Том Грэм - Борстальские подонки

Вернувшись в грязную квартирку, превращенную в порностудию, Сэм обнаружил, что там уже никого нет.

Обратно по дороге в Отдел уголовного розыска Сэм вдруг обнаружил - почти не осознавая этого - что сделал крюк в сторону "Railway Arms". Теперь это место запечатлелось в его памяти как прибежище, заповедник, приют надежд и обещаний. Именно здесь, после всего произошедшего, он мог говорить откровенно и открыто с единственным человеком в этом мире, который действительно был способен понять его, который мог показать проблески "закулисья", тайной реальности позади ежедневного фасада этого 1973 года.

Заглянув в "Arms", Сэм натолкнулся на целый ряд жалких ранних выпивох, неумытых, растрепанных мужчин, не нашедших занятия лучше, чем осесть в баре и постараться избежать работы - или же собственной жены - как можно дольше. Между их желтыми пятнистыми пальцами беззвучно тлели сигареты. Налитые кровью глаза просматривали в помятых газетах странички с результатами скачек. И тут же, как обычно, у руля стоял Нельсон, перекладывающий в кассу мелочь из тряпичных мешков. Он заметил через плечо Сэма и поприветствовал его ухмылкой.

- А, мой старый приятель Сэм! - его ямайский акцент вернулся сторицей. - Сегодня нам намного лучше, да?

- Намного лучше, - ответил Сэм. - Благодаря тебе.

- Ой, не, Сэм - думаю, это потому, что ты подзаправился! - и он толкнул через стойку свеженалитую кружку "Courage Pride".

- Рановато... хотя, какого черта! Твое здоровье, Нельсон.

Сэм отхлебнул, вытер пенные усы и осмотрелся. Остальные люди в баре казались погруженными в дела или же в свою алкогольную дымку, но их присутствие все равно возмущало его. Ему хотелось поговорить с Нельсоном наедине, так же, как в прошлый вечер. Он фактически обнаружил, что ревнует к любому, кто занимает у Нельсона время и внимание.

- Мы можем поговорить? - спросил он.

- Законом не запрещено – или мы нелегалы, мистер Коп?

- Я в том смысле, что можем мы поговорить наедине?

- Под моим руководством паб, Сэм, с пьющими внутри него мужиками. Хочется поговорить - говорим здесь.

- Это важно, Нельсон.

- Так же, как содержать моих завсегдатаев довольными! Если я дам их стаканам просохнуть, они тут же развоняются!

- Нельсон, пожалуйста. У меня миллион вопросов. Мне нужно побольше узнать... - он понизил голос и склонился над стойкой. - Побольше о том, о чем мы говорили до этого. Эти карманные часы, про которые я тебе говорил - что это за штука? И какая история сокрыта за МакКлинтоком? Я же прав, выйдя на охоту на него, да?

- Эй, братишка, я просто разливаю тут пойло по стаканам.

- Есть же какая-то связь? Карманные часы, МакКлинток, Клайв Гулд? Через них всех проходит цепочка, да?

- А ты уже поддал, перед тем, как идти ко мне в паб, Сэм? Ну разумеется.

- Эти часы как-то вызвали у меня видения, связанные с прошлым МакКлинтока, так ведь? Почему? Что в них такого важного?

Но Нельсон лишь безучастно взглянул на него. Его поведение было совершенно другим, не таким, как в прошлый раз. В его глазах не было того проницательного сияния, чувства, что срываются покровы и открываются спрятанные истины. До этого, когда Сэм забрел сюда на грани нервного срыва, Нельсон был руководящим ангелом. Сегодня он был просто Нельсоном, пареньком с фальшивым западно-индийским акцентом, который заведовал местной пивнушкой, и который не мог предложить ничего свыше кружки "Courage".

Но, опять же, что-то могло произойти, как это ни удивительно.

- Я здесь не для того, чтобы тащить твою ношу, - сообщил ему Нельсон. - Она твоя и только твоя. Таковы правила, Сэм.

Возможно, он уже изменил правилам, так сильно открывшись Сэму. И того, что Сэм узнал от него в ту ночь - где он, куда направляется, что значит весь его опыт в этом странном месте - окажется достаточным.

- Хорошо, - тихо сказал Сэм. - Я понял.

- Понял? Ну и хорошо, Сэм. Действительно хорошо, - и, когда Сэм развернулся, чтобы уйти, Нельсон окликнул его: - Надеюсь, ты не удерешь, не допив кружку?

- Мне нужна ясная голова, Нельсон, - отозвался Сэм.

- Так ты трезвый, ммм?

- Очень трезвый, Нельсон. Трезвей, чем когда-либо.

Всего на мгновение в глазах Нельсона промелькнуло стремление сказать что-то очень важное, что-то разоблачительное. Но момент уже был упущен.

- Оставайся трезвым, Сэм - только не навсегда, если, конечно, не хочешь, чтобы твой старый кореш просил милостыню на улицах.

Сказав это, Нельсон переключил внимание с Сэма на требования остальных посетителей. Сэм наблюдал, как Нельсон готовит водку с тоником для сутулого мужчины в мягкой шляпе. Мужчина сунул в ладонь Нельсону монетки. Простые, обычные движения - покупка выпивки в убогой, запущенной пивнушке - казались ему в этот момент торжественными и значительными, как священнодействия.

Это что-то значит, подумал Сэм. Как и все остальное вокруг.

***

Вернувшись в Отдел уголовного розыска, Сэм обнаружил, что Энни по-прежнему сидит за столом, разбираясь с кучей бумаг, которая с прошлого раза только выросла.

- Сэм, думаю, тебе следует взглянуть на это, - сказала она, протягивая ему пачку официальных документов. - Я заглянула в биографию этого паренька, Доннера. За ним есть какое-то прошлое, и хорошим оно не выглядит.

- Что значит - хорошим не выглядит?

Она подняла подшивку с бумагами: - Тут отчеты психиатра. Его пять раз осматривали психиатры, три раза по направлению врача и дважды при аресте полиции.

- Что с ним не так?

- Согласно этим отчетам, практически все, - она открыла папку и начала перебирать листы, зачитывая выделенные пункты. - С шести лет он начал получать удовольствие, мучая животных. К девяти годам от обнаружил, что кошек можно ослеплять хлоркой, а годом позже принес в школу бутылку "Доместоса", чтобы проверить, сработает ли это на детях.

- Типичное для неуравновешенного мальчика поведение, - сказал Сэм. - Он получил надлежащую психиатрическую помощь?

- Его исключили и перевели в другую школу, - сказала Энни. - Он проводит там около года, и дело, кажется, идет к лучшему. Он прилежно трудится, начинает получать хорошие отметки - и вдруг ни с того, ни с сего нападает на учительницу. На этот раз за ним устанавливают присмотр, и картина в точности повторяется: он ненадолго затаился, втянулся в школьные занятия, и вдруг, внезапно, у него сносит крышу.

- И что он сделал в этот раз?

- В тринадцатилетнем возрасте он пытается поджечь посреди ночи один из домов, где проживал - но пока еще он не стал запирать внутри свою приемную семью. Ему пригрозили исправительной колонией, но психиатр помогает ему выкрутиться. Мать забирает его обратно, и он, кажется, успокаивается - до шестнадцати лет.

- Что он натворил в шестнадцать?