Ольга Новицкая - Две недели (СИ)

— Что вы сказали? — тихо уточнил Розенталь и Богданов, предупредив о конфиденциальности, вкратце изложил события, связанные со знаком Васнецова.

По мере рассказа Розенталь становился все задумчивее, лицо его бледнело, а по окончании он только и смог, что залпом допить чай.

— Какая же это сволочь, — с чувством выдавил Ярослав Викторович. — Простите, Данечка. Теперь передо мной неприятнейшая дилемма, не оказать помощь в поимке убийцы или подвергнуть известному риску душевное здоровье несчастной девочки, которой и так в жизни сильно не повезло.

— Чего это не повезло? — удивился Богданов. — Живет в хорошем доме, овладевает навыками выживания, вон, даже разговаривать начала.

— Саша! — прикрикнул Ярослав Викторович. — Вы сами когда-нибудь пробовали побыть олигофреном с жесткими психологическими отклонениями?

— Сколько раз, — бодро заявила Даня.

Игорь ожидал ругани Богданова, но вместо этого засмеялся Розенталь.

— Данечка, боюсь, что Саша вам это еще припомнит, — предупредил он, шутливо погрозив девушке пальцем, и, подумав, принял жесткое решение. — Похоже, жребий брошен, но у меня имеется три условия. Первое, Игорь во время беседы будет в другой комнате, второе, вести беседу с Ирочкой будет Даня, пусть и в вашем присутствии, и третье, с вами в машине я не поеду. Уж простите, Саша, но нервы у меня уже не те.

Условия были приняты. Пришлось подождать, пока Ярослав Викторович поймает машину, но, спустя каких-то полчаса, все прибыли к Дому Ученых.

— На фига ты-то поперся? — спросил Богданов у Игоря. — Все равно в соседней комнате торчать будешь, на участие в допросе даже не рассчитывай.

— Знаю, но мне тоже интересно, — упрямо заявил Игорь.

— Нет, ну тебя точно Данька покусала, — проворчал Богданов. — Колись давай, ведь покусала?

— Нет пока, — с сожалением призналась Даня и тут же оживилась. — А что, можно?

— Дело закроем, и можешь его загрызть. Только не сильно, что б к понедельнику был как новенький.

Тут он повернулся к Игорю и пояснил.

— Просто она вервольф.

— Да ну вас.

В квартире Игорю велели сидеть на кухне и подслушивать как можно тише, Богданов с Даней были усажены на диван, а Ярослав Викторович отправился договариваться с Ирочкой.

Вскоре вошла Ирочка, испуганно посмотрела на гостей и замерла возле дивана, неловко теребя подол цветастого платья.

— Привет, — помахала ей Даня, и девушка в ответ нерешительно улыбнулась.

— Красивое платье, — продолжила Даня. — А юбка кружится?

Ирочка улыбнулась шире и неуклюже крутанулась на месте, отчего юбка чуть приподнялась.

— Я так не могу.

Для демонстрации Даня встала и покрутилась. Джинсы, естественно, таким «колоколом» не взвились, но от ее попытки Ирочка тихо захихикала.

— И туфельки красивые, прямо взрослые.

Ирочка выставила вперед ногу, демонстрируя лакированную туфельку на ремешке.

— Ты теперь, наверняка, мальчикам нравишься, — сказала Даня, сев на место, и Ирочка смущенно покраснев, кивнула.

Тут уже Богданову пришлось встать, не делая резких движений, и тихо вытолкать из комнаты покрасневшего от бешенства Ярослава Викторовича.

Даня тем временем продолжила наступление.

— Красивый, наверное?

Ирочка опять кивнула.

От порога Богданов скорчил Дане рожу, приказывая продолжать допрос, но все идеи, как назло, вылетели из головы. Пришлось ему самому, порывшись в кармане, и получив, пусть неохотное, согласие Розенталя, выудить несколько карамелек и двинуться в атаку.

— Ты совсем большая стала, — сообщил Богданов, усаживаясь на свое место. — На, будешь?

Схватив конфету, Ирочка быстро сдернула фантик и сунула ее в рот. На лице девушки расплылось выражение блаженства, а Розенталь невнятно проворчал о порче зубов.

— Ириш, а у твоего кавалера волосы как у меня?

Ирочка показала жестами, что волосы у кавалера длинные, до плеч. Еще ремешок на лбу.

— Круто, — одобрил Богданов. — Он тебе поэтому понравился?

Вот тут случилось то, что происходило в этом доме от силы пару раз в неделю — Ирочка добровольно заговорила.

— Он мне песенки пел. И на гитаре играл как Аркаша, — невнятно пробормотала она.

— И имя у него красивое такое — Вова, — с каменным лицом и натянутой улыбкой проговорил Богданов.

— Вова, — подтвердила Ирочка, беря с его ладони еще одну конфету.

— Он тебе за песенки нравится? — тут уже Ярослав Викторович сообразил, что его племянница ухитрилась непонятным образом влюбиться, и тихо вмешался в разговор, игнорируя зверский взгляд Богданова.

— Нет, — замотала головой Ирочка. — Он целовался, — сообщила она смущенно, но гордо. — И вот так делал, вот так!

Тут она схватила прядь волос и начала дергать изо всех сил.

— Вот так! Вот так!

— Ирочка! Саша, держите ее!

Девушка вошла в раж, вцепилась в волосы уже обеими руками и явно пыталась снять с себя скальп без хирургического вмешательства.

Розенталь бросился к аптечке, и, поняв, что у него не больше минуты, Богданов, вместо того, чтобы держать девушку быстро продолжил спрашивать.

— Ты приносила ему лекарство дяди Ярика? Приносила?

— Он хороший! — невнятно выкрикнула Ирочка.

— Да, он хороший, потому и отнесла?

— Отнесла!

— Он сюда приходил? В Аркашину комнату? Приходил? — напористо спрашивал Богданов, а Ирочка, прекратив дергать за волосы, принялась хлестать себя по щекам, находя в этом странное удовольствие.

— Руки, руки ей держите! — крикнул Розенталь, спешно набирая лекарство в шприц.

— Он приходил?

Богданов видел, как девушка выдернула у себя с мясом клок волос, но продолжал спрашивать.

— Он там песенки пел и целовался!

Получив признание, Богданов схватил девушку поперек туловища, прижав ей руки, и повалил на диван. Реакция последовала незамедлительно — Ирочка начала визжать, брыкаться, и, извернувшись, впилась зубами в плечо Богданова.

— Черт!

— Тихо, вы ее пугаете! Держите крепче!

Ярослав Викторович подскочил к борющейся парочке, и, мазнув ваткой, всадил иглу в шею девушки. Через пару секунд Ирочка обмякла, и, следуя указаниям Розенталя, Богданов отнес ее в другую комнату.

Вскоре все сидели на диване, куда подтянулся и Игорь.

— Водка есть? — мертвым голосом спросил Богданов, уставившись в одну точку где-то в районе батареи центрального отопления.

Вместо ответа Ярослав Викторович прошел к шкафчику и достал оттуда бутылку.

— Двести грамм, — строго предупредил он, наливая. — Большую дозу я нейтрализовать не смогу.

Богданов выпил, и устало откинулся на спинку дивана.

— Мне теперь придется три дня держать Ирочку на успокоительных, — тихо сказал Розенталь, взбалтывая коньяк.

— Не злите меня, — попросил Богданов.