Александр Косарев - Хроники мёртвого моря

– Эй, хватит валяться, лежебоки, – подал голос «Комиссар» – заканчивай привал!

Они вновь выстроились цепочкой и, устало понурив головы, двинулись к уже близкому лагерю. Более ни о чём путном Илья остаток пути думать не мог, поскольку все его силы и мысли сосредоточились только на одном – только бы не упасть от скручивающей его в бараний рог усталости. Но, как не крепился, самого момента возвращения он так и не прочувствовал, поскольку заснул прямо на ходу, и последние полкилометра спутникам по походу пришлось тащить его к пещере на плечах.

Утро следующего дня началось и вовсе необычно. Никто не объявлял подъём, никто не звал на завтрак, никто даже не шумел в дружеской перебранке, что было в общем-то, совершенно обычным делом. Предчувствуя, что произошло нечто экстраординарное, Хромов торопливо оделся и осторожно выглянул из ниши. То, что он увидел, растрогало его едва ли не до слёз. Все колонисты сидели на обеденной полянке и в полном молчании ожидали его. И когда майор, одной рукой застёгивая гульфик, а другой протирая глаза, показался из выхода пещеры, все дружно захлопали в ладоши. Илья, взглянув на скромно сидящего в сторонке «Комиссара», сразу же догадался о том, что тот по возвращению обнадёжил своих товарищей по несчастью в скором избавлении. С этой минуты к Илье стали относиться едва ли не как к полубогу. Ему тут же пододвинули плоский камень-сиденье и вручили самую большую миску с похлёбкой, из-за отвратительного вкуса которой Хромов едва смог осилить несколько глотков.

– Постойте, – воскликнул он, – поспешно отставляя еду в сторону, – подождите, ещё ничего толком не решено.

Он торопливо поднялся и обвёл взглядом окруживших его соплеменников.

– Давайте не будем пороть горячку, друзья, ведь вопрос о возвращении не так прост, как может показаться в начале.

Вокруг него мгновенно воцарилась тишина.

– Надо эту проблему обсудить всем миром, – продолжил майор уже спокойнее, – чтобы с нами не случилось чего похуже.

– Обсудим, обсудим, – дружно поддержали его колонисты.

– Ты уж начинай, Фёдорович первым, – словно отдал воинскую команду «Комиссар», – а мы ужо тебе подмогнём по мере сил.

Рассказав о результатах осмотра пещеры и особенно подробно поведав о необычных свойствах блестящих «цилиндров», Хромов, в заключение своей более похожей на лекцию речи, сказал следующее: – Честно говоря, исходя из формальной теории вероятности, мы имеем шанс вернуться именно на Землю не превышающий двадцати пяти процентов. Но даже если мы и промахнёмся, то при следующей попытке наши шансы возрастают уже до пятидесяти процентов. Ведь не будем забывать, что у нас в запасе есть два совершенно свежих, ещё ни разу неиспользовавшихся «переместителя». Следовательно, если не с первого раза, то в последующем мы непременно достигнем своей цели. Он как-то неуверенно замолчал и через минуту добавил: – Может быть… Это сакраментальное «может быть» настолько обострило подспудно присутствовавшие среди колонистов разногласия, что вопрос рисковать – или не рисковать, на целых два дня стал основным вопросом занимающий умы всех жителей маленькой колонии. Жаркие перебранки вспыхивали тут и там, по делу и без дела. Всякая, столь долго налаживаемая хозяйственная деятельность рухнула буквально в одночасье. Все то и дело собирались по двое или по трое и, буквально до хрипоты, обсуждали предстоящее перемещение. Но к исходу второго «дня» в основном под нажимом Ильи и «Комиссара» общее решение было всё же достигнуто. На специально созванной сходке все единогласно проголосовали за то, чтобы всё же предпринять опасную попытку. Но Илья с удивлением заметил, что это решение почему-то почти никому не доставило особой радости. После собрания все разбредались по своим норкам невесело и молча, понурив свои косматые головы. Но сам-то Хромов был преисполнен энтузиазма.

– Всё ясно с этими бедолагами, – думал он, устраиваясь на слишком жёстком ложе, – они здесь давно заскорузли. Боятся даже в неурочный час за корешками выйти. А уж переместиться в совершенно чуждый им мир и вовсе боязно. Этим же людям по земным меркам уж по сто лет будет. Они ведь всё ещё живут понятиями царской России, круто перемешанными с революционными загибами. А тут я им наговорил про компьютеры, «Интернет», сверхзвуковые самолёты и космические корабли бороздящие пространство над головами. Неудивительно, что у них крыша поехала. Зря я их так нагрузил! Только запугал, вместо того, чтобы подбодрить. Хорошо еще «Комиссар» меня поддержал, а то эти замшелые ретрограды даже и одной попытки сделать бы не дали. Завтра насяду на них покрепче, – решил он, устало смежив веки, – чтобы сборы ни в коем случае не затягивали. Но с «утра» обстановка в лагере кардинальным образом изменилась. От вчерашней явной растерянности и неуверенности не осталось и следа. Все были внешне бодры и деятельны. Дружно латали одежду, собирали личные вещи, прибирали помещения. Во внутренней части пещеры по приказу Кежина спешно создавался тайник, в который аккуратно перекладывая «листьями», на случай неудачи прятали запасённые на предстоящий «летний период» продукты. Илья, поначалу, тоже принял активное участие в сборах, но быстро выдохся и ограничился только тем, что собрал своё нехитрое имущество. Ко второй, вечерней трапезе сборы были завершены и все собрались на поляне. Слово взял «Комиссар».

– Завтра великий день, – объявил он, неожиданно поднимаясь со своего камня. Завтра все мы, – он пристально взглянул на Илью, как бы требуя от него молчания, – вернёмся на Землю-матушку. Как примет она нас, ей Богу не знаю… Но ведь примет же она сынов своих… Будем сегодня по православному обычаю молиться о том, чтобы наше скитание наконец завершилось.

– Отче наш, Иже еси на небесех! … – нестройными голосами подхватили колонисты первые слова молитвы «Отче наш», вслед за гигантом опускаясь на колени, – да святится имя твое, да приидет царствие твое…

Время тянулось невообразимо мучительно. Прошла тревожная, полная хождений и неясных разговоров «ночь» и роковой час, наконец, пробил. Всё население крошечной колонии, забрав с собой всё более или менее ценное имущество, будто они собирались в многодневный поход, двинулось к пещере. Впереди, как и положено, вразвалку выступал Кежин. За ним, испуганно озираясь назад, шёл его ближайший помощник – «Эскулап», а уж за ним тянулся Илья. Вслед за ним молча тащили свои жалкие пожитки и все остальные.

– Пролезем ли мы туда с таким количеством поклажи? – спросил Хромов у предводителя, чтобы как-то развеять гнетущее безмолвие идущих с ними спутников.

– Пролезем! – не терпящим возражения голосом произнёс «Комиссар».