Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2: Дракон Битвы

– Потому что, помнится, йомфру Ингитора в девичьей у моей матери всегда сидела, сложа руки! – не без язвительности ответила Вальборг. – Она говорила нам, что не возьмется за женские работы, не прикоснется ни к игле, ни к веретену, ни к прялке, пока не выполнит свой долг и не отмстит за отца!

Ингитора слегка покраснела, а Торвард, помедлив и что-то вспомнив, вдруг усмехнулся:

– Да, надо признаться, что обет был нарушен уже давно! Ну-ка, вспомни, йомфру Ингитора, когда ты впервые после него взяла в руки иглу и принялась шить? Вспомни!

Ингитора в недоумении смотрела на него, не понимая, что он имеет в виду, но Торвард, смеясь, делал ей знаки своими черными бровями, словно побуждал вспомнить что-то забавное.

И Ингитора вспомнила.

– Это случилось в Медном Лесу, – неуверенно начала она, но опять посмотрела на Торварда и внезапно развеселилась, поняв, что глупо оттягивать неизбежное, а та правда, которую предстоит рассказать, не меньше прославит их, чем пристыдит. – Тогда Торвард конунг схватился с огромным волком, злым духом, который хотел нас растерзать. Торвард конунг вышел победителем из схватки, но его одежда пришла в полную негодность, и мне пришлось ее зашить.

– В Медном Лесу! – загомонили слэтты. – Вы были в Медном Лесу?

– Вы были там вдвоем? И больше никого с вами?

– И ты шила ему рубаху! [25] Это считается самым известным показателем любовной связи. – почти в один голос и почти с одинаковым чувством изумления и негодования воскликнули Вальборг и Эгвальд. – Ты шила ему рубаху!

– Ну, да! – весело подтвердил Торвард. – Не мог же я ходить по Медному Лесу голым!

– Много неожиданного пришлось мне здесь услышать, Торвард конунг! – дрожащим от ярости голосом заговорил побледневший Эгвальд. Он больше не мог сдерживать свое недоумение, негодование, нетерпение и только усилием воли принудил себя говорить обо всем по порядку. – Вижу, твои подвиги неисчислимы… Ты совершил неисчислимые подвиги с тех пор, как мы расстались, хотя мы расставались, уговорившись не искать славы один без другого! И я хочу спросить у тебя, почему ты нарушил свое обещание и не позвал меня в поход, когда сам пошел на Бергвида Черную Шкуру!

– Я не давал тебе обещания непременно позвать тебя в поход, – Торвард перестал улыбаться, поняв, что пришло время серьезного разговора. – Давай-ка вспомним все как следует. А если что и позабылось, то мои люди подтвердят, они при этом были. Мы уговорились, что я позову тебя, если мне понадобится твоя помощь. Это ты дал мне обещание, что не выступишь в поход, пока не получишь вестей от меня. И я рад, что ты полностью сдержал слово! Наверняка, с тобой сейчас есть кто-то из тех людей, кто присутствовал здесь тогда – они могут опровергнуть мои слова?

«Здесь тогда» означало корабельный сарай, в котором Эгвальд ярл с остатками дружины просидел месяц, пока Торвард конунг не соблаговолил выпустить его оттуда. Призывать свидетелей прошлого позора не хотелось, тем более что опровергнуть слова Торварда они не смогли бы.

– Ты присвоил себе всю славу и теперь рад, что тебе ни с кем не пришлось делиться! – сказал вместо этого Эгвальд. У него было чувство, что он летит по скользкому льду к обрыву, но остановиться он уже не мог.

– Если бы ты запасся терпением, Эгвальд ярл, и послушал бы по порядку, как было дело, то ты и сам убедился бы, что побуждать слэттов к такому долгому путешествию не требовалось. Битва не состоялась, и мне не нужно было войско. Мы с Бергвидом бились на поединке. А ты не хуже меня знаешь, что на поединке сражаются один на один. Мы не могли с тобой выйти вдвоем против Бергвида. Рассуди теперь, надо ли тебе было стоять среди свидетелей. Там и без того народу хватало!

– Хорошо. Оставим это. – Упоминание о каком бы то ни было поединке не могло умиротворить Эгвальда. – Я привез тебе выкуп. Прикажи твоим людям принять его. Теперь мой долг выплачен, и я хотел бы узнать, почему ты до сих пор удерживаешь у себя эту девушку, Ингитору дочь Скельвира.

– Потому что Ингитора дочь Скельвира еще ни разу не выказывала желания покинуть меня! – немедленно последовал вполне невозмутимый ответ.

Теперь все смотрели на Ингитору, и у нее перехватило дыхание под этими взглядами. Отступать было больше некуда.

– Значит, пришло время спросить у нее, хочет ли она покинуть тебя и вернуться на землю своих предков, – произнесла йомфру Вальборг, словно уличала Ингитору в каком-то преступлении.

– Нет, я не хочу этого, – негромко, но твердо ответила Ингитора. – Я хочу остаться здесь.

– Но почему? – Эгвальд больше не мог сдерживаться и вскочил, в требовательном недоумении протягивая к ней руки. – Ингитора! Ты же обещала мне! Что ты… Что с тобой случилось?

– Я знаю, что она обещала тебе! – сказал Торвард, понимавший, что должен ей помочь. – Она обещала, что станет твоей женой, когда ты принесешь ей мою голову. Условие не выполнено. Скажу тебе больше: однажды я сам предлагал ей взять мою голову, если боль ее потери облегчит только моя кровь. Но ее желания изменились, когда она больше узнала о том, что произошло тогда на Остром мысу. Истинным виновником смерти Скельвира хёвдинга был не я, а Бергвид. Я убил его и тем самым отомстил за Скельвира хёвдинга. Тот из нас, кто выполнил долг ее мести, имеет больше права назвать ее своей, согласен? И это я. У нее на руке обручье, которое я ей надел, и она – моя невеста, будущая кюна фьяллей.

– Ты не имеешь права! – с ненавистью глядя на него и едва соображая, что говорит, воскликнул Эгвальд. Ему все виделось в довольно странном свете: не позвав его в битву с Бергвидом, Торвард перехватил у него месть за отца Ингиторы и право на ее любовь. – Ты… ты украл у меня ее месть! Она моя! Я никому ее не отдам! Если ты не вернешь ее мне, клянусь, я не буду знать покоя всю мою жизнь, пока не отомщу тебе так или иначе! У меня здесь полсотни кораблей и полторы тысячи войска! Если нам не суждено быть в мире, то давай померяемся силами прямо сейчас!

– Э, нет, стойте, остановитесь! – Кюна Хёрдис поспешно встала с места и подняла руки, не давая своему сыну ответить. – Никогда еще Малый Иггдрасиль не слышал такого, чтобы гость прямо за столом объявлял войну хозяину, и, я надеюсь, никогда не услышит! Опомнись, Эгвальд ярл. Такая неразумная запальчивость не к лицу благородному человеку! Мы найдем выход.

– Выход здесь только один. Ингитора дочь Скельвира должна вернуться ко мне. Взамен я предлагаю Торварду конунгу руку моей сестры Вальборг. Он видит ее перед собой и может оценить, что эта невеста не менее красива, чем йомфру Ингитора, не менее богата, выше ее родом и… и лучше для него во всех отношениях. Если он примет мою сестру и вернет мне мою невесту, то мир между нами будет восстановлен.