Фигль-Мигль - Эта страна

– Мне очень понравилось.

«Лицемерная лягушка», – подумал Игорь Львович.

– Тогда жду совместной работы.

– Угу. – И Саша почувствовал, как углём прожигает его пятку проклятый список Вацлава, спрятанный в ботинке под стелькой. В то же время сзади его сердито и настойчиво дёргали за рукав, и кто-то шипел: «Энгельгардт, да представьте же меня!» Он обернулся и увидел Брукса.

– Знакомьтесь, – сказал Саша машинально. – Игорь Львович, это Брукс из РАПП.

– Уже нет, – сказал Брукс, – давно нет. Что мы будем ворошить эти старые дела, когда предстоит делать новые. Самый сейчас серьёзный вопрос – о буду щем. Правильно я говорю?

– Хгм, – сказал Биркин. – Да. Вы военный?

Игорю Львовичу в аббревиатуре послышались какие-то пулемёты, что-то, связанное с армией.

– Военный? Нет, не военный. Вам нужны военные? Я кое-кого знаю, могу —

– Ох, нет. Спасибо.

– Брукс – журналист, – сказал Саша. – Сейчас сотрудничает с местной прессой.

– Уже в штате, – сухо уточнил Брукс.

– А! Это важно. Пресса – это очень важно. Вы меня извините?..

И Биркин заторопился навстречу какому-то пухлому дяде с низким лбом второгодника.

– Ладно, – сказал Брукс, – начало положено. А чего он так армией интересуется?

– Просто перепутал.

– Ну, не знаю, из каких полей такая путаница. Армия – это не шутки. Я теперь подробности посмотрел и могу сказать, Энгельгардт, что определённо нечто затевалось. Красными маршалами.

– Доказательств нет.

– То-то и оно. Доказательств нет, потому что нужно успеть что-то сделать, чтобы доказательства появились. Только если б инстанции сидели и ждали, пока они появятся, так ещё неизвестно, до чего бы тогда дошло и кто что кому доказал. Смотрите, кто это вам машет? Вон тот, с тростью?

Саша тоже поднял в знак приветствия руку.

– Так, знакомый.

– Что за знакомый? Чем занимается?

«Брукс, отцепись».

– Безопасностью он занимается. Вы-то сами как? В штат, говорите, взяли?

– Безопасностью в каком смысле? Замки-засовы?

У вежливого человека нет способов осадить беспардонного, поэтому Саша сдался и рассказал, какие замки и засовы находятся в ведении полковника Татева.

– Ого! А! Слушайте, Энгельгардт. Хочу вас предостеречь.

– Я уже и сам, – сказал Саша уныло. – Остерегаюсь.

– Ну правильно. Он чертовски хитрый человек. Такой, ты понимаешь, развращённый человек, с гнилыми наклонностями. Исключительный двурушник и лжец.

– …Нет, я бы так не сказал.

– Ты бы так не сказал! А что ты скажешь, если я скажу, что он ещё с тех пор с товарищами из органов знаком? И когда из второй ссылки вернулся и его нигде не хотели брать на работу, он пошёл за помощью к следователю, который вёл его дело?

– Да вы о ком?

– О Посошкове, разумеется; говорю же: предостерегаю.

– …И что тот следователь? Помог?

– Помог. Эти ребята вообще многим помогли, и несправедливо, что их вот так всех подряд облили грязью. Собственные-то дружки его, надо думать, в подворотни убегали, чтобы с ним на улице не столкнуться.

Саша вспомнил, как на встрече в библиотеке Посошков сухо поклонился Кошкину, и подумал: неужели?

– А вы знаете, кто это был?

– Нет, откуда. Но, сам понимаешь, неспроста всё это. И связи у твоего профессора наверняка остались.

Брукс замолчал и уставился на Сашу, явно ожидая благодарности за сделанное предостережение. Куда ты лезешь, дурень, подумал Саша.

– Не торопитесь, Брукс, – сказал он. – Помните, что с Леопольдом случилось? Всё из-за таких знакомств.

– Нет, ну Леопольд же был шурин.

– Из-за знакомств и семейных связей.

Многих погубили семейные связи, знакомства и выбор покровителя. Полетели головы политического руководства – и вместе с ними головы их клиентов.

Агранов был патроном театра Вахтангова, Ену-кидзе и Ягода – Мейерхольда, Тухачевский – Шостаковича, Бухарин – Мандельштама, и если по-настоящему копнуть, очень мало среди советской творческой и научной интеллигенции наберётся таких, кто не выклянчивал квартиру и телефон, не молил о защите и не просил вмешаться в профессиональные споры. Как сказал Мандельштам жене, «нельзя не ходить, все ходят».

«Патрон – клиенты» очень древняя схема, разумная во многих отношениях схема, и она исключает такие понятия, как честь, верность или даже благодарность, причём это очевидно для обеих сторон. Клиент не видит себя в позиции соратника, рыцаря-вассала, самурая или скифской лошади. Несправедливо ждать от него, что его зароют вместе с патроном, а он примет это как должное!

– Давайте я вас лучше с пиарщиком познакомлю? Видите вон того? С бородой и толстым задом?

– Имеет смысл?

– Брукс! Да вы вообще знаете, кто такие пиарщики?

Саша представил Брукса специалисту и почти со злорадством стал наблюдать, как эти двое отчаянно вычисляют, какую пользу могут извлечь друг из друга. Его поразило простодушие, с которым собеседники изобличали себя, и он не мог сказать, кому желает победы. Брукс был противный человек – и специалист был очень противный человек. Брукс отчаянно пытался пробиться наверх в этом новом мире – вернуть себе в новом мире то, что утратил в старом. Специалист рассчитывал как можно скорее вернуться в Москву – как можно скорее и с фанфарами. Обоих ждал успех, потому что в XXI веке к успеху приходят не тонкие интриганы, знатоки подстав и наветов, а люди наиболее – можно даже сказать триумфально – бесстыжие.

– Что, товарищ Брукс, ходили сегодня с красным флагом?

Брукс и глазом не моргнул.

– Дело не в цвете флага, – нагло сказал он. – Раз уж вышла такая осечка с мировой революцией, глупо за цвет цепляться. А значение флага как такового – признаю. Сильную то есть государственную власть на мировой арене.

У него зазвонил мобильный, и Саша криво улыбнулся, услышав новый рингтон – это был Свиридов – и вспомнив предыдущий. «Занят, перезвоню», – бросил Брукс в трубку. А у специалиста требовательно спросил:

– Про взрыв-то что думаете? Принимают власти меры?

– Меры? Меры? Разумеется, они их принимают. Это последнее, о чём вашим друзьям нужно беспокоиться. Чем больше мер от наших властей, тем легче террористам. – Специалист напоказ задумался. – Наверное, я должен называть их комбатанты .

– Какие они мне друзья? Явный подрывной элемент. Фашиствующие дегенераты. А такие, как из тридцать четвёртой, – ну это уж прямо пора сигнализировать. Да, Энгельгардт?

– Боюсь, что это не так.

Это вежливое обвинение во лжи Брукс пропустил мимо ушей и, может быть, даже не понял. Зато в смеющемся взгляде специалиста Саша прочитал понимание, которое его не обрадовало.

– А ещё говорили, что попутчик может идеологически измениться к лучшему, если оказать на него товарищеское воздействие, – ядовито сказал Брукс. – Докатились в итоге до совместной работы с врагами народа. Нет никаких попутчиков, есть либо друзья, либо враги.