Александр Петровский - не магией единой

— Эта девица… — от возмущения я с трудом подбирала слова. — Не будь она из этого племени, её бы четвертовали! А перед четвертованием…

— Одета вызывающе, — признал Ник. — Да и ведёт себя, как по мне, слишком смело. Но ты обратила внимание, чем пахнет в конюшне?

— Лошадьми, чем там ещё может пахнуть?

— В тех конюшнях, где я бывал раньше, пахло навозом. Здесь — нет. Они хорошо убирают. Очень хорошо. И лошади ухоженные. Ты заметила, что она им гривы расчёсывает? Так везде?

— Нет. Наши замковые конюхи не расчёсывают. Своей лошадке я это делаю сама.

— Вот! Она прекрасно справляется с работой, так кому какое дело, что она не носит трусов и не скрывает этого?

— Но неприлично же!

— Алиса, позволь напомнить, что не далее чем прошлой ночью ты красовалась перед всеми в прозрачной ночной рубашке, и совсем этого не стеснялась.

— Как ты можешь даже сравнивать? В ночной рубашке я спала. Когда поднялась тревога, выбежала в чём была. Что тут неприличного? Не переодеваться же, когда происходит непонятно что!

— Уговорила. Ты — благопристойная леди, а девушка-конюх — кочевница-варвар. А ты тоже умеешь петь, как она?

— Нет. Петь меня учили, как и всех школяров, но так, как она — наверняка не смогу. Говорю же, в её племени хороших певцов много, не то что у нас. Кстати, не понимаю, почему её песня тебя почти не зацепила? Ты же не маг, как ты защитился?

— Не забыла, что я из Иного мира? У нас многие женщины и одеваются вызывающе, и поют порой песенки, что куда там той кочевнице. Ты же видела секретаршу посла. Её одежда для нашего мира — почти обычный деловой женский костюм. Так что от вашей приворотной магии я отлично защищён.

Я почувствовала, что его слова — не совсем правда. Не верит он в свою защиту от приворота. И он прав. Призывная песня его зацепила, да и поначалу он пялился на эту девку, и ничего не мог с собой поделать. Правда, как только она замолчала, быстро пришёл в себя, и дальше держался отлично. О том, как на него подействовала приворотная магия леди магистра рисования, я и вспоминать не хотела, но вот всё же вспомнила.

— А ты чудесно изображал благородного лорда, — я решила сменить тему. — Граф, не меньше.

— Да уж, высшая знать. Выше не бывает. Не граф, герцог! А то и принц королевской крови, хоть и не наследный.

Я собиралась спросить у него, почему он отказался от предложенного королём титула, но не успела — нам навстречу спешил старший сыщик, и явно хотел что-то сказать.

— Леди Алиса, я поговорил с главным магистром, насчёт того, почему он не включил конюхов в список подозреваемых. Оказалось, что они — вне подозрений. Конюшня под постоянным надзором сторожевого демона, и демон говорит, что по ночам все конюхи спали в конюшне. То есть, в своих спальнях при конюшне.

— Да, у них твёрдое и надёжное алиби, — кивнула я.

— Не понял. Что это значит?

— Доказательство того, что подозреваемый не присутствовал на месте преступления в момент совершения преступления.

— Хорошее слово, полезное. Коротенькое, а обозначает длинную фразу, — сыщик произнёс это с уважением, наверно, всё-таки мной незаслуженным. — Теперь главный подозреваемый — снова магистр фехтования?

— Да.

— Нам кое-что на него сообщили, из Тайной канцелярии. Вот только что, — он огляделся вокруг, убедился, что поблизости никого нет, и продолжил вполголоса. — Это непростая школа, здесь учатся принцы и принцессы, поэтому Тайная канцелярия негласно за ней присматривает. За всеми слугами и магистрами непрерывно следят, думаю, за школярами — тоже. Наверняка кто-то из слуг, а может, и из магистров, тайный агент Его Величества.

— Тогда почему список подозреваемых вам давал главный магистр, а не они? — удивился Ник.

— Дело в том, что у нас с ними отношения не очень, — сыщик сокрушённо покачал головой. — Сегодня вот наша леди министр еле-еле уговорила их помочь в допросе малолетнего сектанта. Нет, если мы можем обойтись без них, то стараемся обходиться. Но я продолжу. Нераскрытое убийство дочери герцога приведёт к мятежу, вы оба прекрасно это понимаете. В Тайной канцелярии тоже понимают, там вовсе не дураки служат. Они ведут своё расследование. Считают, что девочку убили по заданию кого-то из соседних королей. Мятеж у нас соседям выгоден, и даже очень — можно легко отхватить кусок территории, пока наша армия занята династической войной.

— И что же вам сообщили?

— Тайная канцелярия проверила, не разбогател ли кто-то из подозреваемых, причём так, что источник денег не виден.

— И разбогател магистр фехтования?

— Да. Он уже давно залез в долги, но не в безнадёжные — жалования хватало, чтобы выплачивать и долг, и проценты. А через день после убийства кто-то полностью рассчитался за него с ростовщиком.

— Кто?

— Пока неизвестно. Ищут. И они, и наши сыщики.

— А почему вы это всё говорите нам, а не задерживаете его сами? — в голосе Ника слышалось откровенное недоверие.

— Нам, парень, к нему теперь нельзя и на арбалетный выстрел приближаться! Вот смотри: если он убил за деньги, то кто ему платил?

— Вы же сами сказали — какой-то чужой король.

— Если так, убийца считается шпионом, а борьба с иностранным шпионажем — работа Тайной канцелярии, а не МВД. Но ведь есть и другая возможность — денежки нашему фехтовальщику дал герцог. А такое убийство уже мы должны расследовать, а не они.

— Лорд сыщик, а разве не бывает, что сразу неясно, кто перед вами — шпион или разбойник?

— Бывает такое, конечно. И в этот раз я могу взять его на допрос, а если он шпион, позову тех, кого положено. Но неужели непонятно, что означает допрос?

— Мне непонятно, — признался Ник.

— Мне тоже, — поддакнула я.

— Допрос будет означать — я допускаю возможность, что герцог ради трона убил собственную дочь. Если это так, и я смогу доказать — плевать мне на герцога, он уже, считай, на плахе. А если нет? Если деньги из-за границы? Или магистр снова сможет соврать под заклятием, и я не докажу, что убийца — он? Герцог очень вспыльчив, и такое оскорбление терпеть не станет. Тогда если для меня всё кончится досрочной отставкой, я буду считать себя большим везунчиком, потому что сохранил жизнь.

— А чем это кончится для нас? — я спросила у сыщика, но ответил Ник.

— Алиса, для нас — всё то же самое, но мы рискнём. А он — не хочет.

— Парень, ты храбр до безумия, — покачал головой сыщик. — А может, безумен до храбрости. Разницы особой нет, потому что результат один и тот же.

В кабинет вооружения мы не попали — оказалось, что если нет дождя, уроки фехтования проходят на воздухе. Школяров было много, не то что на математике. Разбившись на пары, все отрабатывали каждый своё. Нам с Ником магистр сказал потренироваться выбивать меч из рук противника. Я этот приём знала, но получался он у меня редко. И тут вдруг я ощутила себя великой фехтовальщицей. Ник не врал, он совершенно не умел обращаться с мечом! Говорил, что фехтует плохо, но оказалось, что не плохо, а ещё хуже.