Петр Ингвин - Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой [AT, с илл.]

Аглая и женщина встали каждая в свои ворота. Карина как старшая указала мне место защитника, Варвару послала вперед, сама заняла центр. Три деревенских мужика распределились так же. Жители деревни в полном составе вывалили на одну сторону поля, ученицы столь же дружно перешли на противоположную. Все встали вдоль двух рядов деревьев — естественной границы игровой площадки.

Женщина подняла руку.

— Договоримся о правилах. Бывает разное. До какого счета играем?

— До трех, — объявила Аглая. — В быструю.

— Что делаем за нарушения?

— Пять плетей и замена!

Приготовившиеся наблюдать ученицы выстроились между деревьев неровной шеренгой. Количество собравшихся на другой стороне поля крепостных поражало, и продолжали подтягиваться новые. Они расположились в несколько уровней: первые лежали на земле, вторые на ней сидели, держа на руках радовавшихся любому зрелищу детей, за ними стояли те, кто ростом поменьше. Самые высокие замыкали своеобразную зрительскую трибуну.

— На какое наказание согласитесь, — донеслось от нашего противника, — если мы… гм, если вы не выиграете?

Аглая повела плечами, кулаки сжались, лицо с трудом сотворило подобие улыбки:

— Решайте сами.

Деревенские зашумели. Спор вышел долгим. Кто-то настаивал на чем-то радикальном, но, глянув в нашу сторону, скукоживался и терялся из виду.

— Они же маленькие, — басом твердил огромный одноглазый мужик. — Как можно? Дети совсем!

— А не эти дети в прошлом году тебя…

Шум. Снова что-то пробивается:

— Отшлепать по первое число!

— Отшлепать? Этих зверей-переростков, нелюдей в человечьем обличье? Слова-то какие подбираешь. Не отшлепать, а высечь, чтобы голова помнила, а задница не забывала! Чтоб до третьей свадьбы сидеть не могли, а лежали только постанывая и мордой в подушку!

— Как же высечь, они ж благородные. Не нам руку подымать.

— А может их…

Снова неразборчиво.

— Во все…

Громкий шум. Который вдруг оборвался, и, во внезапной тишине, отчетливо:

— Потом пусть хоть на кол сажают!

Сказавший испуганно оглянулся и сник.

— А если…

Снова загалдели одновременно. И вот, наконец, решение принято.

— Уважаемые царевны. Примете ли вы наказание в виде трех плетей в нашем присутствии от рук друг друга?

Ученицы на всякий случай возмущенно переглянулись. Видимо, это было меньшее из того, что предложили бы сами.

— Согласны, — ответила за всех Аглая. — Рада, что остановились на этом, я слышала другие предложения.

Последние слова предназначались для нас.

— Пусть все подтвердят! — донесся гомон деревенских.

— Все? — вспыхнула Глафира. — Почему все? Мы же не играем!

Передние и задние противовесы ее талии испуганно колыхнулись.

— В случае нашего поражения наказаны будут все! — не допускающим возражения тоном объявила Аглая. — Повторите согласие!

Ученицы одна за другой кивнули. Деревенские проследили, чтобы это сделала каждая.

— Начинаем!

Одноглазый с «трибуны» с силой запустил мяч вверх. Три секунды — и первая сшибка за падающий мяч окончилась не в пользу Карины. Оттолкнутая плечом, она завалилась на траву, мужик ринулся к воротам. Меня обвел как трехдневного цыпленка. Удар. Гол.

Затихли обе стороны поля.

Аглая посмотрела на нас, словно хотела удавить, порубить и утопить одновременно с сажанием на кол. Лицо показывало, что поиск вариантов продолжался

— Куда смотрели?! — заорала она. — Варвара, отойди в защиту. Выйдешь, когда потребуется.

Мяч вылетел из запустившей руки, Варвара приняла, понеслась вперед и даже сумела обойти первого нападающего. Второй отобрал мяч. Тут вмешалась Карина. Она сыграла грубо, зато эффективно. И эффектно. Донеслись одобрительные крики учениц.

Карину сшиб и опрокинул защитник. Тогда я рванулся вперед, оставив свою половину поля. Нога подхватила откатившийся мяч и мощно вбила вблизи вертикальной жерди мимо ошалевшей женщины.

Один-один. Я отбежал назад.

Наша половина возликовала. Деревенские напряглись.

Кто бы сказал неделю назад, что буду играть в футбол в команде с царевнами против крепостных. Вряд ли меня подняли бы на смех. Наоборот, поверили бы — без исключения все соседи по палате, куда быстро определили бы добрые санитары.

Крепостные пошли в атаку технично. Подкидывание, верхняя передача, удар головой…

Гол. Два-один не в нашу пользу.

Аглая тихо зверела. Карина, оправдываясь, разводила руками. Варвара старалась не оглядываться. Только я не переживал. Ну, проиграем, что такого? В следующий раз выиграем. Не этих, так других. Не выиграем, так проиграем. Когда-то же все равно выиграем, если теория вероятностей не врет. Главное, как говорится, не победа, главное — участие.

Члены команды такого отношения не разделяли.

Аглая отдала мяч Карине, та боевым носорогом помчалась к чужим воротам.

Я не понял, что произошло, но после нескольких финтов и сшибки мяч укатился в лес.

— Чей? — заволновались обе стороны.

Никто не хотел признаваться в упущении мяча. Карина молчала, крепостной тоже. Если включить здравый смысл, то правота должна быть за крепостным — он не высказывается, чтобы не рассердить царевен, на чьей милости висит волосок его жизни. Если разбито окно, а под ним молча глядят друг на друга малолетний тихоня в очках и главарь дворовой шпаны, кто, по-вашему, запустил камень?

Аглая показала себя достойной наследницей кого-то там. Не стала тянуть на себя одеяло при угрожающем счете. Не показала крепостным предвзятость.

— Пусть введут мяч ударом вверх в центр поля, — донеслось звонкое распоряжение. Вариант не идеальный, но в этой ситуации оптимальный. Полусправедливый мир лучше справедливой бойни. — Виновны могли быть обе стороны.

Одноглазый мужик с удовольствием ввел.

На этот раз Карина заранее прыгнула со всей яростью, чтобы силой одолеть встречную массу. Но мужик не подпрыгнул. Наоборот, он ушел с линии падения мяча, получив его без усилий, когда Карина в красивом пролете грохнулась на траву. Трое деревенских разом бросились в нападение. Пас влево — и Варвара озадаченно оглянулась, не поняв, что произошло. Пас вправо — и поднявшаяся Карина уже не успевала нагнать нападающего. Когда столь же технично нападавшие собирались обвести меня, на атакующего сзади кинулась Карина. Он покатился по траве.

— Нарушение! — замахали руками деревенские, и множество глаз уставилось на Аглаю.

Нехотя она признала:

— Да, было нарушение. Карина, уйди с поля. Феодора, замени.

— Наказание! — нарастал гул.

— Я им не дамся. Я царевна! — гневно объявила Карина. Тяжелый взгляд упал на сложенное оружие.

Еще чего не хватало.

— Пусть накажет кто-то из своих, но на виду у местных, — предложил я. Затем крикнул другой стороне: — Согласны?