Роман Буревой - Тень Нерона

Она его, разумеется, обманула. Во-первых, ресторан находился вовсе не в двух кварталах от «Жемчужины». В наемном флайере они покинули центр и минут через пятнадцать уже летели над районом маленьких аккуратных домиков, уютных кафе, ресторанчиков и магазинов, торгующих сувенирами. Они миновали кварталов двадцать, прежде чем флайер опустился на небольшой стоянке, окруженной деревьями.

Дальше Марк и его спутница двинулись пешком. Квартал миновали, второй, третий.

– Чудный район, – сказала Верджи. – Вон в том магазине продают бумажные книги. А в том – офорты, гравюры и видеокартины. Не хочешь заглянуть?

– Ты не заблудилась? – поинтересовался Корвин.

– Нет, ну что ты! – Она огляделась по сторонам. – Нам туда! – втолкнула своего клиента в ближайшую дверь.

Неужели они пересекли почти весь город, чтобы заглянуть в этот крошечный, ничем не примечательный ресторанчик? Штук пять столиков, белые скатерти, тяжелые портьеры. В полутемном зале почти никого не было. Только за одним столиком в углу сидел какой-то мужчина лет сорока в пестрой рубахе и шортах, в сандалиях на босу ногу. Широкополая шляпа лежала рядом с ним на столе.

– Сейчас закажу обед, – пообещала Верджи и, даже не спросив, что желает отведать Марк, направилась к стойке.

Опять она пытается руководить!

– Возьми мне жареную маисоль! – крикнул он ей вслед.

Сидевший за столиком мужчина повернулся и внимательно посмотрел на лацийца.

Корвин занял ближайший столик и принялся разворачивать салфетку.

Мужчина поднялся и двинулся к нему. Остановился, одной рукой уперся в стол, другой – в спинку плетеного стула.

– Вы заказали маисоль? – спросил с вызовом. Голос у него был сиплый, простуженный.

– Вы имеете что-нибудь против маисоли? – Марк пожал плечами. – Ее выращивают на Колеснице Фаэтона.

– Я знаю, – в голосе мужчины прозвучала угроза. Юноша только сейчас сообразил, что мужчина говорит с акцентом. И это акцент – Колесницы. Корвину стало не по себе. На всякий случай он нащупал под майкой парализатор.

Как раз в этот момент вернулась Верджи с подносом. На нем – два стакана с соком, две тарелочки с салатом и блюдце с оливками. Скудная добыча! Видимо, она еще не успела изучить меню и примчалась на помощь.

– В чем дело?! – Она грохнула поднос на стол и повернулась к незнакомцу: – Что вам нужно? – голос ее гневно зазвенел. Гид-телохранитель готов был всегда и всюду защищать своего клиента.

– Этот человек с Колесницы! – закричал мужчина. На виске его забилась в бешеном ритме жилка. Глаза сделались круглыми, сумасшедшими.

– Он – лациец! – заявила Верджи. – Патриций с Лация. – Особое ударение на слове «патриций».

– Идиотка! Он – с Колесницы! У него акцент колесничего! – просипел незнакомец и потянул руку под широкую рубаху.

Похоже, у него был при себе парализатор. Марк не стал медлить и выяснять, так или нет. И действий своей спутницы тоже не стал ждать. Он просто ударил незнакомца кулаком в лицо. Тот грохнулся, разметая столы и стулья, и остался лежать неподвижно. Корвин добавил – ногой в живот. Теперь уж точно этот псих не поднимется.

– Я двенадцать лет прожил на Колеснице. Рабом! Я – патриций Лация!

Он выбежал на улицу. Каждый шаг после вчерашнего заплыва отдавался в ногах чудовищной болью. Ноги пылали от боли.

Верджи догнала его у перекрестка. Он услышал ее шаги, но не обернулся.

– Марк, прости! – выдохнула она ему в спину.

Корвин резко повернулся:

– Ты притащила меня в эту дыру, где толком-то и поесть нельзя! И в результате…

– Марк! – Девушка умоляюще сложила руки. – Каюсь. Это не самый лучший ресторан. Но вполне приличный. Я только хотела, чтобы нам никто не мешал спокойно пообедать. Здесь нет этих суетливых туристов, наших гидов и личностей вроде Ири. Только и всего. Кто же мог подумать, что этот тип к нам привяжется?

Корвин смягчился. В конце концов, может быть, она просто искала безопасное место после покушения?

– Это – единственное заведение в данном районе? – улыбнулся Марк.

Девушка обрадовалась этой улыбке, как будто получила в подарок дорогое ожерелье.

– Тут полно ресторанов и кафе. Но теперь я ни на чем не буду настаивать. Выбирай сам.

Марк огляделся. И указал на ближайшую вывеску:

– Вот этот. «Ученик Апиция».

– Отлично! Путь будет «Ученик Апиция».

– Хорошее заведение? Ты здесь была?

– Без шика. Но кормят вполне прилично.

Верджи оказалась права: кормили прилично.

К тому же Марк смог заказать жареную маисоль. Кто бы мог подумать, что после двенадцати лет работы на уборке этой чертовой маисоли он будет мечтать отведать жареный на огне початок.

– Не могу понять, почему тот парень набросился на меня? – спросил Марк у своей спутницы. – Неужели только потому, что я заказал маисоль?

– Видимо, – кивнула Верджи.

– Он псих?

– Не думаю. На Островах немало изгнанников с Колесницы.

– Они были там в рабстве? – На десерт Корвин заказал шарлотку с яблоками и теперь съел целых два куска.

Девушка была куда более сдержанна в еде.

– Нет. Рабы крайне редко бегут с Колесницы. Толькоподлинные личности могут пересилить управляющий чип и сломать ошейник.

– Что? – едва слышно переспросил Корвин. Но потом решил не уточнять, как именно освободился из рабства он.

– Здесь, на Островах, живут колесничие, – продолжала Верджи. – Свободные. Но свою бывшую планету они ненавидят. Когда ты заговорил, этот человек принял тебя за туриста-колесничего. И полез в драку.

– Он полез за парализатором, – уточнил Марк. – Но разве обычных туристов с Колесницы здесь мало?

– Не слишком много. Хочешь заглянуть ко мне? – вдруг предложила девушка.

– Зачем?

«Дурацкий вопрос», – напомнил о себе голос предков.

– Посмотреть, как я живу, – ответила она просто и почти без тени кокетства.

Верджи жила в довольно приличном квартале, где недорогие квартирки из двух или трех комнат обычно снимали люди немолодые, озабоченные карьерой и не любящие вечеринок. Здесь царила подчеркнуто деловая атмосфера и какая-то неестественная для города, почти библиотечная тишина. Здесь даже разговаривали, понизив голос, хотя в квартирах была отличная звукоизоляция. Однако многие обитатели квартала в эти вечерние часы выходили отдохнуть на балкон или поднимались на крышу. Им не мешали. Все двигались на цыпочках.

«А если мне захочется похулиганить?» – подумал Корвин.

Неуместная мысль для префекта по особо важным делам, зато вполне естественная для раба, внезапно обретшего свободу. Заорать во весь голос там, где орать не принято.

Квартирка на последнем этаже, к которой полагался законный кусочек крыши с плетеными креслами, цветами в горшках и видом на черепичное море крыш. Гость и хозяйка устроились в этом крошечном садике.