Анатолий Нейтак - Мийол-странник

Беда этого заклинания — в относительной медлительности и сложности управления. Однако «Мурена» лишена хода, а что до управления… с ним Шак помогают Перемещение Субстанций и Управление Памятью . Под влиянием тройной магии заклинание боевых алхимиков делает то, что обычное Облако Синего Яда показать не способно: меняет форму, затекает в люки, проёмы и щели в корпусе пиратского корабля, настигает всё живое на борту, начиная с разумных и заканчивая трюмными крысами. Причём зелье Исхара Синелицего, как и положено боевому яду, действует стремительно и безжалостно, не растягивая агонию жертв: поражение нервной системы — паралич — остановка дыхания и сердцебиения — смерть.

Пока атака накрывала судно, с противоположного борта «Мурены» к поверхности моря отправился в полёт пяток человеческих фигурок. Кажется, малая часть пиратов предпочла более быструю смерть от удара о воду. Или же более долгую — от жажды и голода… в конце концов, при невероятной живучести Воинов вполне можно уцелеть, даже рухнув в море с высоты многих сотен шагов. Достаточно войти в воду под нужным углом и за миг до удара включить Укрепление краткое. Более того, у таких выживших останется исчезающее малый шанс: их могут заметить и подобрать проходящие неподалёку суда…

Подобного шанса сами пираты своим жертвам не оставляли.

Что же до «Мурены», обращённой в один большой могильник — там могли найтись ценные вещи. Оружие, броня, даже артефакты. Сомнительно, что сотрудничество с Флинком не обогатило команду предметами его работы либо, самое малое, зачарованиями на изначально не магических вещах. А Мийол с командой вполне могли обогатиться за счёт мародёрства. Всего-то и надо, что создать неуязвимого для яда магоклона, отправить за трофеями…

Не создал и не отправил. Просто бросил с высоты на палубу «Мурены» небольшой бочонок с обычным и дешёвым, в отличие от липкого пламени, винным спиртом, а следом — подожжённую тряпицу. Проследил, как эй-шлюп превращается в гигантский летающий костёр, погасить который уж точно никому не удастся. И через контрольное ожерелье направил яхту к Даштроху.

Где, помимо старейшины Лиэвена, его поджидал неприятный сюрприз.

— Что значит — «не можете забрать продовольствие»?

— Ты не понимаешь низкой речи, выскочка? — поинтересовался клановый маг разом злобно и скучающе (непростой фокус, видать, много тренировался). — Не можете — значит, не можете. Мы аннулируем эту незаконную сделку.

…лицо с тонкими чертами, что выглядели бы даже приятно, если бы их не кривило едва скрываемое высокомерие. Заплетённые в косу соломенно-жёлтые волосы — прямые, густые, под определённым углом золотящиеся. Насыщенно-зелёные, изумрудного оттенка глаза (что вкупе с цветом волос являются внешним генным маркером клана Стаглорен). Аура мага третьего уровня. Хотя держится так, словно он эксперт, а то так вовсе подмастерье. Имя, названное старейшиной Клиакки — Финнирд. Возраст — примерно лет двадцать. Скорее чуть больше.

— Очень интересно, — наклонил голову набок Мийол, постаравшись вложить в ответный взгляд на малоприятную персону толику энтомологического любопытства. — Аннулируете сделку, значит. Позвольте поинтересоваться, уважаемый: кого вы имеете в виду под громогласным «мы»?

— Мы — это клан Стаглорен!

— Очень интересно, — повторил призыватель. И наклонил голову в другую сторону. — И на каком же основании вы собрались признавать куплю-продажу незаконной?

— Такова наша воля , выскочка! Даштрох — наш лен, мы здесь закон!

— Предельно ясная позиция. Одно лишь не ясно: с кого мне взыскать причинённые убытки?

— Какие такие убытки? — «удивлённо» поинтересовался Финнирд.

— Ну как же, — «непонятливо» пояснил Мийол, словно принимая глумление за честный и прямой вопрос. — Предоплата внесена полностью, товар не получен — это убытки. Сумма невелика, конечно, но разбрасываться деньгами я не привык.

— Считай это штрафом за попытку обхода закона, выскочка.

— Вот как? Почтенный Лиэвен, будьте добры, оставьте нас.

— Уважаемый, вы…

— Просто поговорю с… коллегой как маг с магом. Не бойтесь, крови не прольётся.

— Как будто такой мусор посмеет что-либо выкинуть! — фыркнул Финнирд.

— Приму это за обещание, уважаемый эксперт, — вздохнул Лиэвен.

Мийол подождал, пока старейшина покинет пределы видимости (а сцена происходила в том же внутреннем дворике, где ранее шли «смотрины» потомков Дваждыбородого и Улааси Чиэле). Дождался. Перевёл взгляд на кланового.

— Ну, что теперь, нищеброд? — скривился тот сильнее прежнего.

И получил в лицо заряд из струйника. Неполный.

Спустя пару минут, когда Финнирд более-менее оклемался от неожиданных, весьма резких ощущений, Мийол довольно громко (и даже почти не глумливо) заметил:

— Надо же, как удивительно. Вроде бы клановый, а реагирует точь-в-точь, как бандит из подворотни. Корчится, кашляет и рыдает. Вероятно, дело в том, что этот конкретный клановый — такой же наглый слабак. Или всё-таки в том, что конкретный клановый действует подобно бандиту, а вежливость, по обычаю подобного мусора, принимает за слабость?

— Я-а-а… Финнирд… юсти-Стаглорен! Кха!

— И что?

— Старейшина Реммиц — мой дедушка!

— И что?

— Он тебя убьёт! Кха!

— И что?

— Ты сдохнешь! Сдохнешь!

Мийол ухватил мажонка (на полголовы ниже себя и раза в полтора легче — ну да, этот явно не утруждался развитием своего тела, чтобы пропускать много Природной Силы относительно безопасно…). Да не за плечо или ещё что, даже не за ворот.

За ухо. Левой, свободной рукой. Вздёрнул стоймя (в основном потому, что тот уцепился за тянущую руку своими руками… слабенько так, неубедительно). Поймал взгляд пострадавшего — насколько тот, неспособный открыть бешено слезящиеся глаза дольше, чем на полсекунды, мог встретиться с кем-либо взглядом.

Ожидаемое удовольствие от этого действа, почти физиологическое, капитально портило сознание: весьма вероятно, Килиш некогда чувствовал себя рядом с младшим братом примерно так же. Хотя на самом-то деле тот демонстрировал силу просто из подлости и безнаказанности, а вот Мийол… одно то, что он здесь и сейчас позаботился даже о чувствах этого вот… мажонка… и сделал сеанс унижения не публичным…

Нет. Они совершенно разные — Килиш и он. А применение силы к слабому сближает их не сильнее, чем, например, общая для всех живых необходимость в принятии пищи.

И всё последующее — это не ради мелочного сиюминутного удовольствия. Это урок.

«Причём и для того, кто урок даёт».

— Насколько я знаю, почтенный Реммиц ян-Стаглорен — подмастерье Бегучей Крови?