Петр Ингвин - Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой [AT, с илл.]

— Последнее условие цариссы Дарьи, когда я почти отчаялась, — выдержав театральную паузу, продолжила Карина, — перейти к ней. Дать присягу и служить верно и доблестно.

— А ты?

Округлившимся глазам Зарины больше некуда было округляться. Предел. Дальше только вытягиваться вертикально. Или расширяться как Вселенная после Большого Взрыва, во все стороны одновременно. Кажется, Зарина выбрала последнее.

— Мы обе понимаем, цариссой мне не стать — две старшие впереди, — медленно проговаривала Карина давно передуманное. — Всю жизнь работать на них, подбирая в мужья лучших из худших, отброшенных Милославой и Лисаветой за ненадобностью…

— И ты?!..

— Да.

Вот так номер. Карина сделала выбор. Порвать с семьей, стать обычной войницей Кариной Дарьиной — но с любимым человеком. А что? Позже они вместе подберут еще двоих, как здесь принято, будут жить-поживать, да для Дарьиной службы новых войниц и войников рожать.

Такого я ожидал скорее от Глафиры. Злюка удивила так удивила. Вот он, ожидаемый секретик сиявшей соседки.

— Зарина и Карина! — громко раздалось снаружи. — Дежурство на стену!

Сестры встрепенулись, принялись поправлять обмундирование.

Теперь вставать не нужно. Перевернувшись на другой бок, я опять прикрыл глаза.

Вместо сна пришла Тома.

— Не спишь? Для наших соседок была команда, и я подумала…

— Сплю.

Я забыл, что Тома никогда не понимала моих шуток.

— Стой! — пришлось крикнуть вдогонку, когда дверь уже закрывалась с отвратительным воем. — Естественно, не сплю, если ответил. Проходи, располагайся.

Одетая в доспехи, Тома аккуратно сдвинула к стенке обе простыни на лежаке Зарины и осторожно присела.

— Ложись, не стесняйся. Никто не сгонит. — Я перевернулся на спину, закинул руки за голову, а ногу на ногу. Как хорошо, когда не надо притворяться.

Поколебавшись, Тома тоже прилегла.

— Что будем делать?

— Сейчас? — бездумно упало с языка.

Вот вечно что-то такое сморожу…

Я почувствовал, как мое лицо пошло пятнами и вольготная поза из раскрепощенной вдруг обратилась в расхлюстанно-пошлую, хотя внешне ничего не поменялось. Язык мой — враг мой. Когда, наконец, пойму?

Тома нахмурилась:

— Вообще.

— Ждать. Мы в мышеловке. Вдвоем далеко не уйти. Как и где искать Кудеяра Лесного я не имею представления. Также не имею понятия, что делать потом, когда найдем.

— Пойдем освобождать Шурика, — безапелляционно заявила Тома.

— Пока к Варфоломее не вернемся мы трое — ты, я и Зарина — он находится в безопасности, а вот в случае налета пострадает первым, его укокошат как свидетеля нарушения закона. Думаешь, нужно попробовать?

— Теперь не думаю.

Задним числом здравого смысла ей не занимать. Впрочем, это не Томина фишка, это всех касается.

— Как нам попасть в наш мир? — задал я главный вопрос.

Для собеседницы здесь проблемы не существовало.

— Через причал!

— Помнишь, с какой высоты мы сверзились?

Томин лик погрустнел, как образ нупогодишного волка, узнавшего, что по сценарию ему никогда не съесть зайца. Настал мой звездный час.

— Что ты думаешь о воздушном шаре?

До этого момента я был уверен, что самые круглые глаза в жизни видел у Зарины. Тома сделала этот рейтинг устаревшим.

— М-м… м?!.. — не нашлось у нее слов.

С победным видом я сообщил:

— По этому поводу нужно поговорить с папринцием. Кстати, он знает, что я не девочка.

— Что?! — Глаза Томы побили свой же рекорд.

— Догадался еще тогда, после сказок. Но почему-то молчит.

— Почему-то, — задумчиво повторила Тома главное слово.

— Я видел в его комнате схему воздушного шара. Если имеется схема, значит, есть или будет шар. Логично?

От переполнявшей энергии меня подняло, как тот самый шар от горелки. Я принялся ходить по маленькой комнатке, ловя мысли и облекая их в слова:

— Шар поднимет нас на нужную высоту, и тогда мы узнаем, работает ли портал в обе стороны. И высота — это только полдела. Ты же понимаешь, на работу портала влиять может все, от положения звезд до погоды и дня недели.

— Или количество людей, одновременно проходящих через него, — предположила Тома.

— Или их общий литраж.

В ответ на недопонимание я поправился:

— Килограммаж.

Тома не поинтересовалась, как я попал в комнату к папринцию, видимо, решив, что схема попалась мне на глаза во время вызова в кабинет. Вот и ладненько.

— Как собираешься раздобыть шар?

— Работаю над этим.

— Хвастун, — улыбнулась она.

— Паникерша, — отбрил я.

— Шантажист, — упрекнула Тома в моей основной способности добиваться целей.

— Зато удачливый.

— За то и держим.

— За то и держусь, чтобы держали, — поставил я победную точку.

Пикировка временно прекратилась — снаружи раздалась команда построения. Мы выскочили на поле.

Из кратких перебрасываний словами я узнал, что пока дремал в своей комнате, прибыли два гонца: от царберов, проверивших округу и сообщивших, что уходят, и от отряда, отправленного сразу после обеда и тоже мной благополучно проспанного. Отряд вызывал хозяйку в одну из ближних деревень.

— Охрану школы уменьшить, — скомандовала царисса. — Достаточно войника над воротами и одной ученицы на противоположной стороне, остальным спуститься. Все, кроме дежурных, по коням.

Половинки ворот с деревянным скрипом разъехались, топот копыт и ржание наполнили школу. Я вполне достойно вспорхнул на предоставленного мне жеребца, а Тома никак не могла справиться со своим. Перехватив за пояс, я втянул ее на место.

— Спасибо. Этот конь… пусть будет Мерседесом.

— Если конь ученый, то может обидеться. Возможно, удивлю, но Мерседес — она, конструктор Даймлер назвал машину в честь дочки.

— И там дочки, — вздохнула Тома.

Со стены вслед горестно глядела оставшаяся на страже Зарина.

Деревня, в которую прибыли с цариссой и ее свитой, была той самой, что в первую ночь подверглась нашествию Тайного круга. Я узнавал домишки, в свете дня выглядевшие по-другому, но деревня — именно та, только с признаками жизни: из четко очерченного озерца пили лошади, вокруг лежал брошенный сельхозинструмент, а сам народ как языком слизало. Причина обнаружилась быстро: на площадке в центре деревеньки, то есть на ее, так сказать, главной площади, проходило дознание. Вели его четверо бойников под руководством одного из цариссиных мужей — энергичного здоровяка с кривым мечом на боку. В допрашиваемом едва узнавался победитель мужицкой потасовки, брошенный Кариной через бедро — бойники уже поработали, вытягивая информацию. Видимо, вытянули. Оставшийся после них кусок мяса истекал кровью и «восстановлению не подлежал», живодеры проявили отменные навыки.

— Этот помогал разбойникам, — сообщил царевич, когда его супруга в сопровождении огромного эскорта прибыла на площадь.