Виталий Останин - Граничник-2 [СИ]

Обладавший куда более внушительным опытом общения с такими людьми Гринь — зря, что ли под нехристя-охотника столько лет рядился? — решил задачу просто.

— Он нас испытывает, — сказал он церерцам прямым текстом. — Двигает на нас такие силы, с которыми мы можем справиться. Хочет понять, что мы из себя представляем. Точнее, что из себя представляет один конкретный человек.

И указал на Стефа. Тот кивнул и развел руками. Такие дела, дескать. Виновен.

— Почему?

Из местных Рама был, пожалуй, самым сообразительным. Вим — фанатик-сектант, Буч — фактически бандит, которого подключили к политической борьбе, на нижних уровнях станции мало отличной от войны криминальных группировок. А вот Рама был гвардейцем, опытным воином, долгое время служившим здешнему диктатору — Фоксу. Нахватался, видимо.

— Высший опасается Стефа, — я хотел сказать «боится», но решил, что это все же будет перебором. — Видимо, он слышал от своих «коллег», что на его счету уже имеется парочка развоплощенных Падших. А демон не хочет к ним присоединиться.

Продолжая говорить, я не упускал из виду и поведение корпов, напряженно бурливших на лестнице. Поэтому заметил, как из нее выбрался уже знакомый мне демонопоклонник, и спокойно двинулся вниз по лестнице. Мужчина с прыщавым лицом. Тот самый, что был с колдунами, а потом сбежал с мастером проклятий.

— «Четвертый» идет к нам, — предупредил я остальных. И неожиданно даже для себя приказал. — Не стрелять.

Глупость несусветная. Видать, все-таки в воздухе на станции есть какой-то неучтенный элемент химической таблицы, который отупляет людей. Или возбуждает неуместное любопытство — мне вдруг стало интересно зачем Высшему демону отправлять к нам парламентера. Не сам же он к нам решил выйти?

— О чем нам с ним говорить? — яростным шепотом спросил Стеф, наклонившись к моему уху. — Мы с ними боремся, уничтожаем, а не беседы ведем!

— Мы тыкаемся из угла в угол, а не боремся, — так же едва слышно ответил я. — Боишься, что речами своими посланник Высшего соблазнит тебя? Где твоя вера, граничник?

— Просто не вижу смысла болтать, — сдал назад воспитанник. — Чего мы добьемся, говоря с ним?

— Войной мы тоже немногого тут достигли. А так… Хоть времени немного выиграем и лучше врага понимать начнем.

Пока мы говорили корп достиг сорок шестого этажа и вышел к передовым постам подземников. Оглядел бойцов пустым взглядом и, немало не смущаясь направленных в него винтовок, двинулся к нам.

— А если он смертник, Оли? — не унимался Страж. — Что, если его послали, чтобы убить нас?

— Ты же не позволишь это сделать одержимому, Стеф?

Дорогу неспешно идущему человеку заступил Вим. Я не ожидал от него такого, а потому не успел среагировать и остановить. Размашисто перекрестив одержимого, катар громко вскричал:

— Именем Иисуса Христа изгоняю тебя, демон, обратно в ад!

Мужчина остановился. Повернулся в сторону осознавшего и с любопытством склонил голову набок.

— Имя Иисуса мне известно, — проговорил он, и я услышал в его голосе нескрываемую иронию. — Но ты-то кто такой? И кто тебе дал власть кого-то изгонять?

Вим отшатнулся, будто его сильно толкнули в грудь, а одержимый неторопливо миновал его и приблизился к нам.

— Переговоры? — все тем же голосом, который, казалось, вот-вот должен был рассыпаться в смехе. — Вы тут столько уже сломали, что пришла пора поговорить. И прошу, маг, опусти лук. Это тело так легко убить, а мне не хочется привыкать к следующему.

Гринь даже не шелохнулся, продолжая целить одержимому прямо в лицо.

— Ты Астерот? — спросил я.

— Ну что ты, Страж! — отмахнулся мужчина. — Зачем бы господину напяливать на себя это? Есть те, кто рангом пониже.

И он обвел руками собственное тело.

— Посланник?

— Называй так. Неважно.

Он отступил на пару шагов, облокотился плечом на стену близ окна и с любопытством оглядел Стефа.

— Зачем ты пришел? — спросил Страж.

Я видел, что ему нелегко говорить с извечным врагом, но он держался. Слова скорее цедил, чем выговаривал, да и ножами поигрывал очень красноречиво.

— Я же сказал — переговоры, — усталым голосом старца, в сотый раз отвечающего на вопрос малыша, проговорил одержимый. — Господина интересует, как долго вы еще планируете ломать столь любовно им созданный мир?

— Что же он сам не пришел?

— Потому что вы, люди, дикие и непредсказуемые. Вот ты, Страж, стоишь и едва сдерживаешь свой гнев, хотя я не сделал ничего, чтобы его вызвать. Пришел с миром, безоружный, говорю спокойно и даже вежливо. Даже не убил никого, а ты крутишь в руках свои смешные ножички, только и думая, как бы воткнуть один из них мне в сердце.

Голос его звучал беспечно, будто вокруг ничего ему не угрожало. Впрочем, он же в теле смертного, самое страшное, что с ним может случиться — смерть носителя.

— Твой господин боится, что мы уничтожим порядки, которые он установил на станции? — перевел я на себя фокус его внимания, а то воспитанник уже краснеть от злости начал.

— Я бы использовал слово «расстраивается». Вам же знакомо значение этого термина? Это когда у тебя есть… ну, скажем, часы. Совершенный механизм, который отлажен таким образом, что может самостоятельно работать столетиями. И вот внутрь этого механизма попадает несколько песчинок. Они вносят дисбаланс в работу шестеренок и пружин, и даже могут привести к поломке. Песчинки не могут угрожать владельцу часов, но их испортить способны. А он, владелец, я имею в виду, привык к вещице. И будет расстроен, если ее придется ремонтировать. Или, хуже того, выкидывать. Вы следите за ходом мысли?

Скулы на лице граничника застыли — верный признак того, что он собирается сказать что-то резкое. Опережая его, я произнес:

— Настолько расстроен, что послал часовщика, дабы тот устранил песчинки?

— Именно! — искренней улыбкой просиял одержимый. — Часовщика, да! Смертный, я передумал, вы можете звать меня Часовщиком, а не посланником. Мне нравится это имя!

— Как угодно, — сказал я. — Но как часовщик намеревается избавиться от песчинок?

— Использовав тот же путь, через который они попали сюда, разумеется! Вам здесь не место. Мой господин готов обеспечить вам безопасную дорогу к хабу и выдать коды доступа для управления им. Уже через полчаса вы сможете покинуть станцию.

— Щедрое предложение, — без выражения протянул Гринь. Он по-прежнему держал лук натянутым и не собирался, судя по виду, его опускать.

— Еще бы! — хохотнул демон. Его внимание мгновенно переключилось на нехристя, он будто почувствовал, что тот — слабое звено в нашей команде. — Я бы даже сказал — уникальное! И весьма ограниченное по времени.

— Скажу по правде, не впечатлен, — огорчил его Гринь. — Коды у нас и так есть, а до хаба как-нибудь сами доберемся. Пока, по крайней мере, сложностей с передвижением по станции не возникало.