Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 1

Адэр надеялся, что всклокоченные волосы, пятидневная щетина и замызганная одежда собьют ракшада с толку. Не потому, что боялся разоблачения. А потому, что какой-то воин восседал на прогнившем табурете, как на троне, а он, правитель страны, как презренный раб, еле держался на ногах.

— Жалкое подобие великого отца, — произнёс воин.

Узнал…

Адэр вздёрнул подбородок:

— Кто тебе дал право топтать мою землю?

— Ты не знаешь, кому принадлежит эта земля? Похоже, не знаешь… — Воин подошёл к Адэру. — Теперь я понимаю, почему Моган выдворил тебя из Тезара. Ты не бился с обидчиками насмерть, не вгрызался в их глотки, не пытался сбежать. И сейчас ты сжимаешь кулаки вместо того, чтобы наброситься на меня. Ты — позор своей отчизны. Ты настолько ничтожен, что я даже в насмешку не склоню перед тобой голову.

— Придёт время, и ты встанешь передо мной на колени.

Прут рассёк воздух, сбоку мелькнула тень, и Адэр, сбитый Маликой с ног, упал. Всё произошло так быстро, что несколько долгих секунд он лежал, тупо наблюдая, как на рукаве серого платья расплывается тёмное пятно. Опомнившись, столкнул с себя Малику, вскочил. Приятели воина уложили его на живот. В подбородок вжалась лоснящаяся шкура серого льва. Адэр трепыхнулся. Ракшады коленями вдавили его в пол.

— Поцелуй великому воину ноги, и он подарит тебе лёгкую смерть, — прозвучал шипящий голос.

— Поистине великий воин дарит жизнь, — сказала Малика.

— Молчи, — прохрипел Адэр.

По диким законам Ракшады за слово, обращённое к мужчине без его позволения, женщину приговаривают к смерти.

— И если ты действительно великий, — наперекор ему вновь заговорила Малика, — отпусти нас.

Воин сел на табурет. Закинув ногу на ногу, принялся что-то выводить прутом на полу. После недолгих раздумий подал своим сообщникам знак пальцами. Те сползли с Адэра и позвали Осу и Хлыста.

Адэр поднялся, расправил плечи и замер в ожидании приговора.

— Даю за обоих двадцать моров, — обратился воин к бандитам. — Ей привяжите на шею камень и скиньте с обрыва. Его скормите пещерным крысам.

***

Слова ракшада не давали Адэру покоя. Несмотря на конфликт между двумя сверхдержавами, воин недружелюбной страны называет Могана великим, а его — жалким подобием.

Отец взошёл на престол в шестнадцать лет во времена относительно тихие и спокойные. Народ жил ровно, без особых потрясений, и Тезар походил на пруд со стоячей водой, покрытой ряской и тиной. Моган с юношеским максимализмом расшевелил тяжёлое на подъём высокородное сословие, робкое перед новыми и трудными делами, выдернул народ из безмятежного пруда, очистил и оживил воду.

Он действовал с полным произволом. Его имя произносили сквозь зубы, смеялись над ошибками, злорадствовали при неудачах. И только через долгие девять лет, увидев первые результаты произвола короля, подданные заговорили о нём с неподдельным почтением. А ещё через пять лет Могану дали второе имя — Великий, ибо его знают современники, его не забудут потомки, ибо его ошибки и неудачи временны, а заслуга перед отчизной вечная.

Почему же он, престолонаследник могущественного Тезара, в свои двадцать пять лет ничтожен и жалок? Потому что у него клочок карты, а не богатая и сильная страна? Потому что у него грубая и неотёсанная голытьба, а не сплочённый и преданный народ?

Адэр посмотрел на Малику. Опустив веки, она неподвижно сидела возле стены. На лбу бисеринки пота, пересохшие губы плотно сжаты. Окровавленная ткань платья, вспоротая прутом, открывала на плече глубокий дугообразный разрез с вывернутой по краям плотью.

Адэр словно раздвоился. Его восхищали смелость и выносливость Малики. Он столько дней черпал из этих далеко не женских качеств собственную силу и понимал, что стержень внутри него — это она, девица из низшего сословия. И в то же время смотрел на неё, как смотрят на грязь под сапогами, боролся с презрением, но ничего не мог с собой поделать.

— Ты ждёшь от меня благодарности? — спросил Адэр.

Малика открыла глаза:

— Нет. Не жду.

— Правильно, что не ждёшь. Ты поступила очень глупо. Прыгнула под прут, заговорила с ракшадом. Будь ты немного умнее, он сохранил бы тебе жизнь. Продолжала бы ублажать мужиков. Как я понял, ты уже нашла общий язык с Жердяем. Ну и как он? Силён в мужских делах?

Лицо Малики покрылось красными пятнами.

— Я вас прощаю.

— Разве я просил у тебя прощения?

— Вы не такой, каким хотите показаться.

— Меньше всего меня волнует, каким я тебе кажусь.

— Сейчас говорит ваша тёмная сторона. Вы боитесь смерти и за гнусными словами пытаетесь спрятать страх.

Адэр запрокинул голову. В дырах крыши серебрилось небо, а на душе выл ветер. Если ему не связали руки и не пристегнули к цепи, значит, неминуемая смерть близка. Чем заняты бандиты? Провожают ракшадов? Или делят деньги? Безусловно, важное занятие.

— Пока мы здесь сидели, я сотню раз умер. Теперь я знаю: намного легче умереть один раз, по-настоящему.

— Вам надо продержаться одну ночь, — проговорила Малика.

— Я попрошу крыс поедать меня медленнее.

— Мне нужна всего одна ночь. На рассвете мы с Криксом придём за вами.

Адэр сел рядом с Маликой, вдавил затылок в стену:

— Сколько метров до моря? Сто? Двести? Ты, вероятно, не знаешь, что при прыжке с большой высоты удар о воду всё равно что удар о бетон.

— Я знаю, как надо нырять.

— А вдруг там подводные скалы. Ты об этом не думала?

— Я не думала, что вы так быстро сдадитесь.

— Ты пытаешься подарить мне надежду, но не понимаешь, что навязываешь ещё одну ночь кошмаров и мучений.

— Вам так не терпится умереть?

Адэр посмотрел в чёрные глаза, как в зеркало. Увидел себя изнутри и снаружи. Отражение не нравилось: с виду он этакая заумная ехидна, а душа трясётся зайчонком.

— Я не боюсь смерти в глобальном смысле этого слова, мы все когда-нибудь умрём. Но не хочу умирать долго и мучительно. Если мне суждено умереть сегодня, хочу, чтобы смерть была мгновенной.

За дверью послышались голоса.

— Это за мной, — сказала Малика и поднялась. — За вами придут, когда стемнеет. Днём пещерные крысы не нападают на людей.

Адэр схватил её за руку:

— Постой. — Сжал холодные девичьи пальцы. — Обещаешь за мной вернуться?

— Обещаю.

— Я буду ждать.

Когда Жердяй вывел Малику из лачуги, Адэр уткнулся лбом в согнутые колени и обхватил голову руками.

***

Малика всё поняла.

Скользнула взглядом по пенным облакам. Мун говорил, что даже у белого цвета есть оттенки, а небо бывает ярко-синим, бирюзовым, лазурным или серебристо-голубым.

Посмотрела на солнце, зависшее над горной вершиной, похожей на горлышко бутылки. Цвет солнца зависит от высоты над горизонтом. Интересно, какое оно сейчас?