Сергей Лукьяненко - Ловец Видений [СИ]

Он твёрдо знает лишь одно – Страной Сновидений не должен править живой властитель, использующий её как инструмент для власти над миром. И она не должна подчинить себе самоуверенного тролля, сказавшего когда-то, что если у человека не будет друзей, то сердце окаменеет.

– Григ, мне больно! – выкрикнул Август-Роберт, которого он волочил за собой. – Ты чего…

Мальчишка замолчал, когда понял, что Григ тащит его к хрустальной призме в углу зала.

– Григ! – взвизгнул он в ужасе.

– Молчи! – Григ прижался спиной к хрусталю и почувствовал, как тот начинает размягчаться, плыть под его телом. – Молчи, глупый! Держи!

Он вложил в дрожащие руки нож.

– Это моё решение, понял? – сказал Григ. – Ты же это делал?

Август-Роберт замотал головой.

– Хорошо, не ты, но ты видел, тут нет ничего сложного, – сказал Григ, приставляя кончик лезвия к груди. – Уверен, у тебя хватит сил.

– Ты же не простец, ты не проснёшься! – выкрикнул Август-Роберт. – И не воскреснешь, ты не для этого создан!

– Ну, может быть, наконец-то засну? – спросил Григ.

И рванул руки Августа-Роберта на себя.

Нож вошёл ему в грудь легко, словно в бумажный лист.

Хрусталь за спиной превратился в мягкое трепещущее желе.

И Григ поплыл в него, утопая, оставляя в прозрачной массе алые брызги крови, сжимая рукоять ножа, выпущенную мальчишкой, глядя на поворачивающегося в его сторону краба, на упоённо сражающихся и не видящих ничего вокруг тролля с выщерблинами на каменном теле и женщину с обожжённым лицом.

«Надо обязательно придать лицу выражение снисходительной иронии» – подумал Григ.

Но мир почему-то переворачивался, зал теперь был сверху, кричащий что-то Август-Роберт застыл над головой, Апломбная такса взвилась в прыжке, тролль и женщина наносили друг другу удары, медленно, будто под водой, прыгая по превратившемуся в стену полу, а краб смешно перебирал ногами, забыв о сражающихся и спускаясь к нему. И Григ понял, что зловещий жертвенник был не более, чем антуражем, а работать с ним краб будет прямо в прозрачной глыбе – щёлкая челюстями и клешнёй, азартно творя из Грига пятую фигуру и завершая творение Чёрного Замка.

«Я и прав и не прав» – подумал Григ ошарашенно. «Я тоже ошибался. Сила, искусство, эмоции, интеллект… требовалась ещё воля. Без этого нет завершения. А волю не принести жертвой, это должно быть самопожертвование. Вот теперь… теперь Чёрный Замок завершён, Спираль Снов замкнулась в бесконечности. Эта Точка Сборки завершена раз и навсегда. Ей больше никому не овладеть. Значит, Страна Сновидений в безопасности. Я симулякр, но всё-таки я почти человек, у меня была свободная воля… и я ей распорядился…»

Краб вытянул клешню, вонзая её в мягкий хрусталь.

И Григ закрыл глаза, хотя это никак не вязалось с выражением снисходительной иронии, которое он хотел сохранить.

Великий Мастер Роберт тоже был прав и не прав одновременно. Григ не отдал Августа-Роберта крабу. Но Григ прошёл свой путь, и он ему совсем, совсем не понравился.

Но ведь никто и не обещал, что конец пути будет хорошим?

Смерть оказалась не страшной, но противной – совсем как монстры Говарда, порождённые когда-то его усталым разумом.

У Грига болело в груди, там, где у живых людей бывает сердце.

И это ужасно злило.

Стоп!

Наверное, у мёртвых тоже может что-то болеть. Люди успокаивают друг друга, говоря о покойных «отмучался», но кто им сказал, что муки прекратились? С той стороны ещё никто не возвращался, даже Снотворцам заказан путь назад.

А вот злиться мёртвые точно не могут, чего им злиться-то? Если, конечно, они не привидения или зомби из квартала Ночной Жути, где бывают либо сбежавшие с Детской Площадки малыши, либо впечатлительные девицы-простушки, которые, впрочем, в последнее время предпочитают целоваться с зомби, а не убегать от них с криками…

Подумав об этом немного, Григ пришёл к единственно возможному выводу.

Он, вероятно, не умер.

Григ открыл глаза.

Он лежал в кровати, на скомканной простыне, в незнакомой комнате с глухо зашторенными окнами. Стены в обоях с невнятным рисунком, под потолком выключенный плафон, унылый как сама идея плафона. Воздух пах затхлостью и пылью.

На тумбочке у кровати стоял наполовину пустой стакан с водой.

Или наполовину полный?

Григ подумал об этом немного и решил, что вода всегда остаётся водой, а у него пересохло в горле. Он сел, опустив ноги на холодный пол. Выпил воду. Внимательно прислушался к ощущениям.

Так всё было раньше или иначе?

Одежда нашлась небрежно брошенной на стуле в изножье кровати. Григ оделся, почесал грудь – шрама не было, но кожа напротив того места, где должно быть сердце, зудела. Осторожно подойдя к приоткрытой двери, Григ прислушался.

За дверью тихонько разговаривали, он слышал невнятное «бу-бу-бу». Это внушало опасения, но Григ больше не мог оставаться в неведении.

Он открыл дверь и вышел в соседнюю комнату.

Тут было куда привычнее.

Большой круглый стол из искрящегося стекла, в центре стола – хрустальная ваза, заваленная экзотическими фруктами. На стуле, забравшись с ногами, сидел Август-Роберт Кларк, в кресле рядом – немолодая смуглая женщина со следами старого ожога на лице, на металлической табуретке, сваренной из обрезков рельс, чёрный каменный тролль. У ног тролля били по полу хвостами мастиф и самоуверенная такса. За окном вставали горы, с покрытыми белым снегом вершинами и густо-зелёным лесом на склонах.

В небе над горами парил белый дракон.

– Фух… – сказал Григ, прислоняясь к дверному косяку. – Как же я рад вас видеть!

– Даже меня? – поинтересовалась женщина.

Григ махнул рукой – да, даже её.

– Я ведь что подумал, – объяснил он. – Когда открыл глаза в этой убогой комнате…

– Эй, – сказал Креч. – Это моя настоящая комната! Я тебе приснил свою комнату!

– Не сомневаюсь, – фыркнул Григ. Присел, обнял подбежавшего мастифа, взял на руки бешено крутящуюся таксу. – Тихо, тихо, вот он я… Так вот, первой мыслью у меня было, что я проснулся от кошмара. Всё, всё было кошмаром, а сейчас я открыл глаза – и я живой, я настоящий. Ты, Мария, к примеру, моя жена…

Женщина расхохоталась.

– Август-Роберт – сын, Креч – лечащий врач, придумавший как вывести меня из долгой комы…

– Страшно стало? – полюбопытствовал Креч.

– Жуть, – признался Григ. – А где этот… многоногий…

Креч и Август-Роберт переглянулись.

– В Замке. У него психологическая травма, – сказал Креч.

– Его вначале сожрали, а потом им погадили в углу, – уточнил Август-Роберт. – Он к такому не привык.

– У Клифа странное чувство юмора, – согласился Григ, гладя Апломбную таксу. – Что со Спиралью Снов?

Вместо ответа Август-Роберт бросил ему круглый медальон на цепочке. Григ поймал, глянул. Следов от молота больше не было, спираль была целенькой – сворачивалась в точку или разворачивалась из неё, как посмотреть.