заметно её мимику, но руку она держала возле оружие и всё ещё не боялась. Совсем.

— Мы совсем скоро, — сказал всем Теодор. — Так что даже дышите тихо.

Они выбрались из густой чащи на относительный пустырь, но и там было темно. И джае небо, которое проглядывалось скволзь мало-мальски заметные просветы меж деревьями, выглядело чёрным. А дорогу освещала только луна, потому что уж очень похожи были тропинки на лунные лучи.

— Это здесь, — еле слышно прошептал Теодор, когда они снова зашли в чащу самых высоких деревьев.

Глесон и Юлиан переглянулись. Сейчас им приходилось импровизировать, потому что времени на составление у них в силу некотрых причин не было. Юлиан сбежал, а потом полиция накрыла склад Глесона… Событий было предостаточно.

Юлиан глянул меж веток и видел спящего под дубом огромнейшего волка. Его однозначно не было среди тех, кого он вызывал при помощи Хелен, Пенелопы и Йохана. И, насколько он знал, не было в компании вызванных советников Ривальды.

— Я пойду один, — прошептал Глесон и, еле наступая, боясь задеть хоть какую-нибудь веточку он земле, он отправился на опаснейшую встречу.

Юлиан замер и пристально начал наблюдать. Шаг, ещё шаг… Сон вожака вервольфов не выглядел смертным и был риск того, что он в любой момент очнётся. Но этого не наступало. Со лба капнула капля пота и он прижался поближе к Пенелопе, чтобы ощутить её тепло.

Пенелопа же, похоже, ощущала только азарт и ничего более. Для неё сегодняшний день был просто игрой, она не думала о том, что серьёзность тут имеет место. Наверное, в её книгах про принцесс всё именно так легко и происходит, а герои всегда выбираются сухими из воды.

Настолько же сухими, насколько и сам Юлиан в последнее время. Он мог отрицать это перед другими, но врать сам себе не мог.

Ещё шаг и ещё… Сейчас Глесон подойдёт и всё решится.

Но рык раздался сзади. Юлиан очень надеялся, что ему это причудилось, поэтому обернулся посмотреть и… Результат превзошёл все его ожидания.

Сразу около десятка больших взрослых самцов вервольфов стояли сзади, пристально смотря на происходящее и еле слышно порыкивая.

— Теодор, — сухо сказал тот, что был по середине и судя по всему всех возглавлял. — Ты предал нас.

Теодор медленно нагнул свою шею и против своей воли начал превращаться обратно в волка. Из-за того, что увеличивался в размерах, больничная одежда начала расходиться по швам, а после и вовсе оказалась порвана на мелкие части и раскидана по земле.

Пора было бить панику, но Юлиан оцепенел и не знал, что делать. Пенелопа резко ухватило крепко его за руку, что тоже немного напугала, так как поначалу Юлиану показалось, что это волк хочет ему откусить её.

— Чужаков мы тут не терпим! — воскливнул вервольф. — Было же перемирие, вы должны были его уважать! Вы нарушили наш договор, и за это мы исполним свой долг!

Они дружно раскрыли свои пасти, раздался один большой зловещий рык и все вервольфы разом приготовились атаковать.

Их рык разбудил и вожака их стаи, который до этого вполне себе мирно нежился на своём любимом месте под дубом.

Глесон хотел этого меньше всего, но ничего уже было не избежать.

Время словно зависло, но Юлиан всё ещё держался в оцепенении и не знал, что делать. Они были окружены и спасения не было. Тот, самый большой, в силе явно не уступал все десятерым, а значит, места для бегства не было.

Когда пасти зверей уже приблизились к Юлиану и Пенелопу, вервольфы неожиданно остановились.

Юлиан посмотрел налево и увидел человека, который как раз в это время опускал руку. Это был жест, призывающий отменить атаку. И человека этого Юлиан знал — это Агнус Иллиций.

— Куда же так быстро? — сказал он своим подчинённым. — Порвать их всегда успеем, а вот посмотреть на лица… Как вы узнали, что я здесь?

Выглядел Иллиций не так, как в момент последней встречи. Теперь он вполне себе привычно был умыт и расчёсан, а кожаный плащ явно был новым и ещё не грязным. Иллиций стал похож на человека, а оттого почему-то выглядел ещё более жутко.

— Это он? — спросила Пенелопа, не отпуская руки и приближаясь всё ближе и ближе.

— Да, — во всеуслышание заявил Юлиан и закрыл её спиной.