Алексей Пехов - Белый огонь [СИ c издательской обложкой]

Здесь было очень влажно, множество залов затоплены, и сойка часто шла по щиколотку, а иногда и по колено в воде. Лишайники покрывали стены алым или желтым ковром. Во мху тускло блестели крупные капли.

Через один из коридоров вообще бежала настоящая река. Лавиани шагнула к стремнине, и ее едва не сбило с ног. Пришлось искать обходной путь.

– Зачем так строить? – ворчала она. – Чтобы враги заблудились?

Но в итоге заблудилась она. Здесь все было не так, как в «реальном» мире. Она ощущала игры с пространством, внезапные перемещения и то, что шла гораздо медленнее или, наоборот, быстрее, чем это требовалось для расстояния.

– Магия, – то и дело кривилась Лавиани. – Вечно магия, которую якобы забрал Тион. Хоть ботинком ее черпай.

Понимая, что Тэо ей здесь не найти, сойка вышла в зал, где под потолком кружились, постоянно сталкиваясь, каменные сферы, и эхо этих ударов волнами расходилось вокруг. Друзы ярко-голубых кристаллов, точно соты улья, росли из стен. Они потрескивали, и по ним пробегали маленькие злые искры.

На перекрестке, в круглой комнате, в центре которой когда-то цвело, а теперь полностью засохло приземистое кряжистое дерево с ветвями-кольями, сойка остановилась в нерешительности, не зная, какой из шести коридоров, уходящих отсюда, ей выбрать.

Именно в этот момент она, уже по привычке, без всякой надежды, сделала то, что когда-то показала ей Шерон, – и увидела бледный отпечаток пальцев указывающей.

– Умница, девочка.

Теперь она шла быстро, не теряя времени, видя через равные промежутки метки, оставленные для нее. До уха донеслись странные звуки, и сойка остановилась, чуть склонив голову.

Музыка? Здесь?

Ладонь обожгло, и Лавиани охнула от неожиданности. Бабочка летала безумными кругами, с такой скоростью, что глаз едва успевал отслеживать движения крыльев. Сойка стукнула в ладонь кулаком, мечтая прихлопнуть неведомо как появившийся там рисунок.

И едва не пропустила движение у себя за спиной.

Резко обернулась, рассматривая то, что появилось в коридоре.

Это был рыцарь. Тяжелый доспех, покрытый золотистой, во многих местах слезшей эмалью, не скрывал, что перед Лавиани стоит женщина. Она была такого же роста, но из-за лат казалась куда массивнее. Армет с забралом-гармошкой потерял плюмаж, и из смотровых щелей слабо сочился бледно-синий свет. Кривая полоса стали – двуручный клинок без ножен, иззубренный, но не ставший от этого менее грозным, лежал у нее на плече.

От рыцаря смердело тьмой. И магией. И еще чем-то… знакомым. Словно Лавиани встретила сойку и в то же время… нет.

Бывшая наемная убийца положила руку на фальчион, понимая, что это оружие слабо подходит для того, чтобы сражаться с бронированным противником. Придется очень постараться, чтобы попасть между сочленений и нанести хоть какой-то урон. Сейчас бы она с удовольствием обменяла все, что у нее есть, на шестопер, чекан или алебарду.

Да. Алебарда против кривого двуручника – куда лучший вариант.

Рыцарь поклонилась. Легко, едва заметно, но в ее движениях на миг Лавиани почудилось уважение. Она вызывала на поединок. Честный бой.

– Хрена с два. Выкуси, – сказала сойка, развернулась и бросилась бежать.

В совершенно ином направлении, чем находились знаки Шерон.

Через пару мгновений за ее спиной раздались тяжелые шаги преследователя.

Тэо чувствовал статуэтку все это время. Знал направление и представлял, где сейчас находится Бланка. А значит, Шерон и Лавиани.

Вправо от того места, где он стоял. Десять минут быстрого бега. Но приближаться к ним нельзя. Следовало, наоборот, уйти как можно дальше от них.

Шаутты шли за ним, несколько вселились в тела мэлгов, сразу став сильнее. Лунные люди теперь знали, кто противостоит им, а потому осторожничали, ждали удобного момента.

Зал, в котором он очутился, был восьмиугольным, черным с золотыми жилами, расползающимися по стенам и уходящими вверх, сливающимися там между собой в тусклый блестящий потолок, его подпирали балки – два перекрестья. Одно над другим. Оба вращались справа налево. Тот крест, что был ниже, двигался медленно, тот, что выше, гораздо быстрее. Они «двигали» за собой потолок, и на нем ползли звезды, появлялся и исчезал кроваво-красный месяц, от которого в сердце Пружины внезапно пробуждался холод, словно он смотрел сквозь ткани реальности куда-то еще. В мир, которого не было.

Или на ту сторону.

Здесь горел огонь – в большой жаровне, в широких чашах. Горел ровно и тысячи лет, черпая силу из земных недр. В должное время он стал синим.

Они втекали в зал, рассредоточиваясь вдоль стен, и Тэо с неохотой расстегнул ремень, перетягивающий грудь, а затем бережно положил лютню Велины под ребристые выступы-скамьи.

Он чувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, а виски сжимает сонливость. Но знал, что ему надо справиться. Ради друзей. Использовать мрак, чтобы они не пострадали.

Шаутты, словно кто-то дал беззвучный приказ, одновременно бросились к нему.

Потолок треснул – и кроваво-красный месяц, не удержавшись на небосводе, рухнул, увлекая за собой вращающиеся перекрестья балок.

Бланка коснулась руки Шерон, которая все еще рассматривала Шестерых.

– Ты вся горишь.

– Лихорадка возвращается, – неохотно ответила указывающая. – Я думала, что она вернется гораздо раньше. Но, кажется, стала чуть более устойчива к ней. Это все браслет…

Халез как раз подходил к ним, собрав множество золотых, когда это случилось.

Грохнуло так, что пол ушел из-под ног, и они упали. Купол над ними замерцал. Погас. Вновь загорелся, а после потух окончательно, погрузив все огромное помещение в густой мрак.

«Музыкальный инструмент» сбился, а через мгновение подавился шарами. Те, что успели упасть, разбили звуковые площадки, пролетели мимо воронки и с неприятным шумом покатились по полу, врезаясь в препятствия, выбивая из них каменные осколки. Пока не остановились – и возникла зловещая тишина.

Шерон лежала оглушенная, чувствуя, как рядом пытается подняться Бланка.

Легкий треск, словно кто-то стучал по яичной скорлупе. Или стоял на тонком льду.

А затем большой фрагмент купола рухнул вниз.

Лавиани вылетела в крытую галерею, проходившую через одичавший сад, растущий прямо внутри бесконечного зала – и заскользила подошвами ботинок по идеально гладкому и влажному полу.

Точно на коньках поехала.

Ускорение у нее было достаточным для того, чтобы инерция движения несла сойку вперед. Ловкости ей было не занимать, так что она развернулась на пятках в обратном направлении и теперь ехала вперед спиной, замедляясь.

Она уже держала лук в руках, оттянула тетиву и ждала.

Выстрелила в тот момент, когда рыцарь появилась в дверном проеме – мрак на фоне мрака, и лишь смотровая щель в шлеме все так же продолжала гореть синим.