Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 1

— Время идёт, — прогнусавил Жердяй.

Адэр заполз за валун. Цепляясь руками за острые края, поднялся. Расстёгивая непослушными пальцами ширинку, взглядом пробежался по межгорному провалу.

Слева и справа — отвесные скалы и зияющие чернотой пещеры. Сзади — более-менее пологий склон, покрытый каменными глыбами. Впереди — вытянутое, усеянное валунами плато. Вдали — то ли небо, то ли море; граница между ними не просматривалась. Оттуда доносился шум прибоя.

Двое отморозков сидят на корточках возле расщелины. Из железной корзины торчат закопчённые факелы. Ещё один мужик помешивает варево в котле над костром. Хромой мальчишка складывает в кучу хворост. Осы и Хлыста не видно. Пусть ещё двое охраняют подходы к лагерю. Итого восемь, не считая ребёнка.

Адэр поднял глаза. На вершине вихрастого утёса заметил человека. Чёрт… Сколько же их? Повернулся к Жердяю. От перекоса его губ и злобного прищура стало не по себе. Перед внутренним взором промелькнули искалеченные ступни пленников.

— Даже не думай. Отсюда никто не сбегал, — произнёс Жердяй и связал Адэру руки за спиной. — Пошёл!

Пошатываясь и спотыкаясь, Адэр побрёл к пяти стоявшим в ряд ветхим постройкам. Поймал на себе затравленный взор мальчугана. Коротко кивнул ему. Мальчик зыркнул по сторонам, будто искал — кому адресован знак внимания, и шмыгнул за угол хибары.

Жердяй с порога втолкнул Адэра в лачугу, хлопнул дверью и клацнул задвижкой. Вмиг стало душно и жарко. Мокрая рубашка с вырванными пуговицами скомкалась на спине, обнажённая грудь покрылась едким потом. Влажные штанины перекрутились на ногах и доставляли больше неудобства, чем удовольствия.

Стоя посреди лачуги, Адэр разглядывал железный крюк под крышей и цепь, на которой он провисел всю ночь, и не мог заставить себя повернуться к Малике. В том, что над ней надругались, её вины не было. Но мысль, что она не кричала и не сопротивлялась, вызывала отвращение. Даже самая развратная девка верещит, когда её берут силой. И лишь непонятная возня вынудила посмотреть на Малику.

Она сидела возле стены, прижимая к груди колени, и разглядывала опущенные на землю кисти рук с синюшными пальцами. Ноги, обутые в серые стоптанные башмаки, стояли на запястьях, точнее, на верёвке, которая их стягивала.

— Что ты делаешь? — спросил Адэр.

Малика подняла на него мутный взгляд:

— Какая вам разница? — И вновь уставилась на руки.

Он не нашёлся, что ответить. Указывать на недопустимость фразы смешно, когда делишь с плебейкой один короткий поводок.

— Я хочу вправить плечи.

— Ты с ума сошла!

Малика согласилась, качнув головой.

— Чтобы поставить суставы на место, надо, по крайней мере, разбираться в строении человека, — говорил Адэр, волнуясь и не совсем понимая, откуда взялось это звенящее на высокой ноте волнение, и зачем он вообще что-то говорит.

— Отвернитесь, — попросила Малика и закусила ткань юбки.

Её челюсти напряглись, на шее вздулись жилы, от натуги затряслись колени. Адэр хотел отойти и не смог, его словно пригвоздило к полу.

Малика сделала глубокий вдох, задержала дыхание и на выдохе резко выпрямила ноги.

Хруст — красивый звук, когда под сапогами хрустит лёд или трещат ветки под тяжестью снега. Когда же захрустели суставы Малики, у Адэра возникло чувство, будто его кости превратились в осколки. Отшатнувшись, он не удержал равновесие и повалился на земляной пол.

— У вас слабые нервы, — произнесла Малика; её мертвенно-белые губы едва дрогнули. Откинулась на стену и опустила веки.

Глядя на плебейку, Адэр понял, что испытал её боль. Понял, что сходит с ума.

На закате Хлыст поставил возле порога две плошки: одну с водой, от второй воняло рыбой и луком. Потоптался на месте и, не произнеся ни слова, удалился. Снаружи донеслись щелчки плети, стоны и хрипы. Под ладонями и коленями пленников прошуршали камни. Бедолаг гнали на ночлег в одну из хижин.

Адэр смотрел в разодранное крышей фиолетовое небо и ждал, когда его захлестнёт новая волна безумия.

— Сегодня вечером мы с Анатаном должны были вернуться в «Рисковый», — проговорила Малика.

Её слова подобно живительным каплям дождя, упавшим в высохшее русло реки, растормошили Адэра. Он встал, прошёлся вдоль стен, и уже не в состоянии сдерживать шаг, закружил по лачуге, увлекаемый потоком мыслей.

В том, что Крикс бросится на поиски, сомнений не было. Сколько пройдёт времени, пока командир прочешет несколько миль пустоши и гор между двумя последними приисками? С пустошью он расправится быстро, с любого холма она просматривается до горизонта. А горы? И дернул же чёрт запрятать в грот автомобиль — единственную подсказку, где их искать.

— Вы обратили внимание, что у Хлыста ботинки из Тезара? Такие ботинки показывал нам страж на «Горном» прииске.

Расхаживая по лачуге, Адэр покосился на Малику. Вот только не надо вмешивать сюда Тезар.

— Может, Хлыст жил в «Горном»? — предположила она.

Жил подонок в «Горном» или забрал ботинки у кого-то из пленников — какая разница?

— Если он там жил, то должен знать покойного Лабичи и Анатана, — рассуждала Малика. — А остальные? Мне кажется, они сбежали из лагеря смертников.

Сбежали — с водопадом на скалы. Смертникам повезло, раз отделались рубцами и шрамами.

— Странно, — произнесла Малика, — моё имя вы запомнили с пятого раза.

Адэр не выдержал:

— Ты считала?

— Считала. — В её голосе послышался вызов. — «Эй! Ты! Стой! Иди!» Вы обращались ко мне как угодно, но только не по имени.

— Ты чем-то недовольна?

— А как зовут племянника Крикса, вы почему-то сразу вспомнили.

— Тори Вайс — так звали мою мать. Тори из знатного дома Вайс, — сказал Адэр, сделав ударение на последнем слове. — Ещё вопросы?

— Я сказала всё, что хотела, пока у вас не пропало желание со мной разговаривать.

— Считай, уже пропало.

Адэр сделал круг по лачуге. Не на том человеке он срывает злость. Не на том… Но те пока недосягаемы для его гнева, а эта рядом — опороченная, покорная пошлым прихотям и грязным рукам отморозков. И те не знают, кем он является, а эта — живой свидетель его падения.

Думы о собственном позоре убивали Адэра. Что-либо изменить он был не в силах. И откуда брать силы? После ночной прогулки «по нужде» новоиспечённые хозяева их с Маликой судьбы под хохот и улюлюканье пытались накормить его объедками. Они вталкивали вонючими пальцами ему в рот то, на что было противно смотреть. Его вырвало.

Окатив Адэра водой, подонки повторили попытку. Его снова вырвало. Мучители не остановились, пока кто-то не принёс корку хлеба, и он не проглотил кусок. Его вздёрнули на цепи и оставили на долгую промозглую ночь наедине с отравляющими разум мыслями.