Александр Покровский - Не надо оборачиваться

— Ладно, шутки в сторону, — Бардину эта пикировка быстро надоела. — Вы нам дадите информацию?

— Только при условии, что вы объясните причины своего интереса к этой семье, — в голосе русскоязычного бельгийца отчётливо прозвучал смешок. — Мы не рассказываем иностранцам о наших гражданах, не понимая, почему иностранцы проявляют к ним интерес.

— Недавно этот человек посетил вместе с сыном наш город, — Бардин отлично понимал бельгийца, на его месте он бы и сам вёл себя примерно так же, но сказать ему собирался не всё, только самое необходимое. — Тот, к кому он приезжал — дед его сына и отец его покойной жены.

— Так. И что было дальше?

— Они вернулись обратно, насколько мне известно. А вскоре этот самый дед оказался замешанным в перестрелку с четырьмя трупами. Нет, сам он не стрелял, только подвёз боевиков к месту преступления.

— И он сказал, что в этом замешан его зять?

— Нет. По его показаниям, зять как раз не замешан.

— Но вы ему не верите?

— Мы не исключаем возможности, что старик врёт или ошибается.

— Что ж, разумно. Пока мы говорили, я посмотрел досье этого вашего эмигранта. Записывайте, минхеер Бардин.

— Запись включена.

— Этот тип раньше работал в цирке силовым жонглёром. Гири подбрасывал и ловил. Вам это известно?

— Да.

— Как ему удалось так быстро получить наше гражданство, я не знаю. Похоже, похлопотал кто-то влиятельный. Как только получил наш паспорт, мгновенно женился и перевёз сюда родителей новой жены. Работает вышибалой в стриптиз-клубе. Много раз задерживался полицией за нанесение телесных повреждений разбуянившимся посетителям. Насколько понимаю, это его прямые профессиональные обязанности. Чаще всего его отпускали, несколько раз штрафовали, вот такое уголовное досье. А на его родичей и такого нет. Это всё, что вас интересовало?

— Нет. Есть ещё один тип, тот, кто заставил деда помогать убийцам. Мы составили фоторобот.

— Он у вас есть в электронном виде? — поинтересовался бельгиец.

— Да. В базе Интерпола этого типа нет, и у нас он тоже раньше не попадался. Посмотрите по своим базам?

— Сбрасывайте, — он продиктовал свой электронный адрес.

— Уже, — доложил Бардин.

— Подождите пару минут, сверю эту мордашку по базе. Так, есть двое похожих на него, оба предположительно из русской мафии. Но оба не из Антверпена. Да по фотороботу трудно что-то найти. Особые приметы у него есть? Деревянная нога, стеклянный глаз, шрамы, татуировки…

— Татуировка предположительно есть. Неизвестно, настоящая или фальшивая, но есть. Крест в круге на левом запястье.

— Что? — вскричал бельгиец. — Повторите!

— Крест в круге на левом запястье. Вас возбуждают татуировки?

— Только на левом запястье, и только в виде креста в круге. Вы знаете, что это за знак?

— Если верить Интерполу, это метка террористической организации «Ван Хельсинг».

— Да, их можно и так назвать. У нас их именуют тайным обществом. Но сути это не меняет. Они пытаются сражаться со всякой нечистью, с разными там вампирами, оборотнями, лешими и чёрт знает с кем ещё. Именно пытаются, потому что гибнут в основном они сами. В схватках, как правило, они несут второе большие потери, по сравнению с нечистью. Такие вот умелые бойцы. Хотите добрый совет, минхеер Бардин?

— Давайте. Я уже давно понял, что вы имеете какое-то отношение к стране советов.

— Совет простой. Не связывайтесь с «Ван Хельсингом». Закройте дело под любым предлогом. При всей их карикатурности, у них очень влиятельные покровители.

— И кто же это? Или о таких вещах нельзя говорить вслух, особенно по незащищённой линии?

— Как раз об этих — можно. Покровителей у них несколько, я знаю только одного — Ватикан. Мне достаточно, а вам?

— Мне тоже достаточно. В смысле, того, что я от вас узнал. Большое вам спасибо.

Бардин повесил трубку и обернулся к Палёнке. Женщина всё так же читала, но уже не глянцевый журнал, а до сих пор не оформленные до конца документы по ограблению супермаркета. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза.

— Это вы арестовали преступников, гражданин капитан? — восхищённо произнесла она. — Какой вы всё-таки крутой!

— Э, — он снова утратил дар речи. — О!

— Конечно! Я бы даже сказала, десять раз «О!». Но вы, как настоящий герой, скромный человек, и у вас плохо получается описать свой подвиг. Ну, вот что это за фраза «В субботу в неустановленное время эти перечисленные выше лица приступили к составлению плана ограбления, а к вечеру завершили его составление»? Почему бы не сказать просто «К вечеру субботы они спланировали ограбление»?

— У! — Бардин жестами выразил восторг, даже не вникая, что именно она говорит.

— Давайте я отредактирую ваш отчёт, а кое-где помогу вам его дописать? А то меня позвали переводить, а тот валлон, оказывается, говорит по-русски, вы и без меня обошлись. Вас не затруднит сделать мне кофе, гражданин капитан?

Через пять минут перед Палёнкой стояла дымящаяся чашка с лучшим кофе, какой только можно найти в управлении, из личных запасов шефа. Когда он узнает, а он непременно узнает, сперва будет нечеловечески орать, а потом найдёт и строго накажет виновника. Но Бардина это не остановило, он был согласен на всё.

Приехав в управление, Люба рвалась немедленно доложить Нежному, что нашла не только доказательства существования оборотней, но и прямую их связь с перестрелкой в квартире Бонифация. Сидя за рулём, она несколько раз мысленно произнесла свой рапорт, делая его всё лучше и лучше. Последний вариант, как ей казалось, мог убедить самого прожжённого скептика.

Но на полпути ей встретился шеф, и приказал всё бросить и зайти к нему в кабинет. Якобы у него к ней есть неимоверно важный разговор, причём срочный ещё более неимоверно. Люба попыталась рассказать об оборотнях ему, подчёркивая, что это и важнее, и срочнее, но он небрежно отмахнулся и даже слушать не стал.

— Садись, Сорокина, — предложил он. — Кофе хочешь? Хотя чего я спрашиваю? — он приказал секретарше принести две чашечки. — Небось замёрзла? С утра уже в разъездах, бедная. Наверно, тяжело мотаться по незнакомому городу? Навигатор, конечно, классная штука, но иной раз как заведёт непонятно куда, так потом оттуда вообще хрен выберешься.

У Любы похолодели пальцы и замерло сердце. Шефа она знала всего несколько дней, но зато знала много других начальников, и своих и чужих. Всегда, без единого исключения, действовало правило: если начальник без видимых причин начинает вести себя, как друг, он собирается тебя попросить о чём-то, что не вправе приказать, и очень скоро у тебя начнутся неприятности, независимо от того, откажешь ты ему в просьбе или нет. Ну, и чего, собственно говоря, нужно от неё шефу? А тот не торопился, ждал, пока принесут кофе.