Эр Ген - Где было синее море, там ныне тутовые рощи

Это было и нирваническое перерождение и перерождение Демона. Мэн Хао.

В этот момент стало понятно, что в красных нитях скрывался Первый Заговор Заклинания Демонов, потом проявил себя второй, третий... все вплоть до девятого. Они полностью запечатали тело Всевышнего, не позволив ему хоть что-то сделать! Он лишался своего фундамента, своего основания!

— Мэн Хао!!! — не своим голосом закричал он.

Внезапно изнутри тела раздался голос Мэн Хао:

— Ты был уверен, что величайший заговор — это Запечатывание Небес, какая ошибка. Десятки тысяч лет назад я пришёл к выводу, что за девятым заговором следует... десятый! Десятый заговор принадлежит царству, которое даже я не в силах постичь. Я могу его использовать только в определённых обстоятельствах, к примеру, когда девятый заговор выступает основанием, а сила нирванического перерождения — катализатором заговора. Для этого мне ещё требовалось твоё тело! Десятый Заговор Заклинания Демонов. Моя судьба, как Демона... запечатать Небеса!

Всевышний в ярости взревел. К сожалению, он полностью потерял контроль над своим телом. Он мог лишь наблюдать, как его пальцы складываются в магический пасс. Его захлестнул непередаваемый ужас, когда появилась сила, одновременно похожая и не похожая на заговор Запечатывания Небес. Бесконечно властная на всех Небесах и Землях.

Как и сказал Мэн Хао... Моя судьба, как Демона... запечатать Небеса! Демоны воплощали собой многогранность и постоянную метаморфозу. Сейчас Мэн Хао сделал это сердцем, а Всевышнего – телом величайшей божественной способности. Стоило ему поднять правую руку, как звёздное небо за пределами Безбрежных Просторов уменьшилось до размеров тусклой сферы, парящей у него над ладонью!

Теперь за пределами Безбрежных Просторов не стало звёздного неба. Осталось только звёздное небо Гор и Морей, за его пределами лежала бескрайняя вселенная, где сейчас и находился Мэн Хао.

Левый глаз Всевышнего больше не пытался сопротивляться. Медленно исчезая, он одиноко и в то же время с облегчением смотрел куда-то вглубь вселенной... Мэн Хао сейчас смотрел на мир через левый глаз Всевышнего. Он мог лишь наблюдать, как пальцы правой руки сложились в кулак и с размаху ударили в глаз!

По нему прошла дрожь, а потом глаз начал съёживаться. В нём застыло отчаяние, нежелание принимать случившееся. Перед смертью Всевышний посмотрел куда-то далеко, во вселенную. Никто не знал, на что именно он смотрел. Быть может, на бесконечную черноту вселенной... или же на место... откуда он прибыл. Вздрогнув, Всевышний с негромким шелестом обратился в прах.

Из него вылетели мириады струек белого тумана, которые соединились в Мэн Хао. Зависнув в пустоте, он пытался сладить с противоречивыми эмоциями в душе. В конце концов он устало вздохнул.

На самом деле в прошлом Всевышнего было крайне непросто уничтожить, но сейчас, учитывая его крайне ослабленное состояние, Мэн Хао не составило особого труда убить его. Если бы не проклятие, то Мэн Хао никогда бы не пришлось подвергать себя такой опасности.

Сложность представляла только схватка с тремя трансцендентными практиками. В их поединке он действительно ходил по лезвию ножа. Из всего случившегося он не предвидел только появления сразу троих трансцендентных. Всё остальное, каждое слово, каждый поступок — всё было частью плана.

Он специально скармливал Всевышнему ложную информацию, дабы заставить его поверить в то, что заговор Запечатывания Небес представлял собой величайший заговор. Его использование побудило Всевышнего покинуть своё укрытие. Ведь он полагал, что наконец получил преимущество в их противостоянии.

На деле Мэн Хао использовал лишь часть истинной силы заговора Запечатывания Небес. Полная сила этого заговора могла напрямую уничтожить Всевышнего, но его смерть не могла снять проклятие.

Мэн Хао понял это десятки тысяч лет назад. Ответ на эту дилемму он нашёл в нефритовой табличке, которую ему вручил Шуй Дунлю. Руководствуясь его теорией, Мэн Хао сделал всё, чтобы подвести противостояние со Всевышним к этому моменту.

— Теперь я знаю, как снять проклятие, — прошептал он, — мне нужно время...

С этими словами он надолго закрыл глаза. Открыв их, он посмотрел вдаль. Ему казалось, будто он мог видеть трёх человек. Патриарха Безбрежные Просторы, молодого человека в чёрном халате и мужчину, чью статую он видел на континенте Бессмертного Бога.

Казалось, они находились где-то бесконечно далеко, как вдруг все трое остановились. Разделённые целой вселенной, их взгляды обратились на Мэн Хао. Они тепло улыбнулись, будто все были закадычными друзьями. Внезапно у него в голове раздался голос.

"Мы ждём тебя. Ты идёшь?.."

Мэн Хао долго размышлял о том, действительно ли в звёздном небе Безбрежных Просторов было всего три трансцендентных практика. Ответ он получил, когда увидел Цзинь Юньшаня. Возможно, число трансцендентных не имело значения. Важным было то, что эти три трансцендентных практика уничтожили по пальцу Всевышнего и стали наглядным примером того, каково это достичь трансцендентности.

При виде трёх фигур он внезапно осознал, что глубоко во вселенной скрывались и другие... Его путь лежал именно туда... во вселенную. Это был мир трансцендентных, место, где они могли найти то, что лежало дальше царства Предка.

Путь культивации был бесконечен, подобно Дао — бездонным, подобно дхарме — безграничным, подобно магии — неисчерпаемым...

Мэн Хао узнал это от Всевышнего. Ему до сих пор сложно было представить, насколько ужасающе могущественным был Всевышний, когда он был полон сил.

"Ещё не время уходить", — подумал он, вглядываясь в глубины вселенной.

Наконец он вздохнул. В действительности его связь со звёздным небом Гор и Морей стала как никогда слабой. И всё же он не мог просто взять и отсечь её. Ему предстояло снять проклятье Всевышнего и вернуть души всех его жертв в цикл реинкарнации.

С улыбкой он на прощание кивнул вселенной, а потом вернулся в звёздное небо Гор и Морей. Он оказался в ставшем незнакомым доме, в мире Горы и Моря, на Девятой Горе. Когда Мэн Хао добрался до горы изо льда, где хранились семена душ, он посмотрел на два гроба. В одном крепким сном спала Сюй Цин, а в другом бабочка, которая казалась практически живой.

После небольшой паузы Мэн Хао молча сел в позу лотоса. На него давили грусть и одиночестве, и всё же его переполняла решимость.

— Я знаю способ, — прошептал он, — нужно только время...

С этими словами он закрыл глаза и погрузился в медитативный транс. Чтобы снять проклятие Всевышнего... надо было стать Всевышним!

Всевышний был мёртв, но в самый последний момент, перед гибелью, Мэн Хао слился с ним воедино. Это дало ему самое необходимое — семя воспоминаний. Быть может, правильнее было назвать его неприкаянной душой, чем-то, что он будет медленно питать, пока оно вновь не станет целым...