Иван Калина - Ворота Лешего

Макс вышел из-за ворот. Грунтовая дорога к деревне тянулась вверх, поднимаясь на небольшой пригорок. Вот там-то и стояла Иванна. Все в том же длинном платье. Подол развевался, как плащ инквизитора. При свете луны было видно, как она улыбается. Но, пожалуй, этого он видеть не мог – слишком далеко она стояла. Но каким-то внутренним зрением, Макс ощущал ее ласковый взгляд, губы, раздвинутые в улыбке. Иванна поманила его рукой и, не дожидаясь ответа, отвернулась и пошла по дороге, удаляясь от него все дальше. Макс пошел за нею, как будто его тянули на веревочке. В нем произошло раздвоение. Холодным рассудком он понимал, что это все чертовщина, но, тем не менее торопливо шел за девушкой, боясь отстать. Шел, почти бежал, но не приблизился даже на метр. Под ноги ему попался камень и Макс споткнулся, на секунду потеряв равновесие и невидимый контакт, установившийся между ним и Иванной. И эта потеря для него показалась самой худшей. Холодный ветер мгновенно забрался под куртку, вдруг стало страшно – опоздал, упустил. Но когда молодой человек поднял голову, она дожидалась его. Снова поманила рукой.

Перед деревянным сараем Макс остановился. Он не видел, но знал, что она там, внутри. Его все еще влекло туда, но голос разума вдруг стал громче, он начал цепляться за вертушку на двери, не давая открыть ее. Тело как будто задеревенело. Но человеческое желание оказалось сильнее разума, а может дверь сама открылась? Макс уже перестал замечать все странности этой ночи. Все происходило, как должно было происходить. Он шагнул в черноту деревянного строения. Постепенно глаза стали привыкать. Лунный свет сочился сквозь щели сарая, и Макс, наконец, смог оглядеться. Внутри сарай был довольно большим по размеру. В нем стояли тюки сена. Должно быть, здесь хранилось сено для всей деревни, так его было много. Возле одного тюка Макс вдруг заметил темную фигурку. Она почти сливалась с огромным ворохом сухой травы, и было непонятно: человек это, или очередной обман зрения.

– Иванна, – позвал он.

Ответа не последовало. Что я здесь делаю? – подумал Макс. Так и умом тронуться недолго. Разговариваю с тюком сена. Но вдруг фигурка шевельнулась.

– Иванна, это ты?

На этот раз фигурка отделилась от тюка и шагнула вперед. Макс даже при плохом освещении смог угадать женские очертания. Без сомнения, это была она. Девушка повела плечами, и одежда с тихим шорохом упала к ее ногам. Макса обдало горячим ароматом ее напряженного тела, он мог поклясться, что услышал, как пойманной птичкой затрепетало в ее груди нетерпеливое сердце. Макс не стал отрицать тот очевидный факт, что он безумно хочет завладеть этой девушкой. И не только ее телом, но и душой. Но тут была некая закавыка: у Макса уже была любимая. Та, из-за которой он и приехал в эту деревню. И умом он понимал, что надо уходить.

Макс решительно повернулся к выходу, но горькие всхлипывания за спиной не дали ему выполнить задуманный шаг. «Это уловка. Обычная женская уловка», – внушал себе Макс, но ничего не мог с собой поделать. Если бы она зло кричала вслед, проклиная его, он бы только хохотал, если бы молила остаться, к словам он остался бы глух. Но эти всхлипы… Макс оглянулся. Она сидела в ворохе собственной одежды, пытаясь просунуть руки в рукава, плакала и путалась в складках одежды. Такая обычная и немного смешная. Макс сам не понял, как оказался возле нее, утешая. А она обвила его шею руками, целовала щеки, глаза, губы… Целовала как обезумевшая от тоски жена, потерявшая мужа на войне и вдруг неожиданным образом получившая его назад живым и невредимым. Макс не сопротивлялся ее порыву, с наслаждением получая то, в чем ему было отказано последние годы и столетия. В этом он не сомневался ни минуты. Макс жадно впитывал ее присутствие, как будто наскучался за долгую разлуку. Откуда возникли эти ощущения? Он не мог внятно ответить на этот вопрос, просто чувствовал, что любит эту девушку. Эта любовь как вирус жила в нем постоянно, никак не обнаруживая себя и вдруг зашевелилась, получив благоприятные условия.

Между ними не было произнесено ни одного слова – слова были лишними. Они любили друг друга, нежно и неистово, то жадно, то осторожно. Время шло незаметно, все звезды совершали медленное вращение против часовой стрелки вокруг Полярной звезды, которая была практически неподвижна. Пегас, Андромеда, Персей и Овен перемещались по небу, как актеры по сцене. Все были холодны и далеки и только двое людей любили друг друга горячо и беззаветно. Без условий и условностей. А когда оба выдохлись – легли, обнявшись, повернувшись лицом к невидимому из-за крыши небу и блаженно находились в небытие.

Сон незаметно подкрался к Максу, одурманивая остатки разума, и он даже не заметил, как нежные пальцы сняли с него кулон, как потом грубые мужские руки обшарили его карманы, переворачивая его как тряпичную куклу с боку на бок, как потом разочарованно рычали их голоса… А в это время во дворе орнитолога Илья Васильевич ползал на коленях, разыскивая в траве какую-то нужную ему вещь. И нашел. Подняв над головой нож Макса, хищно улыбнулся. Испуганно оглядевшись, спрятал нож под одежду, поближе к сердцу и как шальной выбежал за ворота.

Макс проснулся на скамейке во дворе орнитолога. Уже заметно светало. От холода зуб на зуб не попадал, куртка давно упала за землю и не грела, а на деревню опускался утренний туман. Макс с трудом поднялся – спина затекла, замерзшие руки и ноги еле двигались. Что с ним? В голове будто вата. Но он прекрасно помнил свой странный сон: и как шел на зов Иванны, как потом любил ее на перине из сена, как она прижималась к нему горячим телом, сливаясь с ним в одном движении. Он помнил вкус ее губ, бархатистость кожи… Макс прикрыл глаза. Его все еще покачивало на приятных волнах. И вдруг острая безжалостная мысль скинула его с небес на землю – это был не сон! Это было в реальности. Он изменил Насте. Он оказался не идеальным мужчиной. Но не это беспокоило Макса. Он не был наивным и восторженным мальчиком. Сам факт измены не особо удручал его. Он прекрасно знал, что все еще любит Настю. Но Иванна… Она вызывала в нем такие же сильные чувства. Может, немного иные, но несомненно – сильные. И даже вспоминая ее сейчас, он не мог отделаться от тоскливого чувства. Как будто чего-то не хватало, саднило в области груди. Все это было как-то неправильно. Не может же он любить двух женщин?

Макс застонал, до боли сжав голову руками. Что же все-таки произошло с ним? И почему он проснулся здесь? Почему он остался не там, с нею, а сидит в этом холодном дворе? Вдруг он вспомнил про нож. Сунул руку во внутренний карман, но тот был пуст. Макс почему-то не удивился. Что ж… может и к лучшему, – подумал он с грустью. Без ножа он чувствует себя более свободным. Макс надел холодную куртку, сделал несколько взмахом руками, разогреваясь.